– Валерий Айтмукашевич, вы в журналистике почти 50 лет. А как Вам пришло в голову стать журналистом, тем более в те времена тотальной цензуры?
– В любой специальности и профессии нужно иметь определенное призвание. Но оно никогда не бывает врожденным – все приходит только со временем. Призвание можно почувствовать, когда у тебя есть определенные знания, опыт, кругозор. Я никогда не думал быть журналистом, у меня были совершенно другие планы в детстве. Помог, как всегда, случай – мой отец был военным и писал много статей по патриотическому воспитанию. Но он был из аула, по-русски писал не очень хорошо, и я начал потихоньку его редактировать. Я всегда любил читать, и сочинения в школе очень хорошо писал. Мне это дело понравилось – я стал не только редактировать, но кое-что даже дописывать в его статьи. Особым толчком к моей любви к журналистике стала история, когда я пошел на выборы в Верховный Совет КазССР в день моего 16-летия. Я пришел на избирательный участок одним из первых, а там уже несли дежурство корреспонденты местных павлодарских газет. И они у меня взяли интервью, как у человека, который первый раз в жизни голосует. Интервью опубликовали, я хвастался в классе. С тех пор журналисты «Звезды Прииртышья» стали просить меня написать что-то о школьной жизни. Один раз я попал в типографию и просто поразился самому процессу печати газет. Меня просто захватило это чудо технической и инженерной мысли. Постепенно я все больше хотел связать свою жизнь с печатным делом.
– Вы, насколько я знаю, учились во Львове, в Украинском печатном институте. Как Вы туда попали?
– Я закончил школу с медалью и это давало мне право поступать в любой вуз Советского Союза. Тогда в Казахстане по многим специальностям не готовили. В частности, полиграфических институтов в стране было два – Московский полиграфический институт и Украинский полиграфический институт. Выбирая между Москвой и Киевом (как я тогда думал), я склонился ко второму варианту. Только я не учел тот факт, что Украинский полиграфический институт находится не в Киеве, а во Львове. Но я не пожалел, что оказался в этом чудном городе, где жил великий русский первопечатник Иван Федоров. Кстати, я комсомольцем участвовал в перезахоронении его останков. Кроме того, половина предметов шла на украинском языке. Это было дополнительным тренингом для меня. До сих пор я с теплом вспоминаю свои годы во Львове – вуз был маленький и почти все друг друга знали. Хотя и в Москву я тоже ездил часто на студенческие конференции, соревнования, на практику. В то же время мы начали раз в месяц выпускать студенческую газету. Я был в комитете комсомола, возил ССО (прим: студенческие стройотряды) и стал писать на соответствующие темы.
– Как же работалось в те непростые для журналистики годы?
– Все зависело от темы, которую ты выбрал. Когда я писал о наших студенческих проблемах, проходили почти все темы. Совсем другое время было, когда я был начальником отдела периодической печати Госкомиздата Казахской ССР. Тогда, конечно, были запретные темы, многоступенчатая цензура и нередко приходилось «спасать» чьи-то материалы. Здесь мне приходилось разделять себя как чиновника и как журналиста. Например, я помню, когда на один из заводов приехала вьетнамская делегация и его сопровождал наш журналист. Вьетнамцы поразились бардаку и антисанитарии на нашем предприятии, и журналист все это написал. Конечно, власти переполошились. Пришлось пойти к секретарю горкома и ему показать статью. На что мне сказали, что, да, недостатков еще много, но о них тоже писать надо. После этого дал команду, чтобы материал пропустили.
Или хорошо известная история как в одном из номеров «Звезды Прииртышья» в подписях к фотографиям перепутали Брежнева и Косыгина.
Но очень часто власти просто отвечали, что вы, журналисты, не владеете всей полнотой ситуации, не видите всю картину целиком, поэтому заблуждаетесь, критикуя тот или иной момент. Их переубедить было сложно. Но нередко удавалось.
– Вам как человеку, отдавшему жизнь печати, трудно смириться с тем, что печатная пресса отмирает?
– Конечно, мне трудно видеть то, в каком положении она сегодня. Хотя я не согласен с тем, что она умрет. Все-таки надо оставить людям выбор: как много людей по-прежнему хотят читать бумажные книги, так и много людей будет читать бумажные газеты, если они станут интересными. Конечно, и в интернет-СМИ сегодня много госзаказа. Но почему-то именно в газетах они какие-то особенно скучные. Откроешь газету – просто бюллетень госзакупок какой-то, целые простыни, полосы никому не нужных, скучных материалов. Конечно, народ уходит в интернет, потому что там больше выбора. А из газет в последнее время ушли крупные профессионалы – в основном в пиар. А вернуть читателя к бумажным газетам может только интересный контент, которого не будет в интернете или он как минимум будет не хуже. Надо возвращать качественную журналистику и качественный контент в газеты. Только так они смогут возродиться.
– Скажите, а только ли читатели могут оценивать работу журналиста. Если читают материал, значит, журналист хороший?
– С одной стороны – да, с другой – есть нюансы. Понимаете, читателям порой трудно разобраться, где просто интересная тема, а где хорошая журналистика. Ведь, на первый взгляд, и невзрачную тему можно раскрыть так интересно, что она составит конкуренцию статье на самую горячую тему. В этом плане могу отдельно отметить премию Nevsky Award. Участвуя в работе жюри и в прошлом году, и в этом, я удивился, сколько качественных и интересных работ прислали журналисты на конкурс. Интересно то, что это очень увлекательные и динамичные статьи, открывающие и молодежи, и зрелым читателям много нового. Да и о самом Александре Невском, думаю, не лишне будет напомнить современникам. Мы, люди старшего поколения, много читали о нем в школе как о великом полководце, великом дипломате. Я думаю, что полководцам и дипломатам сегодняшнего времени можно было бы многому у него поучиться и в плане переговорного мастерства, да и чисто с точки зрения искусства стратегии.
Фото АПН
