Впрочем, позволим себе сказать, что не было услышано «слышащим государством», но не критики ради, а для понимания ситуации и дальнейшего продвижения «пакета реформ». Причем, сделаем это только с точки зрения правовой практики и того, что должно было заставить общество (хотя бы его часть) преодолеть порог недоверия к власти.
В первую очередь, не было практически ничего сказано по поводу «Кровавого января». Понимаем, что это не предусмотрено форматом послания, да и министр внутренних дел доложил главе государства о ходе расследования только в минувшую пятницу. Однако нужно вспомнить, что сам господин Токаев еще месяца полтора-два назад обещал рассказать об этом в рамках послания. Это, подчеркнем, мы не в упрек (тем более, что не произошло, то не произошло), просто данный факт не оправдал надежды определенной категории граждан.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Президент Токаев: «Казахам никто не дарил землю»
Также ничего конкретного не было сказано о судьбе политических заключенных – уже находящихся в заключении по тем или иным статьям УК или же оказавшихся под следствием. Это, может быть, тоже не имеет прямого отношения к правовой практике, но определенный посыл со стороны президента мог бы несколько снизить накал в обществе и представить реформы не только в виде нормативно-правовых актов, но в прикладном виде.
Что касается неожиданностей послания, то главным образом обращает на себя внимание инициатива о возвращении в нашу обитель Конституционного суда. В нашем случае, когда мы рассматриваем право с точки зрения его применения в реальной жизни, это пункт реформ представляется одним из важнейших. Однако, как предполагается, это новшество будет скорее напоминать уже имевшийся до 1995 года опыт. Если коротко, то в теории появляется возможность обжаловать некоторые нормативно-правовые акты, которые могут показаться не совсем соответствующими правам человека. На разработку преобразования Конституционного совета в Конституционный суд уйдет несколько месяцев, затем столько за время понадобится на утряску бюрократических норм и закрепление новодела через парламент, а что мы увидим в итоге, пока не известно.
Однако есть подозрения, что реформы в этом плане могут лишь ограничиться расширением сферы деятельности уполномоченного по правам человека и усилением роли прокуратуры в этом. С одной стороны, это хорошо и вдохновляюще, но если вспомнить, что наш отечественный омбудсмен практически никак себя не проявляет и нередко подвергается критике со стороны правозащитников и НПО, то особого оптимизма испытывать не приходится. Не говоря уже о прокурорах, которые, мягко говоря, доверием в обществе не пользуются. То есть, в этой сфере можно ожидать «обновления», схожего с относительно новым законом о мирных собраниях – когда внедрили уведомительных характер митингов, но уведомления эти нужно согласовывать с властями и получать на них санкцию акимата.
В любом случае, расширение роли и места омбудсмена нужно только приветствовать, однако, как нам кажется, нужно пересмотреть момент его назначения. Точнее, правильнее было бы на начальном этапе его избирать, причем, инициатива должна исходить снизу – общество само может выдвигать кандидатов, который должен проходить прозрачную процедуру отбора, а уж потом утверждаться главой государства (раз уж уполномоченный при президенте).
Некие двоякие чувства вызывает и инициативы по новому закону о СМИ. Во-первых, само правительство и профильное ведомство, похоже, еще не определилось, что это будет – совершенно новый нормативно-правовой акт или же набор поправок к действующему закону. К слову, в любом случае нужны «дополнения и изменения» в некоторые другие законодательные акты – скажем, в Административный и Уголовный кодексы, куда неплохо было бы прописать нормы, скажем, за покушение на журналиста. Другими словами, необходимо придать сотруднику СМИ новый, более высокий статус (об этом, кстати, прошлой осенью говорил сенатор Нурторе Жусип).
Мы уже отмечали о необходимости принятия совершенно нового закона о СМИ, причем, он кардинальным образом должен отличаться от действующего, начиная с названия (например «Закон о свободе слова») и заканчивая защитой самой свободы слова, а не ее контролем. В этом плане несколько напрягают слова президента о каком-то зарубежном влиянии на наших журналистов и, соответственно, общество. Если это намек в сторону российских СМИ, то это одно дело, а если что-то, предвосхищающее появление «иноагентов», то другое.
В любом случае, это все должно быть четко прописано в новом законе. И здесь важным становится то, чтобы в работе над его созданием непосредственное участие принимали сами журналисты и журналистские организации. При этом, это не должно ограничиваться участием в заседаниях рабочих групп и комитетов при мажилисе или обсуждением на площадке НПА. Хотелось бы, чтобы появился прецедент, когда за основу законопроекта будет принят вариант, предложенный обществом. Безусловно, «общественные обсуждения всех нацпроектов и стратегических документов с участием экспертов, НПО и СМИ» это хорошо, но, по идее, это должно быть априори – естественно и безоговорочно. Тем более, о чем мы говорили в предыдущих материалах, такая возможность уже закреплена в законодательстве в том или ином виде.
Как мы (и не только мы) предсказывали, в «пакете реформ» оказались пункты, касающиеся законов о выборах и о политических партиях. Пересказывать их не будем, хотя, наверное, вскоре нужно вновь поднять эту тему отдельно – ведь интересно же, какими будут следующие парламентские и даже президентские выборы? Говоря о правоприменительной практике, обратим внимание на то, четкий акцент, сделанный президентом в сторону наблюдателей и членов избиркомов. В этом случае слова главы государства тоже можно понимать по-разному, но надо учитывать, что в Казахстане достаточно хорошо прописаны права и полномочия наблюдателей, если не считать постановления председателя ЦИК Имашева от 04.12.20, которое, по сути, оказалось противозаконным (там существенно ограничивались эти права). Однако надеемся, что Акорда сделает шаг навстречу независимым наблюдателям, расширит их возможности и, что немаловажно, защитит их от тех же председателей участковых избирательных комиссий.
Но, судя по всему, в ближайшие шесть месяцев внеочередных выборов не будет – в лучшем случае их можно ожидать лишь под конец текущего года. Ведь за это время нужно будет расписать, обсудить с обществом и принять новые поправки, каковых только в Конституцию насчитывается порядка тридцати. Сам президент говорил и даже настаивал на участии общества в политической жизни страны. И пусть некоторые вышеописанные моменты больше напоминают закон о митингах (когда заявляемое на практике далеко от настоящей демократии), все же надо заявлять о себе снизу, а не ждать, когда нам подарят реформы сверху. Тем более, мы все убедились, что ничем особым власть разродиться не может хотя бы по тому принципу, что она власть и делиться ею с кем-то не собирается.
Фото из открытых источников
