В конце прошлой недели в информационных лентах проскочило сообщение о том, что в рамках программы «Архив-2025» казахстанские историки получили копию рукописи XVII века, которая имеет огромное значение для изучения истории Казахского ханства. Это, вроде бы, «проходная новость», но за ней стоит большой труд не только ученых, но и чиновников. Более того, в этом имеются идеологический и даже политический моменты, которые не видны с первого раза, но у них широкие перспективы. Какие именно? Для понимания этого нужно заглянуть на 350 лет назад и вернуться в сегодняшний день.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
«Каждому казахскому гражданину…»
Усть-Каменогорск литературный: Абай и Михаэлис
«Алтыншаш» — спасенная казахами
Официальное сообщение
Но начнем, наверное, с самой новости. На нее, действительно, могли обратить внимание только специалисты и те, кто интересуется национальной историей. Итак, в минувшую пятницу на сайте министерства культуры и информации РК появилось короткое сообщение о том, что «Национальный центр рукописей и редких книг в рамках программы «Архив-2025» представил копию ценной рукописи, обнаруженной в Российской национальной библиотеке». При этом отмечалось (а мы это дополнительно подчеркиваем), что в 2022 году «специалисты центра во время научно-исследовательской поездки в Москву исследовали XVII-вековую рукопись на персидском языке под названием «Тарих», содержащую важные сведения об истории Казахстана».
Что касается научной ценности труда, то говорилось, что «эта книга рассматривается как продолжение «Тарих-и Рашиди» Мухаммеда Хайдара Дулати и имеет большое значение для изучения истории Казахского ханства. В ней представлены интересные факты о Казахском ханстве». А про автора Шах-Махмуда ибн Мирза Фазил Чураса говорится чуть ли ни вскользь — что он написал несколько трудов по истории Могулистана. «Он трудился над своими произведениями в течение 30 лет и стал известным знатоком родословных», — заключается в сообщении. Мы понимаем, что формат сообщений Минкульта (как и других госорганов) предусматривает только короткий релиз, поэтому никаких претензий нет. Тем более, хвалить самих себя как-то неприлично. Но мы, со своей стороны, вполне имеем право как-то расширить эту новость, заодно отметив и роль ведомства. При этом следует оттолкнуться от личности самого автора рукописи, чтобы понять ее значимость для историографии.
Кто такой Чурас?
Шах-Махмуд ибн Мирза Фазил Чураса (или проще — Махмуд Чурас) жил во второй половине XVII века на территории Восточного Туркестана, в Яркенде. Нет, это не наш город Жаркент, как кто-то мог бы подумать, а уезд-оазис в современном СУАР, который был лакомым куском для всех завоевателей, любимым местом для кочевников и одно время — некой буферной зоной между ними и Поднебесной. Отец Махмуда происходил из аристократов могульского племени чурас и входил в ближний круг хана. Более того, он занимал видные военно-административные посты и участвовал в походах чагатайских правителей Кашгарии. Мы об этом упоминаем для понимания того, что его сын с детства, скажем так, был в курсе происходящего не только в Яркенде, но и вокруг.
Более того, Махмуд Чурас сам долгое время занимал различные государственные посты в Могулистане, который в то время имел влияние на соседние страны. Например, его брат Газизбек (как и он сам) был «вельможным эмиром Самарканда». Но все-таки в большей степени он запомнился именно как автор-хронист, скрупулезно и часто не добавляя личных впечатлений (которые, как известно, портят историографическую картинку) записывавший то, что происходит вокруг и то, что он слышал от дипломатов или приезжих из соседних стран. Некоторые исследователи считают, что автор не слишком соблюдал суфистские каноны, что, впрочем, тоже могло добавить объективности.
А вот известный историк-востоковед Вениамин Юдин считает, что его хроники — это хорошая картина жизни светской аристократии Туркестана того времени. По его словам, наиболее вероятно то, что если про каждого из ханов Шах-Махмуд написал отдельную хронику, то всего из-под его пера вышло не менее пяти сочинений (до последнего времени были известны только два). Объективно говоря, исследователи считают, что языком его работы был персидский, при этом «ломаный и крайне плохой», а что касается датировки, то они могли быть написаны в 1650–75 годах, то есть, 350 лет назад.
Возврат исторической справедливости
Но перенесемся в наши дни, а точнее — в декабрь 2019 года. Именно тогда была принята Концепция «Архив-2025», которая предусматривала комплексное развитие архивного дела как на республиканском, так и на региональных уровнях. Этому, наверное, следует посвятить отдельный материал (мы еще к нему вернемся), но сегодня остановимся на внешней деятельности, а именно — на работе с коллегами из зарубежных стран. Надо отметить, что страны между собой скорее будут делиться военными секретами, чем историческими данными. Конечно, в этом плане у нас налажено неплохое сотрудничество — особенно между государствами бывшего СССР, но все-таки добыть тот или иной документ — это непростое дело. Кроме того, за это время наши ученые получили доступ к архивам Китая, Турции, некоторых стран Восточной и Западной Европы, включая Ватикан, куда вообще проникают лишь единицы.
И в этом плане не можем не отметить деятельность руководства страны (в первую очередь, президента), а также профильного министерства. Если коротко, то во время зарубежных поездок или когда к нам прилетают высокие гости, среди принятых меморандумов и соглашений нередко присутствуют сообщения о взаимодействии в сфере культуры. На это мало кто обращает внимание — больше говоря о сотрудничестве в экономике, торговле и политике. Но именно встречи на высоком уровне дают начало к таким событиям, с которого мы начали этот материал.
Что касается России, то там кладезь материалов, касающихся нашей национальной истории. Во времена Советского Союзе немало документов и артефактов было вывезено в «Центр», и, признаться, это делалось в том числе, чтобы идеология соцреализма не выбивалась из общей колеи. Мы тут даже не о «старшем брате» и том, чтобы «национальные окраины» не оказывались круче и древнее этого самого «Центра» — просто мы все понимаем, что историческая наука тогда работала в четком соответствии с «генеральной линией партии».
В общем, работа в этом направлении шла, но в последнее время она стала приобретать более оптимистичные черты. И не только в архивном, но и музейном деле. Приведем лишь один факт. В ноябре прошлого года министр культуры и информации РК Аида Балаева на встрече со своей российской коллегой Ольгой Любимовой актуализировала вопрос возвращения исторических артефактов из России в Казахстан. Тогда было заявлено об актуальности вопроса возврата исторических артефактов и культурных ценностей в РК.
Немного перефразируя, можно сказать, что сейчас развивается «возврат исторических ценностей». В случае с рукописями Махмуда Чураса развеем сомнения некоторых наблюдателей, которые заявляют, что нам нужен оригинал, а не копия. Конкретно в данном случае, как и во многих других, связанных с документами по историографии, оригинал и его точная копия не имеют принципиального значения — главное, что там написано, а не сами бумаги. Они, бумаги, могут представлять интерес в большей степени для «обычных» историков и археологов в плане их родины и технологий производства.
Мы, конечно, не ознакомились с содержанием «новой» рукописи Шах-Махмуда ибн Мирза Фазил Чураса, но, в любом случае, можно предположить, что она дополнит существующее видение того, что происходило в Казахском ханстве во второй половине XVII века. Понятно, что для изучения еще требуется время, но, честно говоря, очень хочется узнать о содержании, причем, понятным и общедоступным языком, без лишних исторических терминов. Поэтому ждем от Минкульта дополнительной информации, в том числе и о том, кто именно из наших ученых занимался изучением этого поистине уникального документа.
Фото из открытых источников
