Миграционные потоки, охватившие мир в XXI веке, трансформируют не только рынки труда, но и культурные, идеологические и этнодемографические балансы. Казахстан, как часть глобального пространства и стратегически важная страна Евразии, не может остаться в стороне от этих процессов. Вопрос заключается не в том, придут ли мигранты, а в том, как страна готова к этому — институционально, идеологически и культурно.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Казахстанская миссия и мир во всем мире
Новый Вавилон в России: началось?
Казахстан и Китай в новой фазе партнерства
Прямой массовый приток мигрантов из Африки и арабского мира в Казахстан сегодня маловероятен. Географическая удаленность, слабая транспортная связанность и ограниченные культурные связи с этими регионами являются естественными барьерами. Однако в условиях глобализированного мира, политических и религиозных инициатив по «исламской солидарности», экономического интернационализма», а также растущей активности исламских НПО, исключать такие сценарии недальновидно. Примеры Пакистана, Сирии, Судана, Уганды в составе ОПЕК+ демонстрируют: участие в формальных союзах может влечь и неформальные последствия.
Главная угроза — не численность, а характер потенциальной миграции. Крайне уязвимой точкой остается идеологическая инфильтрация. Радикальные псевдоисламские движения вроде ваххабизма, такфиризма или запрещенной Хизб ут-Тахрир способны быстро укореняться в среде безработной молодежи, тем более в условиях социальной нестабильности. Для Казахстана это не абстрактный риск: практика последних двух десятилетий показывает — даже ограниченные группы радикалов способны дестабилизировать целые регионы.
Дополнительным фактором риска является так называемый импорт конфликтов. Участники вооруженных действий в Ливии, Сирии, Йемене или Судане, при пересечении границ, несут с собой не просто травмы войны, но милитаризированное сознание. Они иначе воспринимают власть, порядок, право на насилие — и в новых странах пребывания становятся не беженцами, а «агентами конфликта». Казахстан с его еще сохраняющейся этнокультурной чувствительностью, особенно в аграрных и индустриально-поселковых районах, может столкнуться с крайне болезненной реакцией даже на единичные акты насилия или провокации.
Казахское общество — не Европа. Оно по-прежнему обладает инстинктом самоорганизации, памятью о степном родовом сообществе и готовностью к мобилизации. Январь 2022 года показал, что массовая реакция может быть стихийной, но организованной, и что государство не всегда может контролировать общественное недовольство. При возникновении межэтнического или межрелигиозного инцидента речь может пойти не о протестах, а о прямом возмездии. В этом контексте миграционные риски для Казахстана отличаются от европейских не только масштабом, но и характером потенциального конфликта.
Наслоение религиозного, этнического и социального недовольства в условиях слабой или индифферентной государственной политики способно породить критическую массу напряженности. Такая ситуация требует системного подхода, который должен опираться на три опорных столпа: гуманитарную селекцию, институциональную координацию и идеологическое самоутверждение.
Во-первых, Казахстану необходима четкая концепция иммиграционной политики. Не декларативная, а работающая: с фильтрацией по происхождению, биографии, идеологическим признакам. Идея «открытого гостеприимства» может работать только в странах с мощной ассимиляционной культурой, а Казахстан, напротив, сам находится в стадии демографического и культурного переосмысления.
Во-вторых, нужны институциональные инструменты: полноценный реестр мигрантов, система мониторинга, вертикаль координации от ДУМК и КНБ до акиматов. Каждый инцидент с участием мигранта — потенциальная точка кризиса, и реакция на него должна быть продумана заранее.
В-третьих, необходимо укрепление собственной исламской инфраструктуры. Медресе, имамы, теологические центры — все это должно быть казахстанским, а не импортируемым из чуждых идеологических контекстов. Национализация религии — ключ к идеологической безопасности. Только при наличии авторитетных местных лидеров мнения возможно вытеснение экстремистских и чуждых влияний.
Миграция может быть ресурсом — при условии суверенной, зрелой политики. Если государство способно сказать «нет», если общество — субъект, а не жертва гуманистических догм, если культурная матрица абсорбирует пришлых, а не разрушается ими, тогда миграционные потоки становятся не угрозой, а фактором развития. Но если будет повторен европейский путь — с замалчиванием преступлений, с отказом от национального «я», с расчеловечиванием себя ради универсалистских формул — итог будет предсказуем и трагичен.
Казахстан стоит перед историческим выбором: либо он останется хозяином своей земли, либо постепенно станет ареной чужих экспериментов.
Фото из открытых источников
