Говорить, а тем более, пытаться рассуждать о творчестве Абиша Кекилбаева затруднительно для многих, в том числе и для меня. И прежде всего потому, что к нему нельзя подходить с обычными мерками: нравится — не нравится. Проза писателя нелегка для восприятия рядового читателя, потому как насыщена реминисценциями, аллюзиями, метафорами. Для неподготовленного человека, не обладающего и третью знаний писателя, такое читать тяжело. И тем интереснее вгрызаться в текст, пытаться понять, что хотел донести до нас Абиш Кекилбаев — человек, выросший на мифах и сказаниях такого удивительного места, как Мангистау, где кажется, что повсюду звучит кобыз Коркыта и за путниками наблюдает Бекет-ата.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Бигельды Габдуллин: Культура возделывает душу народа
И каждый раз мне хочется кричать…
Его называли «последним казахом»
В тех зыбучих песках человек может запросто увязнуть. Не пропасть он может, только опираясь на близких. Если же он плюет на родных, то быстро превращается в манкурта. И да, дорогие читатели, понятие о манкуртах берет начало не из «Буранного полустанка» Чингиза Айтматова, сделавшего это явление общеизвестным, а из книг Абиша Кекилбаева. Потом он рассказал о манкуртах на Иссык-кульском форуме писателей, где эту легенду услышал Чингиз Айтматов, создавший свой роман на основе этой легенды.
Самого Абиша Кекилбаева авторство в данном вопросе, видимо, волновало меньше всего. Он жил совсем другими категориями. Недаром наш великий поэт Олжас Сулейменов однажды так отозвался о нем: «Масштаб мысли, планетарные мотивы, изящная речь — вот чем привлекает Абиш читателей». И это воистину так.
Помню, как прочитав в первый раз «Призовой бегунец», не могла уснуть из-за нахлынувших мыслей и ассоциаций. В судьбе иноходца, занимавшего первые места на скачках, а потом из-за старости списанного, отразилось все то, что есть в нашей жизни. Когда он пересекал финишную ленту, к нему бросались со всех сторон люди. Каждый норовил прикоснуться к нему, выразить свое восхищение. И так было много лет. Но однажды лошадь споткнулась и не смогла выиграть. Тогда о коне быстро забыли. Все чествовали другого жеребца, который сумел стать победителем.
Не так ли у нас в жизни? Пока человек находится в верхах, кого только нет рядом с ним. А потом, когда ту высоту человек потерял, рядом, кроме самых родных, никого нет.
Малый по форме, этот рассказ по своему содержанию тянет на повесть. В переводе Ильи Шухова точно переданы наблюдения писателя.
Еще больше воображение потрясает роман «Конец легенды» (некоторые называют это произведение повестью). Любовь и предательство, верность и тоска по родным краям, желание повелевать и смирение при виде песков, кажущихся вечностью — так о чем же этот роман? Да о том, что все преходяще.
«Если человеческая жизнь — нечто мимолетное, как шальной степной ветер, что просвистел и унесся прочь, значит, и прожитые годы, старательно нанизывающие подряд и без разбора все ничтожное и сокровенное, так же призрачны и бесплодны, как этот зыбкий, шуршащий песок под ногами. Выходит, между небом и землей нет ничего, кроме низменной суеты и бессмысленности? Выходит, все-все проходит, и только непостоянство постоянно, вечно?»
И все то же размышление, что и в «Призовом бегунце», — о мимолетности славы: «Ведь именно толпа вознесет тебя до небес, глядя на твои, недоступные ее разумению свершения. Скакун, на котором скачет слава, — людская молва. Пока нерасторопная истина в устах разумного взберется в седло, пустозвонная молва в устах горлопана уже поскачет, развевая полы, по низовьям и верховьям».
За свою жизнь Абиш Кекилбаев успел поработать и в кино, и в журналистике. Но самый заметный след он оставил все же в литературе, если не считать депутатской деятельности.
В Верховном Совете XIII созыва Абиша Кекилбаева избрали председателем. И что скрывать, было немало людей, ожидавших, что, наконец, адаец сломает себе шею. Не тут-то было дело. Поначалу ведя заседания Совета неуверенно, Абиш Кекилбаев затем набрал силу. Неуверенность же была из-за того, что многие заседания приходилось вести на русском языке, а для писателя в силу того, что родной язык у него был приоритетным, поначалу это казалось трудным. Но затем он уже вел настолько уверенно все заседания, что даже такой оппонент властей, как непримиримый Владимир Васильевич Чернышев сказал мне: «Абиш молодец! Освоился».
Увы, и этот Верховный Совет был распущен. Предлогом послужило то обстоятельство, что необходимо реформировать экономику, для чего следует поменять Конституцию, а Верховный Совет, дескать, тормозит экономическое и социальное развитие страны. На деле же главным стало то, что Контрольная палата, в которой, кстати, трудился и Владимир Чернышев, слишком близко подошла к «тайнам» приватизации объектов и продаже оружия.
Никогда не забуду последнее заседание Верховного Совета XIII созыва, когда было объявлено о новом «самороспуске». И те слезы, которые появились у председателя Кекилбаева, когда он говорил о роспуске, кому-то еще отольются. Было видно, что он не знал до последнего момента о таком решении президента страны и его администрации, опиравшееся на постановление Конституционного суда.
И все же главным было литературное творчество. Мне кажется, что многие и сегодня недопонимают масштаб его как писателя и личности. И потому закончить свои отрывочные записки мне хочется двумя цитатами.
«В нем соединилось, казалось бы, несоединимое. Публичность государственного деятеля и потаенный жар уединения, сопряженного с писательским творчеством. Он занимал высокие государственные посты и писал книги, в которых дышала история и содержались пророчества о грядущих днях. Причем каждая из его книг являла все богатство тюркского речестроя», — говорил писатель Адольф Арцишевский.
«Великая казахская степь всегда была щедра на таланты. В яркой плеяде личностей, которыми мы гордимся, имя Абиша Кекилбаева — это феноменальное явление в мировом литературном процессе. Священная и благодатная мангистауская земля дала миру человека исключительного природного дара, высокой ответственности перед обществом, поистине народного писателя, чьи произведения вошли в сокровищницу мировой литературы», — так отозвался о писателе Касым-Жомарт Токаев.
Фото из открытых источников
