Первый этап проекта «Живое наследие» – программа «Astana Embassy», это серия интервью с ветеранами дипломатической службы страны.
Спикеры – Чрезвычайные и Полномочные послы, которые представляли нашу страну на внешних рубежах, отстаивали ее интересы, закладывали фундамент для развития отношений независимого Казахстана с мировым сообществом.
Продюсер и режиссер проекта «Живое наследие» Адлет Кумар считает, что для создания подобного ресурса исторически сложилась благоприятная ситуация. Казахстан обладает профессиональной дипломатической службой, прошедшей суровую школу решения сверхзадач и ведения многосторонних переговоров, исторически сложившейся традицией внешнеполитического маневрирования в условиях больших политических вызовов.
«На начальном этапе мы сделали попытку найти поддержку у государственных органов, однако, те, увлеченные другими заботами, дали нам понять, что современная государственная историография зациклена на более фокусных вопросах, – говорит Адлет Кумар. – Проект «Живое наследие» является независимой мультимедийной архивно-информационной платформой по иллюстрации личных воспоминаний гостей проекта и является общественной инициативой, которая не преследует политических целей, не является источником новостных материалов, не несет идеологического и пропагандистского целеполагания, не акцентирует внимание и не комментирует текущие общественно-политические события. Наша безуспешная попытка найти стыковку с государством была встречена с большим пониманием и сожалением. Это и помогло нам найти частные средства на сьемки первого сезона программы «Astana Embassy».
К сожалению, пока готовился проект, скончались двое выдающихся казахстанских дипломатов – Хайр Рахметжанович Омаров и Вячеслав Хаменович Гиззатов.
«Это поколение первых «московских» сотрудников, приехавших укреплять казахстанский МИД сразу после приобретения страной независимости. Настоящие профессионалы, которые могли многое нам рассказать. Они стояли в планах съемки, однако судьба распорядилась иначе. И сейчас мы готовим две памятные передачи дополнительно к десяти интервью первого сезона», – сказал Адлет Кумар, выразив уверенность, что проект начинает насыщаться материалом, который может превратиться в многослойную информационную экосистему.
Первый наш собеседник - Мурат Ауэзов, общественный деятель, дипломат, культуролог, первый посол независимого Казахстана в Китае.
В СССР было модно учиться на астрофизика и химика
- Вы учились в институте восточных языков при МГУ. Востоковедение, Китай – это были модное в то время образование? Чем вызван ваш интерес к китайской филологии?
- Мой отец, Мухтар Омарханович Ауэзов, хотел, чтобы я стал арабистом. Это был 1959 год. Я весьма неплохо закончил школу и стоял перед выбором профессии. Тогда было модно учиться на астрофизика, химика. Хрущев говорил, что советская власть – это электрификация всей страны плюс химизация, и через 20 лет мы будем жить при коммунизме. Многие хотели быть химиками, и у меня химия хорошо шла.
Отец ушел из жизни в возрасте пророка, в 63 года. Я уже старше отца, и могу ему уже давать оценку его деятельности. Я убежден, что он был не только великим писателем, но и выдающимся воспитателем.
Он вкладывал в своих детей особую тягу к знаниям и делал это очень искусно. Отце предложил мне серьезно подумать, кем я хочу стать. Я действительно стал вслушиваться в себя, и обнаружил, что мне ближе гуманитарные дисциплины. Любил географию, литературу. Я первые три года учился в казахской школе, потом был переведен в русскую. Так что мне пришлось догонять всех одноклассников.
Я с детства человек амбициозный, любил, чтобы меня хвалили, много читал литературы. В 5-6-х классах читал китайские средневековые романы. Это были потрясающей силы романы. Отцу сообщил, что хочу стать гуманитарием. Он улыбнулся и сказал: «Гуманитарием легко слыть, но быть бесконечно тяжело. Можно гуманитарием называться, и ходить у берега моря. Но настоящий гуманитарий должен быть внутри стихии волн и океана».
В 1959 году впервые был набор от республик на факультет восточных языков. Это был институт военных переводчиков, который преобразовали в факультет при МГУ, и дали гордое имя института восточных языков. Этот военный след на генном уровне так и остался в стенах этого института.
Многие наши преподаватели очень много знали с точки зрения военного. Это традиция еще с Российской империи. Великие русские востоковеды всегда были военной специальности. Жириновский, который тоже там учился, пропитан этим воинствующим духом.
Мухтар Ауэзов писал, что наши предки из знойных аравийских пустынь, они несли дух веры и свет знаний. Миссионеры владели искусством дипломатии. Я не считаю себя великим дипломатом, но уверен, что выполнил свою миссию посла в Китае.
Помни о казахах!
- В то время – 1958-1959 годы - мы жили в атмосфере, когда были отлучены от своей собственной истории. Искоренялось любая попытка узнать не только свою средневековую историю, но и гораздо более близкую историю. Отсюда и судилища над такими прекрасными казахскими учеными как Бекмаханов, который изучал Казахстан в 19 веке.
Так вот, в то время Китай входил в наше информационное пространство, кроме того, вышел 5-томник Чокана Валиханова, где он пишет о том, что Китай – это удивительная страна, в 1960-е годы уже остро стояла проблема казахов Синьцзяня,
На китайском языке много литературы об истории казахов. И Мухтар Ауэзов, как воспитатель, предлагал не вообще изучать китайский язык, а через него историю казахов. Это для меня имело решающее значение. Императив: «Чем бы ты ни занимался, помни о казахах!», - для меня как путеводная звезда.
Таким образом, я поехал в Москву, поступил на синологию, и Китай с тех пор стал моей судьбой.
«Жас Тулпар» и деколонизация мышления
- После окончания института восточных языков поступил в 1969 году в аспирантуру института мировой литературы. Это были три года аспирантуры, параллельно участвовал в молодежном движении «Жас Тулпар», где мы еженедельно разбирали вопросы философии и национальные образы мира. Жастулпаровцы позже стали выдающимися людьми. Художники – Саллахитдин Айтбаев, Алан Медоев, который открывал пласты нашей истории через наскальные рисунки, Булат Каракулов, гениальный музыковед. Судьба нам всем подарила Олжаса Сулейменова. Это гениальный человек - поэт, ученый, исследователь.
И мы все эти годы держались вместе…
В то время стали закрываться казахские школы, казахские газеты. Помню, мы поехали с «Жас Тулпаром» в целинный край, где на 4 области была одна единственная газета на казахском языке. И та печатала буквальный перевод с русского языка.
Поэтому через годы, когда судьба вернула меня в китаистику, Ануар Алимжанов и Олжас Сулейменов развернули знамя деколонизации мышления. В 1973 году Кунаев поддержал проведение 5-ой конференции писателей стран Азии и Африки в Алма-Ате.
Из меня получился своеобразный синолог. Не только знание китайского языка, но дух народа, его историю, вторые смыслы.
В 1989 году развернулось антиядерное движение в Казахстане. Антиядерное собрание, которое провел Олжас Сулейменов, буквально перестроило умонастроение всех людей. Действительно, надо было что-то делать с Семипалатинским полигоном. Кроме того, нам надо было избавиться от подавленности и страха после трагедии декабря 1986 года.
Антиядерное движение подняло всех, не деля на национальности и религии. Это было общеказахстанское движение, которое не имело аналогов не до, не после, когда мы все сплотились во имя высокой цели.
Проблема трансграничных рек до сих пор не решена
- Мурат Мухтарович, вы были первым казахским послом в Китае. Как все начиналось?
- В качестве председателя комитета по межпарламентским связям я начал ездить с визитами по миру. В одну из таких поездок я был вместе с председателем Совмина Нурсултаном Назарбаевым. Это был Китай, мы посетили Синьцзян, Пекин, ездили по аулам. В какой-то момент, мне пришлось стать переводчиком, переводил с казахского на китайский и обратно Назарбаеву, он тогда меня и заприметил.
Когда вернулись в Казахстан, назрела необходимость открыть первое казахстанское посольство за рубежом, в Китае.
Таким образом, в декабре 1992 года я должен был ехать послом в Китай.
У нас не было никаких гарантий, ехали на пустое место. Надеялись, что Россия поделится помещением. Оказывается перед этим в российское посольство приехал Ельцин, и сказал – ни пяди земли! А российское посольство гигантское, и существовало с имперских времен. Там была огромная территория с прудом. Там хорошие, нормальные люди работают.
Мы поселись в съемной квартире, в городке, где находились все посольства. Наши сотрудники – водитель, бухгалтер, быстро учились обиходному китайскому языку.
У нас был клуб послов стран прежней социалистической ориентации, где дуайеном был румынский посол, у которого был великолепный китайский язык. На одной из встреч в клубе, он сказал мне, что есть получить здание для нашего посольства, потому что сегодня днем Кот-д’Ивуар установил дипотношения с Тайванем, и китайцы предложили им в 24 часа покинуть страну. А у них было просто замечательно здание, и славилось на территории Пекина самым высоким бамбуком. Бамбук много значит для китайцев.
Вот с этого везения, под знаком влюбленности в Китай все и началось.
Когда мы себя более уверенно почувствовали, первой акцией, конечно, стало установление знакомства с казахской диаспорой Пекина. Вместе с ними мы впервые провели Наурыз, занялись переводом Абая на китайский язык.
На первых порах мне очень помог выдающийся человек, первый посол Китая в Казахстане Чжан Дэгуан. У него великолепный благородный аристократичный русский язык, потому что он из хабаровских китайцев.
Была душевность и откровенность с китайскими чиновниками самого разного уровня. Мы говорили о потенциале Казахстана, обсуждали идеи Большого Шелкового пути, вопросы границы.
Первым документом, который я привез в Китай, был документ о трансграничных реках… Но до сих пор Пекин отвечает циничной фразой: «Китай изучает этот вопрос».
Китай – это такая величина грандиозная, что решать с ним проблемы один на один абсолютно невозможно. Нам нужна искренняя центрально-азиатская солидаризация, чтобы превратиться из объекта чужой игры в субъект. После меня послом стал Куаныш Султанов.
P.S.: Полную версию интервью с Муратом Ауэзовым смотрите на канале: Программа Astana Embassy. Сезон 1. Интервью с Ауэзовым М.М.
Он также рассказал о казахской интеллигенции в Китае, о писателе и журналисте из Китая Айтане Нусупхане, авторе книги «Четыре года в хаосе», о сотрудничестве со Всеволодом Овчинниковым, автором книги «Корень дуба. Ветка сакуры» о китайской стратегии «Один путь, один пояс».
