Действительно, до последнего момента никто особо не задумывался над тем, что кому-то там, за кордоном, нужно вмешиваться в наши внутренние дела и что-то «мутить» с предвыборными технологиями. Но тут достаточно неожиданно об этом высказался президент Токаев. В рамках своего мартовского послания он уделил этой теме особое внимание, подчеркнув, что из-за нарастания различных гибридных угроз в мире, в том числе с использованием избирательных технологий, «следует на законодательном уровне принять действенные меры для недопущения какой-либо возможности иностранного вмешательства в выборы в нашей стране».
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Послание Токаева. Российский вектор
Токаев при этом уточнил: «В первую очередь это касается обеспечения максимальной финансовой прозрачности деятельности всех участников избирательных кампаний, будь то кандидаты, наблюдатели или СМИ». Была и небольшая конкретика для недопущения «влияния отдельных лиц на ход выборов». Например, требуется установить предельные размеры пожертвований в избирательные фонды. «По Конституции, согласно международному праву, любые выборы в Казахстане являются сугубо внутренним делом, нашим делом. Но эта норма не исключает потенциальные попытки повлиять на их результат из-за рубежа», - резюмировал президент.
Внимательный слушатель послания мог решить, что спич оратора касается недопущения спонсирования какого-либо этапа выборов, включая их бойкотирование или другие протесты со стороны зарубежной оппозиции. Ну или тех, кто себя за оппозицию выдает. Здесь, вроде бы, все понятно, однако конструктивная оппозиция особо этим не занималась, а в отношении одного беглого банкира и без этого и так установлено немало барьеров.
Но есть и другие наши соотечественники, которые в некотором понимании могут считаться «зарубежными», в том числе, потому что значительная часть их активов находится за границей и в иностранной юрисдикции. И в последнее время о них стали говорить все чаще, причем говорить, добавляя слово «реванш». Другими словами, в данном плане речь могла идти о представителях «первой республики», которым, мягко говоря, не нравится реформаторство главы «второй республики». Заметим, что Касым-Жомарт Кемелевич говорил о влиянии именно отдельных лиц, а точнее – о недопущении их влияния.
Повторимся, это было в ходе мартовского послания, и именно его инициативы легли в основу законопроекта, предусматривающего введение дополнений и изменения в ряд нормативно-правовых актов, включая конституционный закон о выборах. Он достоин отдельного внимания и там, безусловно, немало полезного нового (в том числе из хорошо забытого старого, если говорить об отдельных нормах законодательства). Но вот некоторые наиболее скандальные поправки основывались именно на мартовской инициативе о зарубежном влиянии. Наверное, мы здесь и сейчас не станем уточнять, что это за «дополнения и изменения», но отметим что некоторые из них правозащитникам удалось отвоевать, но кое-что, включая обязательную аккредитацию наблюдателей осталось. Вообще, трудно сказать, как могут повлиять независимые наблюдатели на исход выборов, но и этот вопрос оставим на другой раз.
Что касается формирования избирательного фонда кандидатов (в президенты или депутаты – без разницы), то никто эти поправки не обсуждал и не осуждал. Почему? Ведь у нас в стране все такой же минимальный интерес к электоральному периоду в целом и к попыткам выдвинуть свою кандидатуру, в частности. То есть, НПО и профессиональные правозащитники не лезу не в свое поле, а потенциальных кандидатов настолько мало, и они настолько бедны, что даже не задумываются о верхнем пороге избирательного фонда.
В законопроекте есть и другие косвенные ограничения, которые в теории могли бы как-то предотвратить иностранное влияние на выборы и их исход, но там все так размыто и ненадежно, что даже упоминать о них не хочется. Тем более, что кое-какие нормы могли входить в противоречия с другими законами (о СМИ, например) или с самой Конституцией. Но давайте отмотаем на полгода назад, и вернемся к моменту оглашения мартовского послания. Тогда, кроме версий с зарубежной оппозицией, появилось мнение, что под противодействием иностранному влиянию на электоральный процесс Акорда могла иметь в виду не своих, а действительно чужих недоброжелателей.
И здесь, как ни крути, на ум приходит «северный сосед», причем, такие ассоциации возникают у многих. Даже если погуглить «зарубежное влияние на выборы», первые строки полученных результатов всегда будет занимать Россия. И здесь открываются обширные возможности, начиная с гибридных воздействий и заканчивая банальными информационными технологиями. Последнее у нас, к сожалению, воспринимается как априори, так как мы давно и прочно находимся в информационном пространстве России, и любая попытка противостоять этому даже у местного зрителя воспринимается как признак нацизма. Кроме этого, мы не откроем великой тайны, сказав, что немалая часть откровенных или латентных пророссийских элементов находится у нас в разных ветвях власти, включая парламент. Ну и еще чего много подобного, о чем мы ранее говорили и, надеемся, еще будем говорить.
Но смысл в том, что новые нормы закона о выборах при всем желании не смогут действенно оградить нас от влияния того же российского вектора. А если точнее, комплекса российского влияния на выборы, которые были отработаны на других странах. Тут можно вспомнить о влиянии на выборы в США, Германии, Франции и некоторых других европейских странах, которые стали причиной внутренних и международных скандалов. На примере Соединенных Штатов, например, можно сказать об официальных обвинениях Администрации Обамы российского правительства во взломе компьютеров Демократической партии. Отдельной строкой необходимо отметить выборную кампанию 2020 года – тогда к расследованию «руки Москвы» подключились правоохранительные органы США.
Пример с Украиной, наверное, приводить не будем – туда Россия лезла практически открыто. Были такие попытки, прямые или косвенные, в Армении, Грузии, Молдове. А если брать Кыргызстан, то мы все помним, чем там заканчивались президентские и парламентские выборы, начиная с 2004 года. Вообще, примечательно, что Москва и российская пропаганда особо не лезла туда, где была уверена в победе действующего диктаторского режима, хотя имела свои интересы в этих странах. Так, кстати, было с Беларусью, где политтехнологии Кремля были многогранно продемонстрированы в 2020 году.
А что же Казахстан? На данный момент можно думать, что все находится под контролем Акорды. Однако некоторая спешка с досрочными выборами и новые взаимоотношения между Казахстаном и Россией, переросшие из личностно-президентских в государственно-дипломатические, могут говорить, что на этот раз мы можем столкнуться с чем-то новым. Что это будет сегодня сказать трудно, но можно предположить, что любые действия кремлевской пропаганды или другие виды «гибридных угроз» могут сыграть на руку Токаеву. Конечно, при условии его соответствующих ответов на них – дипломатических, как на форуме в Санкт-Петербурге или каких-либо более решительных.
Здесь напомним, что в октябре намечается, как минимум, две двусторонние встречи глав России и Казахстана. Вот тогда, наверное, будет более понятно, есть такого рода предвыборные угрозы для Акорды или нет.
Фото из открытых источников
