Да, власть и немалая часть общества оказались по разные стороны идеологических баррикад, но, в целом, сама структура проблемы диалога осталась прежней – просто проблема увеличилась до угрожающих размеров. Мы не станем разбирать события начала января, напоминать их хронологию или делать какие-то прогнозы на ближайшие полгода. Во-первых, это уже может превратиться в кризис жанра, а во-вторых, цель нашего сегодняшнего материала несколько иная. Мы, по традиции, хотели бы поглубже копнуть в практику применения гражданских свобод, но сегодняшний ликбез будет несколько отличаться от того, что мы делали раньше.
Действительно, точно в этой формулировке – право на правду – в наших законах вы ничего не найдете. Пожалуй, и в нормативно-правовых актах других стран, международных конвенциях и других подобных документах этого тоже нет. Напротив, это словосочетание нередко преподносится в обратном понимании и применяется в виде антипропаганды, «двойных стандартов» и тому подобное. Есть еще и российский сериал с таким названием, сюжетная линия которого, в принципе, косвенно совпадает с темой повествования – правоприменительной практикой – там повествуется о некоем отделе при Следственном комитете РФ, где расследуются случаи жестокого обращение, физического и морального насилия, нарушения прав человека и так далее.
Идея фильма, в принципе, хорошая, но воплощение оставляет желать лучшего – сценарий откровенно слабый, натянутый, хотя, казалось бы, реальных жизненных историй, которые можно было бы просто переносить в кадр, вокруг множество. Но, в любом случае, в этом сериале речь идет о частных случаях, а общество сейчас интересует дела в целом, хотя неплохо было бы конкретизировать некоторые моменты по отдельным нарушениям. прав человека – прежде всего, связанными с пытками и «следственными действиями».
Что касается этого момента, то нередко преградой для того, чтобы узнать правду, является подписка о неразглашении, которую дает подозреваемый или свидетель с правом на защиту. Понятно, что нередко это делается для того, чтобы скрыть эти самые «следственные действия» - чтобы широкие массы не увидели грубые стежки, которыми «сшито дело». Но, как говорится, закон есть закон. Однако, если это дело не касается личной жизни, то рано или поздно оно может стать достоянием общественности – хотя бы на суде, который у нас считается открытым. Здесь нужно упомянуть, что в последнее время некоторые судьи (очень мало, но есть такие факты) стали запрещать журналистам, освещающим процесс, что-либо публиковать без их согласия. В этом случае мы имеем дело с однозначным нарушением права на правду, даже учитывая то, что некоторые наши коллеги могут вольно или однобоко преподносить то, что происходит на судебных слушаниях. Однако стоит напомнить о существовании свободы слова в стране и запрете в ней цензуры – в конце концов, у нас есть презумпция невиновности и пока какой-либо материал не вышел в свет, нельзя его заранее считать «однобоким» или «заказным».
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Фонд – народу, а кто Фонду? Часть II
Фонд – народу, а кто Фонду? Часть I
Народовластие через петицию. Часть II
Народовластие через петицию. Часть I
Коли мы уж заговорили о «тайнах следствия», то необходимо упомянуть в качестве примера об одном деле, которое, вроде бы, является частным, но в то же время прямо затрагивает интересы всего общества и государства. Речь идет о деле по госизмене и попытке государственного переворота, которое было засекречено на этапе следствия и казахстанцам осталось только гадать, что там в действительности происходит и происходит ли вообще. Мы хорошо понимаем и полностью осознаем, что поводов для «секретности» в данном случае немало, но, с другой стороны, полное молчание может лишь усугубить кризис доверия к власти. Ведь даже чисто с технической стороны какие-нибудь подробности этого дела могут дать ответы на многие другие вопросы, возникающие в обществе. Впрочем, надеемся, что в ближайшее время нам дадут кое-какие намеки.
Если говорить о прикладном характере права на правду, то здесь в равной мере играют все стороны. Главным образом, конечно же, это государственные органы и чиновники, среди которых на первом месте – Министерство информации. Объективно говоря, оно много делает в этом плане, но закрытость некоторых их коллег по правительству портит общую картину. А ведь концепция «слышащего государства», инициированная действующим президентом, во многом направлена на продвижение сверху идеи налаживания диалога «власть-общество» (а лучше так – «общество-власть», здесь есть разница, несмотря на кажущуюся схожесть формул). Практически прямое отношение к нашей теме относятся такие конституционные нормы, как право на свободу получения и распространение информации, свободы творчества и запрет цензуры, о которых мы говорили в самом начале нашего правового ликбеза. К этому можно добавить и другие нормативно-правовые акты – как «профильные» законы, так и различные кодексы, в которых так или иначе оговаривается обязанность госслужащих отчитываться перед населением, давать информацию и тому подобное.
Однако и общество тоже не должно быть только потребителем информации, как бы это не казалось очевидным. Можно упомянуть, что граждане должны знать нормы закона, регламентирующие то, как делать запросы и когда ждать на них ответы, но мы сейчас немного о другом. В первую очередь, нужно определиться, что такое «правда». Если говорить с юридической точки зрения, то ее можно преподнести, как «достоверная информация» и, с другой стороны, напомнить, что законом предусмотрена суровая ответственность за распространение лжи. В этом плане, несмотря на эмоции и поток негатива, нужно сохранять сдержанность и не поддаваться этим самым эмоциям. Если вы столкнулись с незаконными действиями правоохранительных органов, то нужно обращаться в надзорный орган. Писать в соцсетях это, безусловно, тоже правильно, но это вряд ли приведет к тому, чего все хотели бы – к наказанию виновных.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Право на жизнь. Теория и практика
«Социалка». Иждивенцы или имеют право?
Да и с точки зрения правды тут могут возникнуть сомнения. Как известно, она у каждого своя, и даже правозащитники, которые сейчас просто завалены работой, говорят, что не нужно исключать того, что избитый полицейскими человек на самом деле мог оказаться мародером или «бунтовщиком». Однако нужно при этом помнить, что пытки и насильственные действия недопустимы в обращении с задержанными – особенно, если они не оказывают сопротивления.
А закончить хотелось бы словами надежды, что мы все-таки узнаем правду о том, что на самом деле было в первой декаде января в Казахстане. И чем раньше узнаем, тем лучше (для всех). Имеем на это полное право.
Фото из открытых источников
