Выход фильма «Охота на розового зайца» неизбежно возвращает зрителя к одному из самых знаковых и одновременно противоречивых произведений казахстанского кинематографа начала 2010-х — «Сказу о розовом зайце». За прошедшие пятнадцать лет этот фильм прошел путь от дерзкого коммерческого эксперимента до культурного маркера поколения миллениалов, а его новая интерпретация становится попыткой осмыслить изменившуюся реальность и новую молодежь.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Пиар на грани фола. Что произошло с сериалом Offside?
Не смешно: казахстанские кинокритики сделали выбор
«Особенный доктор». Новая попытка «пробить лед»
Сюжет нового фильма «Охота на розового зайца» повествует о молодом десантнике Мирасе, который возвращается с армейской службы в поисках своего места в жизни. Судьба сводит его с «золотой молодежью» — детьми влиятельных людей, чья роскошная и опасная реальность манит и пугает одновременно. Внезапное событие на загородной вечеринке втягивает Мираса в опасную игру, где ложь и страх идут рука об руку. Но кто он: случайный свидетель, пешка в чужой игре или тот, кто пришел за правдой? Настоящая история только начинается.
Показательно, что действие картины перенесено из Алматы в Астану, а режиссерское кресло занял дебютант Аян Найзабеков. Этот выбор подчеркивает смену оптики: столица с ее новой архитектурой и иной социальной динамикой становится пространством следующего поколения, другого ритма и иных страхов. Если «Сказ о розовом зайце» был фильмом про мечту и ее крушение, то «Охота…» скорее говорит о поиске правды в мире, где правила давно написаны не для всех.
Изначально создатели действительно рассматривали вариант полноценного сиквела — прямого продолжения истории, в котором герои первого фильма повзрослели бы вместе со своим зрителем. Такие идеи начали обсуждаться практически сразу после выхода «Сказа о розовом зайце», еще в начале 2010-х, когда успех картины выглядел по-настоящему беспрецедентным для казахстанского проката. Фильм не просто окупился — он стал событием, о котором говорили, спорили и к которому возвращались.
Однако с каждым годом реализация продолжения становилась все менее очевидной. Хороший сценарий не рождался быстро, а попытки механически продолжить историю наталкивались на изменившийся социальный и культурный ландшафт. Темы, которые в начале 2010-х казались острыми и даже дерзкими, постепенно утрачивали новизну. Параллельно усугублялись и институциональные проблемы: киностудия «Казахфильм» входила в затяжной творческий кризис, из которого, по сути, так и не вышла. В такой среде рискованное авторское продолжение выглядело все менее привлекательным для инвесторов.
Следующим этапом стали долгие и во многом принципиальные споры. По инсайдерской информации, режиссер первого фильма Фархат Шарипов отстаивал собственное видение развития истории — более авторское, логически вытекающее из оригинала. Однако потенциальные инвесторы настаивали на ином подходе, ориентированном прежде всего на коммерческую формулу и обновление аудитории. Консенсуса достичь не удалось, и проект снова оказался в подвешенном состоянии.
Ситуацию осложнял и человеческий фактор. Исполнители главных ролей фактически ушли из профессии, что делало прямой сиквел практически невозможным. Максим Акбаров переключился на продюсерскую деятельность и в кадре больше не появляется. Ануар Нурпеисов пробовал себя в политическом активизме, затем — уже в публичном поле — периодически заявлял о неких политических гонениях, что многие воспринимали скорее как попытку поддерживать интерес к собственной персоне. Сегодня он заметен прежде всего как автор сатирических куплетов в социальных сетях и стендап-исполнитель, реагирующий на актуальную повестку. Возвращение этих актеров к прежним образам выглядело малореалистичным — и концептуально, и практически.
В итоге создатели пришли к решению о переосмыслении, а не продолжении. Это был принципиальный шаг: отказ от прямой сюжетной преемственности и даже от самого слова «сказ» в названии. Новый фильм сознательно дистанцируется от оригинала, сохраняя лишь тематическое эхо и символический образ «розового зайца». Хотя в рамках промокампании преемственность, напротив, всячески обыгрывается — что не случайно. Целевой аудитории картины сегодня перевалило за 30, и эта публика очевидно ходит в кино реже, чем молодая аудитория. И грех не воспользоваться ностальгией, чтобы вернуть старую публику в кинотеатры на новый фильм.
Тем более, что сегодня «Сказ о розовом зайце» все чаще воспринимается как кинопамятник Алматы эпохи гламурных «нулевых», причем зафиксированный именно в момент их заката. Это был фильм про иллюзию легкого успеха, про блеск, который уже начинал тускнеть, и про поколение, не успевшее вовремя задать себе важные вопросы. Попытки вновь и вновь обратиться к теме «золотой молодежи» так и не смогли повторить этот эффект — ни по степени узнавания, ни по культурному резонансу.
Теперь остается главный вопрос: удастся ли новому фильму — уже в иной форме и с иным героем — снова поймать нерв времени. Станет ли «Охота на розового зайца» зеркалом для нового поколения или останется лишь вариацией на знакомый мотив, покажет прокат. Но сам факт возвращения к этой истории говорит о том, что разговор, начатый пятнадцать лет назад, по-прежнему не завершен.
Фото из открытых источников
