Ровно за месяц до Победы завершилась одна из важнейших наступательных операций Красной Армии в заключительном периоде Великой Отечественной войны. Важной как с военно-стратегической, так и с идеологической точки зрения. 9 апреля 1945 года была взята столица Восточной Пруссии — Кенигсберг. Несмотря на мощную систему обороны, важность которой отмечал сам Гитлер, город пал буквально за несколько дней. Эта военная операция выделялась даже зарубежными военными стратегами, а также вошла отдельной страницей в летопись Великой Победы.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Дни Победы. Фортеция Глогау и удар по пропаганде
Дни Победы. Перемены на Западном фронте
Непреступная город-крепость?
В прошлом нашем материале «Дни Победы» мы рассказывали о штурме фортеции Глогау, которая представлялась нацистами, как непреступная крепость на Одере. Кроме этого, прежде мы упоминали о боях на Земландском полуострове как части большой Восточно-Прусской операции. Сегодня речь пойдет о ее апогее и штурме города-крепости, который был укреплен значительно сильнее.
Еще задолго до Второй мировой Кенигсберг стал превращаться в один из мощных укрепленных районов Восточной Пруссии. В годы войны модернизация фортов и крепостей продолжалась, и к ее концу город и его ближайшие окрестности стали главным опорным пунктом вермахта во всем регионе. Сотни железобетонных дотов были связаны между собой подземными ходами, противотанковые рвы и широко развитая сеть других укреплений полевого типа создали вокруг Кенигсберга плотной кольцо обороны в несколько уровней. Ко всему прочему, крепость была модернизирована и максимально оснащена мощной боевой техникой.
В общем, город готовился к длительной осаде. Для этого были приготовлены многочисленные военные арсеналы и склады с продовольствием. Военный гарнизон состоял из опытных солдат, к которым к началу 1945-го добавились некоторые отступавшие части. Общая их численность к весне составила, по разным данным, от 100 до 130 тысяч человек. И это не считая отряды фольксштурма — «под ружье» было призвано практически все мужское население из гражданских. Берлин даже слышать не хотел о том, что город падет, а военные стратеги предполагали, будто оборона продлится, как минимум, в течение месяца.
Секретно и продумано
Но у советского командования были другие планы — кстати, максимально засекреченные. Наши знали о городе и его оборонительных сооружениях, складах и казармах практически все. Благодаря разведке, аэрофотосъемкам и помощи союзников была составлена подробная рельефная карта. Тут надо отметить, что в августе 1944 года британская авиация подвергла Кенигсберг двукратной бомбардировке, которая нанесли значительный урон — в первую очередь, военным объектам и срединной части города, которая была по большей части разрушена. Конечно, кое-что удалось восстановить за прошедшие месяцы, но далеко не все.
Накануне штурма, который начался 6 апреля, наши авиация и артиллерия также нанесли мощный удар. В течение четырех дней планомерно и точечно уничтожались долговременные оборонительные сооружения, немалая часть из которых была просто стерта в пыль. Параллельно к передней линии в максимально скрытных условиях подтягивались подразделения Красной Армии. При этом штурмовые группы прошли тренировки в захваченных ранее дотах и траншеях, делая упор на подготовке к уличным боям и борьбе с фауспатронщиками (гранатометчиками), а полковые разведчики и военные инженеры изучали систему коммуникаций.
То есть, несмотря на секретность подготовки к Кенигсбергской операции, она была максимально продумана. Если говорить о тотальной стратегии, то для окружения и уничтожения группировки противника удары должны были наноситься одновременно с юга и севера, чтобы расчленить силы оборонявшихся. Параллельно планировалось ударить по тем, кто мог прийти на выручку (в частности, по земландской группировке противника в Пиллау), а также отрезать все возможные пути прорыва обреченных гитлеровцев.
Для осуществления задуманного были сформированы 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы. Они состояли из стрелковых частей и инженерных войск. Кроме того, создали семь отдельных огнеметных батальонов и три батальона химической защиты. Ранцевые огнеметчики, к слову, распределялись по штурмовым отрядам, а их роль во взятии крепости и его укрепрайонов была огромной — в том числе, чтобы выкуривать противника из подвалов и забаррикадировавшихся помещений.
Гитлер был в ярости
Штурм начался рано утром 6 апреля массированной артподготовкой. Немцы испытывали огонь советской артиллерии на себе в течение нескольких дней, поэтому сразу не поняли, когда ближе к полудню советские штурмовые отряды при поддержке танков и самоходок пошли в атаку.
Штурм продвигался стремительно, несмотря на ожесточенное сопротивлением фашистов. Некоторые улицы и районы удавалось захватить в течение пары часов, а другие следовали прямому приказу Гитлера кенигсбергскому гарнизону — удерживать крепость до последнего солдата. Свою роль сыграло и то, что в гарнизоне были созданы специальные отряды эсэсовцев и гестаповцев, которые расстреливали на месте за паникерство или самовольную сдачу позиций. Не щадили даже гражданских.
Уже на вторые сутки практически весь город был под контролем советских войск. Некоторые пытались прорваться, но никому уйти не удалось. Отдельные разрозненные силы противника выходили с поднятыми руками. Последним оплотом противника была цитадель, а точнее — так называемая «Башня Дона» (там сейчас музей янтаря, если вы бывали в Калининграде). 8 апреля остаткам гарнизона было предложено сдаться, но в ответ поступил категорический отказ. Смысла штурмовать эту часть крепости не было — зачем жертвовать жизнями красноармейцев? Тогда она вновь подверглась мощной бомбардировке и сплошному артобстрелу.
Вечером 9 апреля гарнизон капитулировал по приказу коменданта города и крепости Кенигсберг генерала Отто Ляша — между прочим, назначен на эту должность он был только в конце января. Комендант выступил по радио с обращением к немецким солдатам и офицерам, заявив о капитуляции. За это Гитлер «в бессильной ярости» заочно приговорил Ляша вместе с его семьей к смертной казни, но этого не произошло — десять лет после войны Отто Ляш томился в советской тюрьме, после чего ему было разрешено вернуться на родину, а умер он в 1971 году в Бонне.
Командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Александр Василевский в своих послевоенных мемуарах, говоря о Кенигсбергской операции, привел оценку генерала Ляша на первом его допросе в комендатуре. Вот что он рассказал:
«Солдаты и офицеры крепости в первые два дня держались стойко, но русские превосходили нас силами и брали верх. Они сумели скрытно сосредоточить такое количество артиллерии и самолетов, массированное применение которых разрушило укрепление крепости и деморализовало солдат и офицеров. Мы полностью потеряли управление войсками. Выходя из укрепления на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, совершенно теряя ориентировку, настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, столь быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Под Кенигсбергом мы потеряли всю 100-тысячную армию. Потеря Кенигсберга — это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на Востоке».
Тут, наверное, и добавить нечего. Хотя, нет — добавим. Как только верховный главнокомандующий советскими войсками Иосиф Сталин узнал о взятии Кенигсберга, он тут же издал приказ о салюте в честь этого события. Салют был по высшей категории — 24 артиллерийских залпа из 324 орудий. Такое, как мы ранее писали, было только при важнейших событиях и победах Красной Армии. А до главного победного салюта Великой Отечественной оставался месяц — ровно 30 дней.
Фото из открытых источников
