Стоит обратить внимание на одну из театральных премьер октября 2023 года – «Мамы. Пети. Ватуки» школы-студии Еркена Губашева в постановке Никиты Патуева. К слову, режиссер спектакля – тоже релокант. Никита — выпускник театрального колледжа Олега Табакова и ВТУ имени Щукина. Он известен и как киноактер — он сыграл одну из главных ролей в сериале «Подслушано».
За основу спектакля взяты сразу две истории — пьеса Натальи Лизоркиной «Петя из Ватуков» и мини-пьеса Александра Елизарова «Моя мама космонавт». По признанию самого Патуева, эта компиляция возникла в его голове, когда он ознакомился с двумя произведениями, и ему показалось, что абсурдная мини-пьеса Елизарова – идеальный пролог к основному действу, основанному на пьесе «Петя из Ватуков».
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Исповедь понаехавших. В Алматы поставили спектакль о релокантах
Что представили театральные постановки февраля
Оборотни Байконура: из прошлого в настоящее
В ее центре – молодой человек, приезжающий в родной городок, где не был уже много лет. Ну а далее действо разворачивается в классическом духе ментальной пропасти столицы и провинции. Жизнь в провинции беспросветна – наркоманы во дворе, живущие в телевизоре родственники – в общем, «классика». Петя же в Москве вполне удачно вписался в столичную жизнь, основал стартап. В общем, стал необычайно далеким и чужим для своего родного города. Настолько чужим, что, когда Петя вскользь проговаривается о своей нетрадиционной ориентации на это даже мало кто обращает внимание. Пытаясь как-то помочь близким, он все больше понимает насколько велика теперь между ним и его родными пропасть. Сестра обижена за то, что он оставил ее в этой провинциальной беспросветности. Отец не от мира сего. Лишь мама, как и прежде проявляет заботу. Но неожиданно в разговорах, как бы невзначай, упоминает о неких акиняках — таинственных существах инопланетного происхождения, терроризирующих город. Сначала Петя считает, что мама не в себе. Но, поговорив с местными жителями он понимает, что верят в них все и видят их все, кроме, конечно, главного героя. Петя понимает, что скорее всего это действие химического завода на экологию. Но в ответ на попытку спасти родственников, его подозревают в том, что он сам «из чужих», действует в их интересах и хочет разрушить традиционную стабильную и тихую жизнь города. В общем, аллюзии на тезисы российской телевизионной пропаганды прочитываются вполне конкретно.
И чем дальше по ходу действия, тем очевиднее, что зомбированность родных совсем не безобидная. Что словами все не ограничивается, и что зомбированные родственники могут даже убить своего родного за попытку их отрезвить.
Понятно, что после 24 февраля 2022 года подобные пьесы если и идут в России, то под постоянным риском снятия с афиш и неприятностей у режиссера и драматурга. Что уж говорить – достаточно вспомнить недавний кейс Жени Беркович и Светланы Петрийчук. Когда еще три года назад за пьесу «Финист, ясный сокол» давали «Золотую маску», а теперь тюремный срок. Пьеса, за которую Беркович и Петрийчук, сегодня находятся под арестом, рассказывает о феномене так называемого секс-джихада. О русских женщинах, которые едут в Сирию дабы стать там женами террористов-шахидов.
Сегодня подобная тема проходит по статье «Оправдание терроризма», которую активно «шьют» Светлане и Евгении. К слову, Казахстан эта тема косвенно затрагивает. В прошлом году после начала войны Светлана Петрийчук вместе с мужем, режиссером Юрием Шехватовым релоцировалась в Алматы. Еще в нулевые годы Светлана жила в Алматы и работала на казахстанском ТВ, писала сценарии к отечественным телесериалам. А в прошлом году они вместе с мужем организовывали фестиваль новой драматургии «Любимовка», который теперь тоже проходит вне России. Там, в частности, Шехватовым была организована читка пьесы Павла Пряжко «Шашлыки», посвященная событиям в Беларуси в 2020 году.
По пьесам самой Петрийчук в театре «АРТиШОК» было поставлено два спектакля – авторский «Во всем виноват Вайнштейн» и «Мушкетеры. Перделер» по мотивам романа Дюма. А сегодня в рамках поддержки Светланы каждый месяц актеры и режиссеры этого театра ставят эскизы-ридинги по пьесе «Финист, ясный сокол».
Ранее мы уже писали о театре «Туакт», который поставил документальный спектакль об уехавших от войны россиянах «Здесь – Алматы». Также в стенах этого театра раз в месяц проходят читки современных драматургов. Причем, в последний раз была взята пьеса автора, и вовсе не пожелавшего называть свое имя. Пьеса «Однажды немец, француз и русский» построена на письмах, которые солдаты этих стран писали своим близким соответственно с Великой Отечественной войны, войны 1812 года и с так называемой «СВО». А как мы понимаем, сегодня за одну постановку на одну доску солдата этой самой «СВО» и солдата вермахта в России можно схлопотать срок. Посему и автор пьесы пожелал остаться неизвестным. Судя по всему, он сейчас находится в России. Потому и скрывается.
Есть планы сделать эту пьесу полноценным спектаклем. Потому как судя по всему, аудитория у них в Казахстане есть. В ближайшее время также планируется проведение «Любимовки» в Казахстане, где наверняка эта тема будет одной из главнейших.
Трудно, впрочем, сказать, насколько эта тема интересует исключительно релокантов, а насколько сугубо казахстанскую публику.
– Мне не кажется это какой-то оформившейся волной в казахстанском театре. Да, у спектаклей на российскую проблематику последнего времени есть своя публика, но она не такая большая, - рассказывает драматург и театральный критик Ольга Малышева. – Как правило, эту тему предпочитают режиссеры-мигранты. А ставят их в основном независимые площадки. Государственные русские театры таких спектаклей побаиваются и предпочитают «не связываться». У мигрантов есть своя «тусовка». Кроме того, далеко не все из них могут включится в местную специфику. Что до казахских театров, то они предпочитают работать с современными казахскоязычными драматургами или с переводами современной драматургии на казахский язык. Вот, в уходящем сезоне было много подобных постановок.
Почти все режиссеры, ставящие подобные крамольные пьесы в один голос говорят, что поставить их в условиях современной цензуры в России практически невозможно. И о том, что за последние годы они отвыкли даже от казахстанского уровня свобод. Так что можно считать, что повышенный интерес к запретным и полузапретным российским пьесам – это скорее желание режиссеров-релокантов проговорить (пусть даже и вне пределов своей страны) ее болевые точки. Кто знает, возможно, это станет дополнительным стимулом для наших режиссеров и драматургов высказать наши болевые точки. Как в прошлом, так и в настоящем. Такие попытки уже есть. Но их явно может быть больше.
Фото: Константин Козлов
