Больше всего радует, что ведущую роль в данном процессе играет Казахстан. Министр иностранных дел М. Нуртлеу на указанном мероприятии подчеркнул, что для обеспечения безопасности в Центральной Азии очень важно установление мира и стабильности в Афганистане. Он заметил, что «с этой целью мы предлагаем создать в Алматы региональный центр ООН по целям устойчивого развития в Центральной Азии и Афганистане». Таким образом, Казахстан постепенно становится крупнейшим «аналитическим» центром региона.
В этой связи отметим, что в самом конце января 2021 года был презентован рейтинг исследовательских и аналитических центров мира «Global Go To Think Tank Index Report» Пенсильванского университета за 2020 год. В этом рейтинге Казахстанский институт стратегических исследований при президенте РК признан наилучшим аналитическим центром Центральной Азии. (Кстати, в ЦА американский университет, помимо 5 наших государств, так же включает Азербайджан, Армению, Афганистан, Грузию и Монголию. Всего в этом списке представлено 58 топовых мозговых трестов ЦА.)
Пенсильванский университет представил отчет по анализу деятельности 11 175 «мозговых трестов», из которых 43 были казахстанскими аналитическими центрами, 13 представляли Узбекистан, 29 – Кыргызстан, 9 - Таджикистан. По понятным причинам – от Туркменистана в этом рейтинге нет ни одного «мозгового центра». Однако в списке 154 ведущих мозговых трестов мира, без учета аналитических центров США, для КИСИ не нашлось места. Между прочим, здесь «Датский институт международных отношений» из «маленькой» Дании занял 15-е место. Вообще несколько аналитических центров маленьких стран находятся в этом списке, включая один мозговой трест из Ботсваны, несколько центров из города-страны Сингапура.
Сюда вошли так же мозговые центры из Ганы, Сенегала, Эфиопии и Кении, Уганды. (А порой кое-то у нас говорит, что африканские страны относятся к числу наименее развитых в мире.) На 62-м месте расположился Азербайджанский центр экономического и социального развития, хотя он относится к общему с ЦА региону – в классификации Пенсильванского университета. Во втором списке из 174 структур, включающем и американские «мозговые тресты», КИСИ тоже нет. В то время как в первом рейтинге российский центр Карнеги, например, занимает 19-е место (во втором рейтинге – 26 позицию), украинский центр Разумкова – 32 позицию, ИМЭМО РАН – 38 место, МГИМО – на 152 месте, грузинский «Кавказский институт для мира, демократии и развития» – на 126-м месте.
Кстати, Швеция, с небольшим населением, по числу мозговых трестов (101 единица) находится на 16-м месте в мире. То есть, в сравнении с более многочисленным и гораздо большим по площади Казахстаном, в Швеции больше ценят аналитические исследования, чем у нас. Может быть, в том числе поэтому Швеция богаче и развитее Казахстана? Учитывая эти данные, понятно, что «мозговые центры» Казахстана пока не дотягивают до уровня топовых аналитических организаций мира. В целом, не может не беспокоить, что из постсоветской Центральной Азии ни одна структура не вошла в список ведущих аналитических центров мира. Почему же так происходит? Мы постараемся ответить на этот вопрос на примере отрасли социально-политической аналитики.
Так, достаточно часто власти наших стран принимают решения по социальной сфере, которые не находят одобрения в обществе - являются нелегитимными. И это во многом происходит из-за слабого научно-аналитического сопровождения деятельности власти. Центральноазиатские «фабрики мысли» обычно работают напрямую или косвенно при государственных органах и финансируются государством, либо топовыми госчиновниками. А, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. И эта музыка в наших странах, как правило, однообразная – обеспечивать удержание власти правящими режимами, без анализа, допустим, экономической культуры граждан. Во всех центральноазиатских государствах сформировались неопатримониальные политические режимы, представляющие собою совокупность патронажно-клиентельных сетей. В конечном итоге вся экономическая система, «хлебные» государственные должности в странах ЦА поделены между основными группами элит – патронажно-клиентельными сетями. Каждая такая сеть, в свою очередь, содержит группу своих родственников, работающих на них «интеллигентов», аналитиков.
То есть подавляющее большинство ведущих властных и провластных аналитиков являются выходцами из обеспеченных семей, интеллигентами, довольно серьезно оторванными от круга простых людей, мира их жизнедеятельности (сельского хозяйства, строительства и др.), уличного, «маргинального» мира. Тем самым, если учитывать их идеологическое восприятие мира, они не видят всей картины в целом, имея в голове только лишь ее некоторые фрагменты из своего узкого круга общения, восприятия мира сквозь призму своих убеждений и ценностей. Вдобавок ко всему, многие наши аналитики в своей работе опираются преимущественно на теоретические разработки западных социальных наук, понятия которых не могут быть в полной мере применимы при отображении нашей социальной реальности.
С другой стороны, архаизация, ценностно-нормативный вакуум, получившие широкое распространение в наших странах с приходом правящих режимов, создали всеобщие примитивные социальные практики, нормы и ценности, на которые ориентируется и наша интеллектуальная элита. К тому же многие наши эксперты, работая в государственных аналитических структурах, порой начинают воспринимать мир сквозь призму официальных идеологических установок, привыкая к ним. Для того, чтобы работать в наших аналитических структурах достаточно быть преданным генеральной линии и уметь «красиво» писать (без огульной критики), то есть социально-политический анализ у нас зачастую подменяется литературными штудиями. И вот, нередко на основе такого «творчества» и создается научно-аналитическое сопровождение принятия государственных решений в ЦА.
Отдельно отметим, что в наших странах из-за углубления процессов архаизации, распространения авторитарных ценностей, зажима свободы слова очень слабо изучаются вопросы методологии и методов социальных научных исследований, практически не существует философия науки. В результате в наших научных кругах до сих пор доминирует примитивная промарксистская методология рассмотрения человека как исключительно рационального, прагматического существа, руководствующегося только экономическими интересами. На такой «исследовательский» подход наслаивается привычное для наших постсоветских, традиционных обществ восприятие социальной реальности на основе идеологий, стереотипов. К примеру, внутри наших экспертных сообществ уже стало нормой образование узких «элитных» групп на основе эмоциональной близости, обусловленной совпадением идеологических, политических и культурных взглядов, когда образуются парадигмы (стереотипы) восприятия, толкования мира. Те, кто не разделяет этого эмоционального базиса, автоматически становятся носителями «глупости», «неистинного» знания о мире.
Между тем веяния информационной эпохи, миграционные процессы, культурно-образовательный опыт способствуют изменению политических ценностей народов постсоветской Центральной Азии в сторону развития их гражданского участия. В институциональной матрице наших политических систем применение социальных ценностей и норм на практике издавна опосредовалось центром. Вместе с тем сейчас в наших обществах развиваются другие ценностно-нормативные течения, над которыми власть постепенно начинает терять контроль. Сегодня между народами региона развиваются разные экономические контакты, что делает в некотором смысле взаимозависимыми наши страны. Особенно это заметно в приграничных районах стран ЦА. При этом не последнюю роль в этой взаимозависимости начинают играть не только экономические факторы, но и социальные отношения многих представителей наших народов. Поэтому наши элиты не могут закрывать глаза на эти процессы, считая их малозначимыми. Все эти процессы со временем станут одними из главных. Словом, все эти факторы требуют от политических элит ЦА в процессе легитимации своей власти более активной работы с требованиями, поддержкой всех социальных групп своих народов.
Китайский ученый Ли Синь, директор Института евразийских исследований Центра международной правовой подготовки и сотрудничества для стран Шанхайской организации сотрудничества на выше упомянутом Астанинском форуме сравнил Центральную Азию с прекрасной, симпатичной девушкой, которая думает, за кого из несколько хороших парней ей выйти замуж. Он имел в виду выбор ЦА между Западом, Россией, Китаем и Европой. Ли Синь подытожил, что нужно быть осторожной этой «девушке» в данном выборе. Честно говоря, это сравнение Ли Синя в некотором смысле показывает статус ЦА. То есть мы настолько слабы, что нас уже сравнивают с «девушкой» на фоне мировых держав – «мужчин». А это лишний раз показывает высокую значимость деятельности своих мозговых трестов в Центральной Азии, чтобы, как говориться, не запутаться в хитросплетениях мировой и региональной политики.
Да и, в конце концов, внутри наших стран развиваются такие проблемы, которые могут привести к дестабилизации всей постсоветской Центральной Азии. М. Нуртлеу на форуме «Азия в меняющемся мире: повестка для будущего» выделил 3 главные проблемы для Центральной Азии: в сфере водных ресурсов и окружающей среды, пограничных споров, ситуацию в Афганистане. В частности, нашему региону грозит засуха, масштабная экологическая катастрофа, которые поставят на грань выживания и голодной смерти миллионы людей. Пограничные споры и вовсе могут втянуть все страны Центральной Азии в братоубийственную войну. Массовые протестные выступления центральноазиатов, угрозы из Афганистана на этом фоне грозят стать «вишенкой на торте». Таким образом, сегодня в Центральной Азии, как никогда ранее, остро востребованы масштабные научно-аналитические полевые, прикладные и фундаментальные исследования в первую очередь указанных проблем. Причем самое важное в этом процессе заключается в отображении всех исследовательских мнений, даже если они не приятны для властей, наделенных властью экспертов. Ведь полноценный анализ заключается в рассмотрении всех точек зрения, и следующих на основе этого выводов и рекомендаций.
Фото из открытых источников
