Мы, наверное, не будем на этот раз развивать тему о состоятельности Содружества Независимых Государств в плане его перспективности – в первую очередь, с политической точки зрения. Да, не будем отрицать, что какие-то экономические продвижения здесь присутствуют, но, во-первых, каждый раз странно звучит, когда тот или иной руководитель, а иногда все вместе заявляют об «укреплении связей» и «дальнейшем росте взаимопонимания». Создается ощущение, что за эти 30 лет ни того, ни другого так и не достигли. Во-вторых, большинство торгово-транспортно-логистических связей чаще исходят из политических, а не экономических основ. Это, как говорится, априори.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
«Между строк» берлинского вояжа
Помогает ли Казахстан России в «спецоперации»
Что касается политики, то с СНГ все уже давно ясно и по многим параметрам. Для Казахстана, как и для некоторых других бывших постсоветских республик, это как чемодан без ручки, но с некоторыми оговорками. Его не просто жаль выбросить, но и не стоит этого делать, пока других «чемоданов» мы не набрали. Несмотря на то, что практически со всеми эсэнговскими странами у нас (в разной степени) налажены двусторонние торгово-экономические контакты, с некоторыми из них мы состоим в других союзах (например, ШОС или Союз Тюркских государств), а также на то, что в последнее время Астана активно выходит на внешние рынки (даже не считая Китай). Но мы опять отвлеклись.
Итак, 14 октября 2022 года президент РК Касым-Жомарт Токаев в ходе заседания Совета глав государств СНГ предложил создать международную организацию по поддержке и продвижению русского языка под эгидой Содружества. Это было прямо маслом на рану Владимира Путина, который, кстати, первый и обнародовал эту инициативу казахского коллеги. Не будем напоминать реакцию разных слоев казахстанского общества на эту идею, а лучше посмотрим на это с точки зрения российского общества и так называемого «русского мира».
Безусловно, русский язык уже давно стал политическим инструментом и входит в пресловутые «скрепы». К слову, такая ситуация возникла не сейчас, а в различных вариациях практиковалась еще со второй половины XVIII века. Именно тогда Екатерина II, кроме прочего, стала вести политику русификации подвластных территорий – прежде всего Украины. Позже, по мере колонизации и захвата новых территорий, такая практика стала применяться среди сибирских народов и в других «национальных окраинах», включая Казахстан. Советская империя развила эту идею до агрессивной, результатом чего стало то, что мы наблюдаем сейчас.
В последнюю дюжину лет развитие русского языка в самой Российской Федерации стала выходить на политический уровень. Апогеем этого процесса было внесение соответствующих поправок в Конституцию, в которых прослеживались откровенные намеки на то, что у «русского мира нет границ», а из уст политиков разного пошиба вновь стали выскакивать прямые призывы «защитить язык» с помощью оружия, скажем так, в иных юрисдикциях. В первую очередь – в Украине, далее следовали прибалтийские страны, а потом и Казахстан с некоторыми нашими соседями (кстати, Узбекистан, заметим, очень редко попадает в такой список – видимо, в методичках он не упоминается). Апогеем, как вы понимаете, стало вторжение в Незалежную.
Вообще, Касым-Жомарт Кемелевич не раз высказывался по отношению к русскому языку. Одни воспринимали это в качестве поддержки, другие – как возможность и дальше не учить государственный язык, а заодно агрессивно воспринимать тех, кто просить говорить на казахском. Третьи восприняли это за слабость, а некоторые и вовсе посчитали, что это проявление личной, а не государственной политики. Однако, думается, здесь эмоции и субъективные суждения должны отойти на второй план, насколько бы мы этого не хотели.
А если объективно, то можно предположить, что здесь проявляется «политика сдерживания». Учитывая официальную позицию Москвы, она, по сути, ничего не может предъявить Астане по части «притеснения русского языка». Даже порой несдержанная на язык рупор МИД РФ Мария Захарова в последнее время либо не реагировала на то, что раздували прокремлевские пропагандисты, либо отмечала, что это внутреннее дело Казахстана. Был инцидент с консулов РФ в Алматы, который вдруг высказал обеспокоенность спадом изучения русского языка в казахских (!) школах РФ, но следом оказалось, что он вскоре уезжает на родину. Не уследил за своим языком, возможно.
В общем, как нам представляется, заявления и инициативы президента Токаева следует рассматривать, кроме прочего, как превентивную оборону – ну, чтобы не было «как в Украине». С другой стороны, это как бы успокаивает местное русскоязычное население (независимо от национальности), даже иногда давая некоторые козыри (в том числе и в виде заведения уголовных дел против некоторых «языковых патрулей»). Конечно, для многих было неприятно, когда в Германии Касым-Жомарт Кемелевич выступал и отвечал на вопросы на русском, но зато искренне – на казахском, возможно, его бы не так поняли. Но если разобраться, то для казахского языка тоже немало делается в последнее время – просто надо замечать. Мы не будем сейчас перечислять все шаги в этом направлении, но заметим, что это проявляется не только в виде новых языковых курсов или в чем-то подобном, но и в перестройке самого отношения государства к проблеме ущемления государственного языка. Да, этим надо было заняться уже давно, но все же, как говорится, лучше поздно, чем слишком поздно.
Но и такая ситуация не понравилась российским крайне правым пропагандистам. Так, заблокированный в Казахстане «Царьград-ТВ», упомянув цитату Токаева об «историческом решении» – учреждении Международной организации по русскому языку, акцентировали внимание на том, что «Казахстан продолжит политику усиления статуса государственного языка». Это их задело настолько, что припомнили все, начиная с того, что Путин якобы помог Токаеву удержаться в кресле президента в январе 2022-го и заканчивая заявлением о непризнании Казахстаном всякого рода «ЛДНРов». Можно, конечно, не обращать внимание на такие выпады, но они, как мы уже отмечали ранее, на пустом месте не появляются. В данном случае, как нам представляется, они призваны «держать в тонусе» российскую публику, которая, между прочим, родной язык по грамматике знает значительно хуже, чем среднестатистический казахстанец.
Ведь тема языка, рассчитанная на маргиналов, является «легковоспламеняющейся» – даже легче, чем на национальной или религиозной почвах. Более того, ее можно спровоцировать буквально на пустом месте и практически в любой ситуации, повернув конфликт в любом направлении. При этом тут же появляются вполне искренние и диаметрально противоположные друг другу комментарии граждан, которые уже готовы вступить в виртуальную (пока виртуальную) схватку. Поэтому риски конфликтов на языковой почве, особенно учитывая, что русский язык во всем мире становится немного «токсичным», являются наиболее опасными с точки зрения возможности.
Фото из открытых источников
