Присказка
Как уже говорилось, термин «военная демократия», который сетевые «историки» любят приводить по поводу и без, основывается на прямом голосовании членов общества. Есть еще и другое, любимое многими новоявленными «экспертами» понятие – «степная демократия», которое как бы говорит о некой прикладной справедливости, преобладающей у наших предков. Другими словами, это что-то вроде гармонии права и «понятий», которых придерживаются все, начиная с рядового члена общества и заканчивая великим ханом. Это, конечно, красиво и в некоторой степени применимо, но чаще – вырвано из контекста и больше подходит для дежурной речи чиновника при открытии очередного памятника прославленному хану (батыру, жырау и так далее).
Можно было начинать с доказахского периода электорального права в Великой степи, но это тема слишком многогранна. Например, в золотоордынские времена было одно, в эпоху тюркских каганатов – другое, а при ранних кочевниках (саках, усунях, гуннах) – третье. Причем достаточно убедительных письменных свидетельств того времени попросту не существует, а многие рассуждения более походят на пересказ легенд. В любом случае сравнивать избирательный процесс, скажем, скифов V века до нашей эры и казахов XVI века столь же неправильно, как сравнивать его при тогдашних и при нынешних казахах.
Но все это присказка. Итак, реализация электорального права в Казахских ханствах различалась как по самой структуре, так и в мелочах. Нередко оно становилось причиной или же поводом для гражданских войн, раздиравших Великую степь с завидной стабильностью. Этим, между прочим, с такой же стабильностью пользовались внешние силы с Востока, Севера и Юга. Проще говоря, именно свободолюбие нередко становилось движущей силой междоусобиц, когда сразу несколько ханов претендовали на власть тех или иных (а иногда вместе взятых) регионов Казахского ханства, пользуясь тем, что за ними пошли определенные роды.
Вооруженный электорат
Напомним, что многие значимые вещи у казахов-кочевников, как и у других тюркских и монгольских (хурал) решались на курултаях. Само это понятие подразумевало нечто великое и исторически значимое, но с постепенным уходом с политической арены кочевых государств и ослабевания их влияния на соседние цивилизации, снижалась и значимость курултаев. Сейчас же все, кому не лень их созывает, хотя на деле они превращаются в очередной «круглый стол» с заранее подготовленной резолюцией. В былые времена даже те, кто его созывал, не знал, чем собрание может закончится.
Более обыденными, но при этом не менее важными были маслихаты. В классическом понимании, это ежегодные собрания, на которых решались вопросы (проблемы) перераспределения кочевых маршрутов с обязательным учетом водных артерий, объявления войны или перемирия, принятия новых законов, взаимоотношения с соседями и так далее. Именно на маслихатах чаще всего избирались или переизбирались ханы. Подчеркнем, что на маслихаты выборщики (за редким исключением только мужчины) обязаны были прибыть с оружием, что согласуется с теорией «Военной демократии» Льюиса Моргана. Можно сказать, что оружие было что-то вроде бюллетеня для голосования, который, впрочем, нельзя было подделать, подбросить или передать кому-то из «карусели».
Но кое-какие предвыборные технологии все же применялись. Сейчас это можно было назвать «подкупом избирателя», но делалось это не так прямо и вызывающе. Можно было, скажем, породниться с каким-нибудь султаном, выделить другому сытные пастбища. Некоторые кандидаты не брезговали пользоваться иностранной помощью – как финансовой, так и военной и политической.
Вообще, выборам хана можно посвятить не только отдельную статью, но и целую научную работу (и не одну). При этом нужно старательно избегать излишней мифологизации как всей истории Казахского ханства, так и отдельных ее фрагментов. Поэтому всю процедуру мы расписывать не будем, тем более, как отмечалось выше, она различалась в различные периоды ханства. Красивый ритуал и своеобразный праздник «Хан сайлау» мы тоже опустим, так как поднятие на белой кошме нынче слишком утрировано, а раздача скота избранного хана всем присутствующим на выборах – наши современники просто не поймут при всем желании. Однако отметить же некоторые общие черты необходимо.
Так, например, при всей гармоничности «степной демократии» ханом мог стать далеко не каждый – нужна была не только чингизидская кровь, но и масса других ограничений, по сравнению с которыми нынешний Центризбирком – оплот демократии.
Ответственности у правителей тоже было немало вне зависимости от того, это великий хан, хан жуза, глава рода или «племенной» султан. Немногие знают, что избранным правителям вполне могли выписать вотум недоверия и сместить с поста. Нередко это делалось через военные или полувоенные перевороты, путем переманивания избирателей (честно или не очень – не столь важно), а также при помощи вмешательства извне.
Народные ханы?
Но были предусмотрены и народные смещения. Если хан не оправдывал надежд, не выполнял предвыборных обещаний и (или) угнетал вверенный ему электорат, то этот самый электорат, собрав внеочередной маслихат, мог низложить хана. И не просто низложить, а включить процедуру «хан талау» (буквально «разграбление» или «растерзание» хана). При этом экс-правитель не имел права сопротивляться, но если возникли беспорядки, то хан, ко всему прочему, должен был выплатить выкуп каждому пострадавшему, а вот если при этом пострадали бы толенгуты (ханская гвардия, телохранители, СОП), то им никакого, положенного по обычному казахскому праву выкупа и возмещения морального вреда положено не было.
К слову, единственным примером «хан талау» (на высшему уровне) был Тахир-хан, который остаток жизни прожил отринутым обществом и в нищете. Однако народный фольклор говорит о том, что средние и младшие ханы могли быть низвергнуты через маслихаты куда более чаще. С акимами областей и районов сравнивать не будем, хотя параллели напрашиваются. К тому же мы сегодня делаем больший акцент на верховных правителях.
Не хотелось бы заканчивать на столь пессимистичной (а для кого-то оптимистичной и обнадеживающей) ноте. Чтобы у читателя не осталось впечатления, что выборный процесс у казахов был скучным и не таким монументальным, как описывается в современных буклетах, выпущенных по программе «Рухани Жаңғыру». Отметим, что в некоторых случаях ханские выборы несли в себе смесь патриотизма, желания объединиться и протеста. На наш взгляд в этом плане можно выделить избрание ханом Младшего жуза Батырат – как оппозицию к пророссийскому Нурали-хану. Более известным был правнук Батыр-хана – Арынгазы, с которым царская администрация была вынуждена считаться.
Другой пример, конечно же, это избрание всеказахским ханом Кенесары Касымулы, что стало апогеем антиколониальной (а заодно против коллаборационистов) войны в XIX веке. Хана Кене принято называть «последним казахским ханом». Де-факто и де-юре это так, но были факты избрания ханов уже в ХХ веке – и, опять-таки, на волне роста патриотизма и в качестве объединительного фактора. Так, во время антиколониальной войны 1916 года в различных регионах избирались ханы. Например, в Ерейментау – Сатыбай-кажи, а в Торгае – Арынбасар Жанбосынулы. Встречались такие акты и во время антисоветских восстаний начала 1930-х годов.
А пока, помимо того, что выборы выборам и хан хану рознь (иногда и социальная рознь), нужно понять, что от электората тоже многое зависит. Или зависело.
