Если кто не в курсе, то главным, а точнее отправным лейтмотивом критиканства стало то, что одним митинг разрешили, а другим – нет. Причем, «одобрям-с» не давали много раз. Возможно, так и было, а если было – то это нехорошо, и к этому вопросу мы еще вернемся. Но сейчас хотели бы остановится на другом – на самой постановке вопроса. Для этого нужно вернуться к истокам.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
С кого и как будет спрашивать Бектенов?
Новое правительство – новый подход
Итак, право на свободу волеизъявления у нас заложено в Конституции – в статье 32. Пересказывать ее не будем – демократы, гражданские активисты и правозащитники ее прекрасно знают и постоянно козыряют ее нормами. Есть еще новый закон о мирных собраниях, принятый в 2020 году. Да, он подвергался критике и местами справедливой, но почему-то все постоянно забывают, что его инициатором был сам Касым-Жомарт Токаев, а сам проект является, на наш взгляд, одним из самых удачных и доведенных до конца инициатив, продвинутых через незабвенный НСОД (Национальный совет общественного доверия пари президента РК).
То есть, правовые нормы в этом плане у нас заложены неплохие, а по сравнению с большинством других постсоветских стран – очень даже неплохие. И об этом, к слову, тоже все постоянно «забывают». А что касается общепринятых норм и того, что принято называть «демократическими ценностями», то они могут быть показательным фоном для того, что произошло накануне 8 марта.
Итак, не вдаваясь в подробности, скажем, что одной группе активистов (точнее, активисток) удовлетворили уведомление о проведении. Тема – «За достойную жизнь женщин!». Это возмутило тех, кому до этого времени отказывали. Но, тут есть нюанс – «отказники» постоянно заявляли о желании провести «Женский марш», а не митинг. Чувствуете разницу? Такой прецедент был три года назад, и надо сказать, выглядело красочно. Более того, этот факт попал в отчет Казахстана для зарубежных диппредставительств, как показательны пример того, как действует закон о мирных собраниях. Вместе с тем, в тот день тысячи алматинцев столкнулись с проблемой неожиданных пробок – ведь марш прошел по улицам города, и полиции приходилось перекрывать важные дорожные артерии. Тут, наверное, сама тематика марша не важна, хотя тоже встречались критические отклики.
Другой факт, что на разрешенном митинге 7 марта выступали не только проправительственные активисты, но и те, кто долгие годы причислялся к оппозиции. Кроме этого, на мероприятии никаких ограничений для других потенциальных его участников не делалось. Пришли и те же «отказники» («отказницы») со своими плакатами, и никто им препоны не делал. Возможно, они ожидали, что организаторы не дадут им возможности изложить свою позицию, заранее готовясь громко возмущаться, но такого не произошло. Да, там были кое-какие моменты непонимания и недопонимания, в том числе, со стороны организаторов, но это и есть плюрализм – даже если тема, вроде бы, одна.
Бросается в глаза другое. Ведь возмущаться стали те, кто считает себя гражданским активистом и причисляется к демократической оппозиции. Речь не только о феминистках, но и представителях некоторых СМИ и так называемых правозащитниках. Коротко говоря, они вдруг решили, что имеют полномочия решать, кто имеет право высказать свою позицию, а кто – нет. При этом щедро клеймя «провластностью» и принадлежностью к партии власти. Даже если это так и есть, но, ребята, а как же ваша демократия и призывы жить в правовом государстве? Или по вашему мнению, если человек работает на государственные гранты, то это значит, что он второго или третьего сорта?
Тут можно было привести уйму примеров, когда именно поддержка государства решала через НПО и гранты проблемы многих женщин, многодетных матерей и девочек-подростков, но не станем. Точно также, не будем напоминать о том, что некоторые активистки в этом плане ничего или почти ничего не сделали. Ну, не считая каких-то там семинаров для избранных и, опять-таки, проведение пикетов. Сравнивать не станем, но скажем, что иногда складывается ощущение, что одни завидуют другим, считая их конкурентами (конкурентками), хотя там огромное поле для работы. Между прочим, сейчас многие фонды и НПО могут получить гранты от государства, и для этого не обязательно быть «провластным». Надо просто попробовать. Если, конечно, у вас цель помогать и учить, а не заниматься популизмом.
Странно было видеть, мягко говоря, не очень объективные репортажи с митинга от некоторых изданий. Сложилось ощущение, что наши коллеги туда пришли не освещать мероприятие, а в надежде на провокации. За не имением таковых, он стали искать изъяны, обращая внимание на то, кто, как и под какую музыку танцует, как одет, а заодно допрашивая участниц, кто их сюда привел. В итоге получилось «А слона-то я и не приметил…». То есть, о чем говорили ораторы, какие проблемы поднимали, к чему призывали – осталось за кадром. Жаль.
Вместе с тем, стоит отметить, что иногда претензии к городским властям по поводу отказов в проведении митингов справедливы. Конечно, отказ в удовлетворении может быть по разным причинам, и нередко вполне обоснованный (что постоянно не признают сами «гражданские активисты»). Однако есть случаи, когда мы не видим существенных аргументов. По крайней мере, из тех документов, которые «отказники» выкладывают на обозрение в соцсетях. Например, если особых претензий к заявленному митингу нет, но реально не получается с выбранным местом, почему бы не предоставить альтернативное? Тем более, такая норма закреплена в законе о мирных собраниях. В общем, создается ощущение, что иногда власти на местах попросту перестраховываются.
Мы понимаем, что многие активисты открыто хайпуют, а сейчас, с потеплением и «весенним обострением» будут заваливать акиматы отштампованными уведомлениями, но можно и разрешить. Хотя бы для того, что для них «одобрям-с» окажется неожиданным, и они не смогут организовать мероприятие. То есть, придут пару десятков человек, из которых половина – журналисты. Это и будет оценка таких «организаторов».
В завершении напомним, что на носу апрель, а именно в этом месяце должен вступить в силу так называемый закон о петициях. Он открывает широкие возможности для выражения общественного мнения и для контроля за органами государственной власти. В целом же его правоприменительная практика станет очень хорошим экзаменов для всех – и для власти, и для гражданского общества, и для правозащитников с журналистами. А пока гражданские активисты (в частности – активистки) провалили митинговый экзамен. Впрочем, и властям выше «троечки» в этом плане поставить трудно.
Фото из открытых источников
