Для начала надо отметить, что заявление Байменова не было первым в нашей стране. Примечательным стало лишь то, что эту мысль высказал политик такого ранга и с такой трибуны (еще в присутствии главы государства). Прежде о запрещении или ограничении вещания российских СМИ говорили в основном гражданские активисты – в особенности те, кого принято называть национал-патриотами (в том числе, в правильном понимании). Что-то «по касательной» пытались предпринимать и государственные органы, но это было лишь в поле недопонимания в оплате рекламы и еще чего-то в этом роде. Однако, как принято говорить, «в новой геополитической обстановке», к которой добавилась внутренняя непростая ситуация, данная проблема максимально актуализировалась.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Джанибек Сулеев: «Казахстанская журналистика живет в эпоху перманентной революции»
Ризван Гусейнов: «Выпады Симоньян и Кеосаяна в адрес Казахстана –это государственная измена»
Напомним и другой факт. Накануне Курултая президент Токаев дал интервью «России-24», а практически сразу из Улытау вылетел в Санкт-Петербург, где сделал ряд недвусмысленных заявлений, в том числе, напрямую касающихся провокаций со стороны политиков, журналистов и деятелей культуры наших «союзников». Поэтому слова председателя Управляющего комитета Регионального хаба в сфере государственной службы (именно такую позицию сейчас занимает г-н Байменов) следует, все-таки, воспринимать, как почти официальный месседж. Конечно, можно было списать их на то, что Алихан Мухамедьевич уроженец этих мест и ранее вел пассивную политическую деятельность, но после «слива» ДПК «Ак жол», как-то не очень верится, что такое заявление было сделано экспромтом или случайно.
Другое дело, что оно было «не услышано» за пределами (в первую очередь, северными) нашей родины, да и по эту сторону границы выступление Байменова как-то отошло на второй план по сравнению с громкими инициативами президента, прозвучавшими в этот день в Улытау и на следующий – в Питере. Но главу МИОР Аскара Умарова все-таки вынудили ответить на вопрос о возможном блокировании вещания иностранных СМИ. Здесь тоже интересный факт – министр ответил на вытекающие друг из друга вопросы по-разному. На казахском он сказал, что это будет решаться по каждому конкретному случаю отдельно, и отталкиваясь от запросов общества и решения парламента. На русском же он сказал примерно следующее: «Если кому-то что-то не нравится, то он этого не смотрит».
На этот раз министр был прав, выдав ответ, как с правовой точки зрения, так и с эмоциональной. Действительно, многие о спичах Соловьева, наездах мужа Симоньян, претензиях Никонова-Федорова узнают не в прямом эфире российского ТВ, а из социальных сетей, причем, нередко уже с соответствующими комментариями. То есть, большинство из нас даже не знало бы о существовании таких людей, если бы не соцсети и некоторые СМИ. Логика в этом, вроде бы, есть, но она какая-то однобокая. Таким образом можно оправдать практически любые преступления, совершенные в тайне.
Хорошо, что министр Умаров при этом не вспомнил о свободе слова, за которую, по идее, отвечает. Но этот аргумент – право на свободу волеизъявления – нередко используют те самые приверженцы «русского мира», как и их ярые оппоненты. Мы, естественно, тоже за свободу слова, но есть и Закон – начиная с Основного и заканчивая Уголовным и Административным кодексами. Но чтобы не затеряться в общих понятиях, сконцентрируемся на более конкретном, что может выявить признаки деяний, противоречащих отечественному законодательству. Всего парочку, но основных.
Во-первых, это «пропаганда войны», а точнее «Пропаганда или публичные призывы к развязыванию агрессивной войны» (статья 161 УК РК). Первая ее часть копирует само наименование статьи, но нам следует обратить внимание на вторую часть, оговаривающую использование СМИ или сетей коммуникаций (то есть, в том числе, соцсети) либо должностным лицом. Там, к слову, до 7 лет лишения свободы. Но коли сегодня речь об иностранных СМИ и зарубежных «должностных лицах», то о том, как посадить условного «Соловьева» речь (пока) не идет. Да и слишком условная норма в данной статье.
Тогда обратимся к официальным комментариям к статье 161 УК, написанным авторитетным правоведом Игорем Роговым (бывший министр юстиции и Конституционного совета РК). Он, в частности, поясняет, что пропаганда агрессивной (именно агрессивной, так как войны бывают разные) войны «может быть в виде открытого или замаскированного призыва к развязыванию мировой войны, войны против какого-либо государства или группы государств». В случае с российским контентом, попадающим в казахстанский эфир, на сегодняшний день мы видим все эти признаки, включая прямые намеки на мировую войну. Чем не повод?
Кроме этого, по мнению Рогова, «пропаганда может заключаться и в общем призыве к оправданию войны как метода решения международных споров и разногласий». Вот этого «добра» у нас тоже навалом, причем, не только со стороны «иностранных СМИ», но и через публикации наших сограждан в социальных сетях, а также некоторых отечественных средств массовой информации.
Но про наших (ну как бы наших) мы поговорим отдельно, а пока можно констатировать, что 161-я статья в контексте освещения войны в Украине, «как на бумаге». Но есть еще и пресловутая статья 174 УК РК. Тут тоже немало наших сограждан, которые так или иначе претендуют на нее (но почему-то чаще ограничиваются публичными извинениями, но без раскаяния). В этом плане, с правовой точки зрения, под удар наших правоохранительных, представительных и общественных органов могут попасть отдельные программы или личности, но прецедента подобного мы не видим, хотя, опять-таки, все признаки налицо.
Ну, гражданин Кеосаян, попавший в список персон нон-грата (но это не точно) – это ничего не значит. Совсем ничего. Более того, мы козыри сами в руки даем подобным пропагандистам и их женам. А вот более действенных или показательных мер мы не видим. Генпрокуратуре гораздо легче заблокировать какой-то деструктивный или оппозиционный сайт, но на российских пропагандистов войны рука не поднимается (это же не отечественный журнал ADAM bol, закрытый по той же 161-й, хотя там речь шла не о пропаганде, а о стремлении украинцев защитить страну от внешней агрессии).
Понятно, что для такого признания нужна политическая воля, а не только наличия признаков правонарушения по упомянутым статьям. Ясно и то, что за такими действиями (ограничения или закрытия вещания тех или иных российских СМИ) можно ждать последствий со стороны «союзника». Какие именно – это уже другой разговор, но, думается, надо воспользоваться советом Аскара Умарова (сказанного на государственном языке) – подать инициативу со стороны общества, продвинув это через парламент. При этом, нужно четко аргументировать с правовой стороны – хотя бы, опираясь на нормы статей 161 и 174 УК РК и комментариев Игоря Рогова. Например, через анонсированный президентом виртуальный Курултай.
Фото из открытых источников
