Судебный процесс по делу об убийстве 16-летнего Шерзата Полата, как мы отмечали в прошлый раз, действительно стал развиваться по принципу «защита нападением». Подсудимые один за другим не просто стали заявлять о практически полной невиновности, но перекладывали вину на потерпевшую сторону, также обвиняя полицию в давлении. Чем это может закончиться и как будет реагировать на это суд?
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Дело Шерзата. Резонанс и последствия
Дело Шерзата. Защита пошла ва-банк?
Запрос на Справедливость: казахстанские нюансы
В первую очередь следует отметить, что заседание на прошлой неделе началось с обращения председательствующего судьи Ержана Жанузакова к сторонам процесса и всем казахстанцам. Он обратил внимание на то, что в последнее время в социальных сетях появились некомпетентные оценки того, что происходит на слушаниях, при этом сделав акцент на неназванных блогеров. Его честь отметил, что такие комментарии могут быть восприняты как давление на суд, почеркнув, что окончательное решение будет приниматься в совещательной комнате.
Некоторые восприняли это заявление чуть ли не как покушение на свободу слова, хотя, признаться, хотелось бы некоторой конкретики от господина Жанузакова. Однако он не говорил про СМИ, а мы с вами знаем, что в соцсетях могут нагнетать страсти. Более того, не исключено, что это может делаться намеренно, причем не какими-то там далекими от юриспруденции лицами, а как раз теми, кто разбирается в праве и поэтому специально манипулирует своими познаниями. Для чего? Ну, конечно, для банального хайпа, но есть и такие, кто все еще не отказался от идеи «раскачать обстановку».
Не знаем, что конкретно имел в виду судья, но если посмотреть на некоторые публикации в Facebook от имени «известных юристов», то они уже успели раздать приговоры, а заодно и выпустить приговоренных по УДО. Но известность не всегда говорит о профессионализме. Хотя бы потому, что каждый юрист хорошо знает — никто не может быть назван преступником, кроме как по приговору суда. Поэтому, как мы ранее отмечали, призывы «максимально покарать» и «закрыть пожизненно» не только преждевременны, но и выпадают из правового поля.
Мы же не собираемся ни за кого, тем более, за председательствующего, додумывать, но воспользуемся правом на свободное комментирование. При этом представим себя присяжными заседателями, которые, между прочим, во многом приравнены к самому председательствующему по делу. И тут следует отметить, что судья (Жанузаков или любой другой) не может выходить за рамки обвинения в ту или иную сторону. Поэтому при всем желании и собственном убеждении он не может дать срок больше, чем предусмотрено соответствующей статьей. Если есть какие-то претензии по объему и конкретике обвинений, то они должны высказываться в сторону следствия.
И вот как раз с таких претензий начался допрос почти всех подсудимых, которые успели дать показания в конце прошлой недели. Это были братья Нурбол и Азамат Токтаубаевы, Нуркияс Ильясов, Шынгыс Белгожаев, Равиль Сакиев и несовершеннолетний Думан Ыскак. Последний, обвиняемый в недонесении о преступлении, единственный из всех попросил прощения в самом начале допроса. Потерпевшая сторона, кстати, и до этого заявляла о том, что у них нет претензий к Ыскаку, который на суде, кроме прочего, заявил, что не заявил в полицию лишь потому, что боялся ее — полиции.
Если говорить о механизме допроса подсудимых, то он начинается с вопросов их адвокатов, и практически все они стали рассказывать о том, как их избивали в Талгарском РОВД в первый день после задержания (еще 4 октября). Там же их якобы допрашивали без адвокатов, не зачитывали права и так далее. В общем, это было основанием для отказа от первичных показаний — мол, давление, заставляли оговаривать себя и других, ну, и были в шоковом состоянии. Кроме этого, подсудимые говорили о том, что в стенах полиции их избивал и сам Каржаубай Нурымов — отец убитого Шерзата Полата.
Можно было подумать, что появились веские основания для прекращения процесса, однако отметим, что оценку этому даст суд в совещательной комнате, где, кроме прочего, будет решаться вопрос о допустимости или недопустимости доказательств. Также добавим, что после допроса подсудимых предстоит стадия изучения материалов уголовного дела, когда, как нам видится, защита не раз будет говорить об этом.
Другим направлением «доказательства невиновности» в ходе допроса была та самая «защита нападением», о которой мы упоминали. Практически все подсудимые (кроме несовершеннолетнего Ыскака) подчеркивали только два момента — когда Нурымов выскочил из магазина с ножом, а также когда его брат Нурганат Гайыпбаев (позже его найдут повешенным рядом с местным кладбищем) произвел два выстрела из ружья. Это якобы стало поводом для драки, которую, по словам обвиняемых, спровоцировала сама потерпевшая сторона.
Так, Ильясов заявил, что именно Шерзат первый его ударил, после чего началась драка, хотя, по материалам дела, побоище начали нападавшие, принявшись избивать друга Полата. Кстати, все допрашиваемые в один голос твердили, будто не знали о том, что Шерзат и его друзья несовершеннолетние — мол, на вид не похожи, а об их возрасте никто не говорил. Это ремарка к тому, что убийство несовершеннолетнего является отягчающим обстоятельством. Впрочем, в убийстве никто пока не сознался. Более того, как отмечалось ранее, подсудимые не признают за собой вину, не видели, кто и как бил, не заметили ножей друг у друга (по показаниям потерпевших, у них было 4–5 ножей), а максимум — признавались, что несколько раз ударили Шерзата и Нурганата. Это еще «минус» несколько «отягчающих» моментов.
К тому же стоит обратить внимание, что подсудимые выгораживали некоего «Чику» (Санат Абдыкадыр, проходящий в качестве свидетеля), который, по показаниям Гайыпбаева, приехал и дал команду «Делайте!» несуществующим «хуторским», после чего все якобы и началось. К слову, в аккаунте подсудимого Ильясова была фотография автомата «Калашникова» с выложенным рядом из патронов словом «Хутор». На вопрос, что это может значить, подсудимый отказался отвечать.
В общем, если не вдаваться в другие подробности допроса последних дней, то ясно, что сдаваться обвинямые не собираются. Это, конечно, вызвало негативную реакцию комментаторов в соцсетях, но, опять-таки, эмоции здесь излишни. Понятно, что к новым показаниям допрашиваемых, говоря языком юриспруденции, следует отнестись критически — особенно в части того, что они «забыли» ключевые моменты конфликта, а помнят только то, что им выгодно. Это тоже логично, но может вызвать обратный эффект, так как все они давали подписку и могут получить обвинения в лжесвидетельстве.
Суд же, согласно УПК, будет объективно оценивать все доказательства и обстоятельства дела, включая показания другой стороны, видеозаписи, протоколы очных ставок и так далее. Но, возможно, председательствующий обратит внимание и на рассказы об избиениях в Талгарском РОВД, в том числе и с участием Каржаубая Нурымова. Прокуратура, понятное дело, отрицает, но что-то вроде частного определения судья Жанузаков вынести может. Но это тоже только после того, как он вернется из совещательной комнаты, а до этого еще далековато. В любом случае, как говорится, осадок остался.
Тут следует заметить, что в последнее время Каржаубай не приезжает на процесс, но может быть вызван еще раз, если у сторон или у самого суда возникнут дополнительные вопросы. Но, по сути, если даже он поднимал руку на задержанных в стенах полиции, то прямого отношения к рассматриваемому сейчас в Талдыкоргане делу это не имеет. То есть, это не повлияло и не могло повлиять на само преступление у магазина «Камажай» в ночь на 4 октября 2024 года. Признаться, несколько огорчают комментарии, которые оправдывают действия полиции и Нурымова — якобы это месть, несравнимая с убийством единственного сына. Но это опять эмоции, которые могут только помешать и даже быть восприняты как давление на суд. Справедливость, о которой все говорят, в данном случае должна быть основана только на нормах законодательства, перед которым, по идее, у нас все равны.
Фото из открытых источников
