Предыстория этого события – это сама первая французская революция, так любимая историками и идеологами соцреализма, что негативные ее проявления считались побочным эффектом. Но мы все же напомним некоторые основные факты того, что происходило 230 лет назад. 10 августа Парижская коммуна, основная часть которой состояла из радикалов, свергла власть короля. В хаосе, в который была ввергнута Франция, именно она оказалась единственным реальным органом власти. Сравнительно, конечно. И эту власть нужно было укреплять.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
В этот день. Дело Еврейского антифашистского комитета
Формальным высшим органом власти оставалось Законодательное собрание, и от него Коммуна добилась получения эксклюзивных прав на «защиту общей безопасности» и жандармские функции. Это было 12 августа, а еще через пять дней был учрежден «чрезвычайный трибунал» для суда над роялистами, защищавшими короля в дни восстания. Собрание также приняло декрет против священников, которые не признали так называемое «гражданское устройство духовенства». Таким образом, число потенциальных арестантов увеличилось. Вскоре к ним добавились «подозрительные лица», которые так или иначе проявили себя оппонентами Коммуны или представляли хоть намек на альтернативное мнение, пусть даже ранее и выступавшие против короля.
В общем, к концу августа (в Париже массовые аресты произошли в ночь с 29 на 30-ое число) по всей стране под репрессии попали десятки тысяч человек, причем, тюрьмы были переполнены и задержанных размещали в монастырях, амбарах и других подходящих для этого помещениях. Некоторые чуть позже были выпущены, да и большинство других считало все происходящее вокруг недоразумением, искренне веря, что эмоции скоро спадут и они вернутся домой.
Однако именно эмоциональная составляющая стала основной движущей силой «Сентябрьской расправы». Если приведенные выше факты создавали хоть какую-то правовую основу для репрессий, то все то, что стало происходить потом превратилось в банальное, но страшное растерзание. Впрочем, еще во время бунтов в том же Париже наблюдались агрессивные настроения со стороны беднейших слоев населения, а также тех, кто непосредственно участвовал в погромах и «захватах административных зданий». Так во время штурма Тюильри (дворца французских королей) было убито и ранено 376 нападавших, а когда дворец был взят, то народ потребовал немедленной и жестокой казни швейцарских гвардейцев, державших оборону.
Ко всему прочему, к Парижу «для восстановления конституционного порядка» медленно, но верно продвигалась прусская армия. Ранее командующий армией интервентов и эмигрантов герцог Брауншвейгский издал печально знаменитый манифест, согласно которому всех бунтовщиков, восставших против своего короля, предписывалось «судить по законам военного времени и без всякой надежды на помилование». При этом распространялись слухи, что интервентам в столице помогут тайные роялисты и что готовится заговор, а арестованным аристократам в тюрьмы доставили оружие и они ждут сигнала к выступлению. То есть, повстанцы могли видеть потенциальных врагов во всех и среди них возобладала идея превентивной расправы с заключенными.
Масла в огонь добавляли и сами революционные деятели. Знаменитый Марат в августе 1792 года развернул бурную кампанию, призывая расправиться с «контрреволюционерами». В своих афишах и листовках он советовал добровольцам-волонтерам не уезжать на фронт, не совершив прежде суда над врагами отечества, заключенными в тюрьмах. «Решение более верное и разумное – отправиться с оружием в руках в тюрьму аббатства, вырвать из нее изменников, особенно швейцарских офицеров и их сообщников, и перебить их всех», – писал Марат в своей газете.
Однако историки расходятся во мнениях, была ли сентябрьская резня целенаправленно подготовленной акцией «превентивного возмездия» или же все было во власти толпы. Но расправы начались хоть и стихийно, но практически одновременно по всей стране.
Утром 2 сентября среди парижан пронесся слух о том, что пруссаки захватили крепость Верден, что в 250 километрах от столицы. На самом деле она пала только под вечер, но к этому времени уже вовсю шел конвейерный трибунал в Сен-Жермене, где под арестом находились министры, вельможи, швейцарские гвардейцы, придворные и священники. Некоторых из заключенных отпускали восвояси, но большинство из них подверглось жесткой казни. Так гвардейцев, защищавших королевский дворец, по одному выводили на площадь и буквально рубили саблями. Одни палачи сменялись другими, а толпа возбужденно ревела. В этот день (хотя казни в Сен-Жермене длились до утра) было убито 270 человек.
Кровавая вакханалия передалась и в других частях Парижа, а потом быстро перекинулась в провинции. Так в тюрьме Ла Форс также был образован «народный трибунал», и здесь убийства начались в ночь со 2 на 3 сентября. За два дня было убито160 заключенных, среди которых оказалась принцесса де Ламбаль – подруга королевы Марии Антуанетты. После казни голову принцессы водрузили на пику и пронесли вдоль окон тюрьмы Тампль, где была заключена королевская семья.
На третий и последующие дни расправы (бойня шла до 7 сентября) «революционные палачи» даже не стали затруднять себя даже видимостью суда – особенно в провинциях. Всего в столице, по разным данным, было предано смерти около полтора тысяч человек – большая часть заключенных на тот момент. Немало среди них было «не присягнувших священников» и только треть считалась «политическими».
Заметим, что некоторые деятели Парижской Коммуны пытались остановить кровавый беспредел, но у них это не получилось. Опьяненных от крови вершителей судеб уже было не остановить. При этом ни одна из парижских газет в те дни не описала происходящие события, хотя до этого местная пресса быстро реагировала на все, что происходит вокруг. Однако позже было несколько политических решений и осуждений «сентябрьских расправ», а в начале ХХ века католическая Церковь воздвигла ряд погибших священников в ранг святых.
Еще через некоторое время полыхнуло в Российской империи. И здесь уже официально была начата политика «красного террора», под знаменем которой за несколько лет (не считая годы сталинских репрессий) были уничтожены миллионы граждан. Только в отличие от «сентябрьской расправы» в России до сих пор не было принято политического решения по этому поводу. Осуждения в обществе, выход кинофильмов и еще что-то в этом роде с правовой точки зрения не считается. Более того сейчас тоже можно наблюдать назревание агрессии – как в обществе, так и в политике. Причем, террор стали пропагандировать и оппоненты Кремля, а вот это уж точно ни к чему хорошему не приведет.
Фото из открытых источников
