Байконур, Казахстан, космос — с 1957 года это неразрывно. Однако неизвестно, что в последние несколько лет происходит с казахстанской космонавтикой. Пролить свет на текущую ситуацию мы попросили Нурлана Аселкана, главного редактора и издателя журнала «Космические исследования и технологии».
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Спор о контракте с Казахстаном - предупреждение для легендарного российского космодрома
Казахстан захватил российский стартовый комплекс на Байконуре
Российская спасательная миссия для трех астронавтов космической станции назначена на эту неделю
— Здравствуйте, Нурлан. Скажите, что происходит сегодня в космической отрасли Казахстана? И есть ли вообще такая отрасль?
— Приветствую вас, Айгуль, спасибо за возможность ответить на вопросы, которые задают многие. Сегодня в космической отрасли Казахстана ситуация противоречивая. Вызвано это рядом обстоятельств. Но сначала о самой отрасли. Она есть и работает.
Космическая отрасль Казахстана — это две спутниковые группировки — связи (KazSat) и дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ), каждая по два аппарата. Есть еще два экспериментальных спутника научно-технологического направления. Это наземная инфраструктура приема и обработки данных со спутников. Сборочно-испытательный комплекс космических аппаратов (СбИК), предназначенный для испытаний и сборки спутников весом до 6 тонн. Персонал предприятий и научно-исследовательских институтов, учебных центров, численностью около полторы тысячи человек.
Система спутниковой связи KazSat полностью импортозаместила услуги космической связи, ранее закупавшиеся у иностранных операторов и принесла доходов на сегодняшний день свыше 30 млрд тенге. Система ДЗЗ обеспечивает потребности в космических данных для цифровизации отраслей экономики Казахстана. Так что отрасль есть и она работает.
Я оставляю за рамками космодром Байконур, потому что он включен в отечественную космическую отрасль номинально, и мы поговорим о нем отдельно. Но все, о чем я сказал, нуждается в сохранении и развитии. Техника работает отпущенный ей срок. Замещающие проекты длительны и затратны. Мы уже опоздали по ряду направлений. На сегодня это главная беда отрасли.
Молчание потому, что сказать нечего
— Вокруг космоса у нас какое-то странное молчание. Эйфория после полётов Тохтара Аубакирова, Талгата Мусабаева и Айдына Аимбетова прошла. О том, что происходит в этой области, мы ничего не знаем. Прямо омерта. Почему так происходит?
— Да, пожалуй, омерта, лучше и не скажешь. Я могу предположить, что это связано с тем, что многие пионерские космические события в прошлом, но главное — то, что статус космического ведомства и его роль в работе правительства сильно понизились. Я напомню, что в период с 2014 года по 2016 агентство было включено в состав укрупненного министерства по инвестициям и инфраструктурного развития (далее были еще и другие головные ведомства). И агентство покинул Талгат Мусабаев, человек, по сути, создавший отрасль, продвигавший интересы космонавтики на всех уровнях. Новая же команда, собранная в аэрокосмическом комитете при министерстве, предпочла не заниматься прорывными проектами, а отдать все свое время ежедневным заботам и выживанию в аппаратном смысле. Что им и удалось. Задайте сакраментальный вопрос, что сделано в казахстанском космосе за последние годы, какие результаты достигнуты, и в ответ сказать будет нечего. Потому и молчание.
— От официальных лиц не дождаться внятного объяснения о том, как обстоят дела в освоении космоса Казахстаном. Вы — один из немногих журналистов, занимающихся космической темой, и, в отличие от властей, можете объективно оценивать ситуацию.
— Спасибо, но я, как и все, субъективен. Скорее, у меня нет зависимости от чиновников из космического ведомства, что, конечно, позволяет немного честнее смотреть на мир. Журнал, который мы делаем, консультации, которые мы проводим, все это работа в свободной конкурентной среде. Полагаю, что это хорошо.
Байконур умирает?
— В последнее время в социальных сетях стали кричать о том, что «Байконур умирает, доживает последние годы». Что на самом деле происходит с космодромом?
— На Байконуре действительно непросто. Идет сокращение пусковых программ. Объявлено о завершении участия России, а это наш единственный арендатор в проекте Международной космической станции (МКС) к 2028 году. С выходом РФ из МКС ее заинтересованность в Байконуре будет стремиться к нулю. Сейчас на космодроме работают две пусковые площадки, — 31-я, для носителя «Союз-2», выводящей на орбиту пилотируемые и транспортные корабли «Союз МС» и «Прогресс МС», и 81-я для пусков тяжелой ракеты «Протон М», которая, к слову, летает крайне редко, а после 2025 года и вовсе будет запрещена из-за токсичных компонентов. Используются монтажно-испытательные комплексы на площадках 112 и 245, а также 92А/50. И все. Все перспективное, или якобы перспективное, Россия переводит на свой новый космодром «Восточный», в Амурской области. Почему я так сказал? Потому что в условиях войны, которую мы видим, ресурсов у РФ хватит лишь на эксплуатацию того, что создано ранее, упор будет сделан на серийное производство спутников военного и двойного назначения. Содержание трех федеральных космодромов, а среди них и Байконур, будет обременительно для страны.
Но давайте скажем прямо, что это не отдельно взятые проблемы Байконура или космической отрасли России, а беды государства, в которые оно само себя и загнало. Санкции и такие шаги, как арест иностранных спутников, разрушили космическое сотрудничество, развитие остановилось, ресурсы иссякли. А вспомните начало нулевых годов, когда Байконур был самым активным космодромом на планете, когда годовая пусковая программа опережала советские рекорды, когда проекты и программы так и сыпались на Роскосмос, а значит и на Байконур. Сегодня ничего этого нет.
— Не секрет, что за аренду Байконура Россия платила немалые деньги нашей стране. На что шли эти средства и как теперь быть, если арендная плата перестанет поступать? А ведь так может случиться, если россияне полностью уйдут на свои два космодрома…
— За аренду космодрома, города и полей падения РФ платит сумму, аналогичную 115 млн долларов США в год. Почему аналогичную? Потому что, по сути, за всю историю аренды речь не шла о собственно финансовых траншах. Почти всегда это были согласованные двумя сторонами материальные или бартерные поставки. Железнодорожного оборудования, различных образцов техники, запасных частей и прочего имущества. Понятно, что здесь открывалась дорога для различного рода схем и сомнительных сделок. Тем более понятно, что собственно космическая отрасль РК не получала из этого ничего.
Я изложу свою точку зрения. Что касается собственно объектов космодрома, то большинство из них неактивно. Что эксплуатируется РФ, я назвал выше. Остальные объекты ветшают и ждут своей участи. Если уход РФ состоится, то надо, прежде всего, быть полностью готовым взять на себя ответственность за судьбу города, его жизнеобеспечение и перспективы. А в нем проживает около 60 тысяч человек и большинство из них граждане РК. Нельзя допустить появления еще одного мертвого поселения. Это и вопрос экономики, ну и, конечно, большой политики.
— Может ли Казахстан предложить космодром для полетов космонавтов из других стран?
— С Байконура стартуют интернациональные экипажи в рамках проекта МКС. Но понятно, не Казахстан их приглашает, это — прерогатива Роскосмоса. Я ниже подробнее скажу о возможностях Байконура. Поверьте, они велики. И сегодняшние проблемы космодрома — это не его внутренние болезни.
Наше или нет?
— В тех же социальных сетях можно встретить выражение, что «космос это не наше». Откуда эти обывательские настроения? И действительно ли космос — это не наше?
— Это распространенная точка зрения: космос не наше дело. Авиация или высокие технологии — это не наше. Современное промышленное производство — тоже не наше. А что тогда наше, если мы собираемся строить суверенную страну? На базе архаизмов и нелюбви к просвещению и образованию? Это не просто обывательские настроения. Это взгляды потерянного поколения. Времени, когда страна деградировала. Мне вот один из наших космонавтов рассказывал о встрече в одном из регионов РК, где присутствующие молодые люди не задавали вопросы о космосе, науке, новых мирах и возможностях. Они интересовались лишь, как он, будучи на орбите, определял время для намаза, как он соблюдал уразу...
Кадры и программы
— Для развития космонавтики необходимы кадры, будь то инженерно-технические или летный состав. Казахстан занимается подготовкой кадров?
— Конечно, хороших специалистов всегда не хватает. У нас есть ряд вузов, где имеются соответствующие кафедры космического профиля. Это КазНУ имени аль-Фараби, Университет имени Гумилева, Университет энергетики и связи. Отмечу, что космонавтика нуждается и в хорошо подготовленных химиках и физиках, биологах, инженерах в самом широком смысле. Но проблема в другом. Нужны новые проекты и программы, в которых эти выпускники найдут свое место. Год назад объявлено о создании новой спутниковой группировки ДЗЗ, которая должна заменить аппарат среднего разрешения. Три новых спутника. Но этого мало, как с точки зрения сохранения и развития спутниковых группировок, так и тем более с точки зрения создания новых технологичных рабочих мест. Как бы не получилось как с теми же айтишниками, о подготовке которых было широко заявлено, а потом за невостребованностью те ушли в теневой сектор.
— Существует ли в стране специальная государственная программа освоения космоса. Если да, то каковы основные направления?
— Есть внутриведомственная программа по развитию казахстанской космической отрасли. Я не видел ее, там нужен специальный допуск. Думаю, мы узнаем скоро — она скрыта грифом, потому что там эффективные и умнейшие решения, либо просто прикрытие своего ничегонеделания.
Все реально
— Космос с казахстанским флагом. Это реально? Что нужно для этого делать?
— Это абсолютно реально. Тем более было уже, в том же 2014 году, когда за один год были запущено три спутника, связи и два ДЗЗ, которые работают на пользу стране и поныне. Основа отрасли создана. Необходимо решительно идти дальше. Обновлять и развивать свои спутниковые группировки. Создавать свои системы и сервисы, свое «железо», а не сводить все к банальной покупке зарубежного оборудования и услуг, а эта тенденция сейчас уже оформилась и представляет особую угрозу отечественному космосу. Научиться осознавать значение и защищать такие активы, как «орбитально-частотный ресурс», точку космического пространства, где у страны есть уникальная возможность размещать свои аппараты.
Главным ориентиром для казахстанского космоса необходимо сделать прикладное направление, чтобы космонавтика не была дорогостоящей рекламной игрушкой, а ради измерения той выгоды, что она приносит на деле.
Ну и пара слов о Байконуре. Сейчас стало понятно, что это — уникальный, первый в мире космодром, имеющий неограниченные возможности для развития, сухой климат, равнинную территорию, обширные поля посадок и падения элементов носителей, открытость всем наклонениям и азимутам. Что его структура, наличие целого ряда разнесенных изолированных площадок, дают самые широкие возможности для частных инвестиций, создания в ближайшие годы на его базе международного космопорта. Таких уникальных активов нет нигде в мире.
Передовые технологии, создание многоразовых носителей также разбудили интерес к Байконуру. Сейчас к нему прицеливаются китайские стартапы, южнокорейские и турецкие операторы. Европейская компания делает первые оценки перспектив работы на Байконуре. И это дает надежду, что когда-то давший выход человечеству в космос Байконур ждет светлая судьба.
Фото из открытых источников
