В наше время дожить до подобного юбилея независимому театру — нечто сродни подвигу. Людей, создавших театр, смело можно называть подвижниками, так как это практически безвозмездное служение искусству. Театр, как известно, приносит не такие большие деньги, а аудиторию приходится в буквальном смысле завоевывать. О том как «Бункер» прожил эти интересные и в то же время непростые годы мы поговорили с ее основательницей и директором Ксенией Драчуковой.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Как Роднянский подставил «Софию»
Фильм «Братья»: как встретились два Казахстана
— Ксения, во-первых, прими поздравления с юбилейной датой! Расскажи, что значило в 2014 году открыть собственный театр? В то время в Алматы уже был один частный театр, но большинство алматинской публики к театрам нового формата относилось с недоверием. Каково было в своей деятельности просвещать алматинскую публику на предмет того, что существуют другие виды театров — не только академические?
— Давайте представим следующие предлагаемые обстоятельства: ты слепой котенок. Точка. Вот так я и начинала свой путь десять лет назад в мире независимого театра. С пятью кредитами, разрушенным помещением, братьями и сестрами, а мою биологическую мать-кошку сбила машина или загрызла собака. Я обязательно напишу об этом книгу. Надеюсь, что мой опыт не потеряет актуальности со временем: я продолжу учиться, законодательство не будут переписывать каждый день и мои схемы регистрации бизнеса, оплаты налогов, взаимодействия с билетными сервисами и партнерами не потеряют актуальность. Я плохо понимала, во что вляпалась. Но в 2014 году у меня было очень много поездок за рубеж и, посмотрев на театры там, я поняла, что BUNKER на правильном пути.
А просветительской деятельностью мы продолжаем заниматься, не переставая ездить на обучение и принимать участие в лабораториях, образовательных программах международных театральных фестивалей и передавая этот, порой уникальный опыт, гостям наших мероприятий.
Смешной случай: в две тысячи дремучем году у нас в анонс одновременно идут две премьеры. Первая — спектакль в жанре вербатим, а вторая — «Лысая певица» по абсурдистской пьесе Э. Ионеско. Журналист брал интервью по телефонному звонку, все перепутал и не знал слова «вербатим». Мои родственники топили баню (разжигали дрова газетами) и в одной из газет увидели заметку, что в моем театре в такое-то время и число состоится спектакль в жанре акробатики «Певица». Долго мы с партнером по спектаклю решали, что же нам играть, если люди придут на акробатику. Решили, что станцуем ирландские танцы и танго в «Лысой певице» с максимальной отдачей и парой незапланированных поддержек.
— Расскажи об этапах BUNKERa за 10 лет. Театр ведь был разным за это время?
— Арт-убежище изначально задумывалось как площадка, объединяющая все виды искусства (представителей театра, кино, фотографов, скульпторов, художников, музыкантов, поэтов, писателей). Мы по сей день придерживаемся этой концепции. Изменения касались только помесячного репертуарного плана: 1/3 спектаклей нашего коллектива, а 2/3 активности в месяце для других коллективов и сторонних мероприятий, а в следующем месяце другое соотношение. Что точно остается неизменным: мы никогда не притесняем интересы наших резидентов (сейчас в нашей коммуналке живут восемь театральных коллективов) и всегда даем возможность новым именам, а еще поддерживаем другие коллективы и площадки при смене локации. Развитие BUNKERa лучше всего отслеживать по его школе-студии: сначала у нас был только базовый курс актерского мастерства, позже появились курсы драматургии и режиссуры, а также вторая и третья ступень актерского мастерства с уклоном на хореографию и вокал, что позволяет нам выпускать действующих актеров с необходимыми в профессии навыками за 12 месяцев, а не за 5 лет «протирания штанов» в театральном институте. На наших 850 квадратныхметрах найдется место всем.
— Нельзя не поинтересоваться и о курьезах и опасностях существования в бомбоубежище.
— Начнем с того, что помещение нам досталось после пожара; туалетов, воды и освещения не было. Стены — советская «шуба», на полу масло из прогнивших железных баков. В первые два месяца у нас вместо туалетов были ведра «М» и «Ж» (зрителей мы тогда еще не запускали). Мы организовали водоснабжение, канализацию, отопление. Вопрос вентиляции остро стоит по сей день: мы используем технические возможности постройки (год постройки бункера — 1956), но этого уже недостаточно ввиду износа. Смета на новую дополнительную вентиляцию составила 14 миллионов тенге, я пока не понимаю, где взять такую сумму. Помимо проблемы с дополнительной вентиляцией нас может затопить канализацией (такое случилось два раза за 10 лет, мы решили, что это к деньгам), у нас могут украсть крышу с одной из вентиляционных шахт, их восемь (и затопит то помещение, которое находится под ней, если на улице осадки), соседи могут развесить белье на входе в бункер (мы находимся во дворе жилого дома) и гости будут проходить квест «найди вход между рейтуз». Помимо этого, мы решаем проблемы, которые наши гости не могут увидеть: правильное перекрытие асфальта над бункером (иначе нас затопит), падение деревьев на входную группу, перенос отопительных труб под землю (вплотную со стеной бункера). Зато январские события мы пережили в бункере очень легко, надежно и спокойно (гермодвери надежные, выстрелов не слышно). Тем не менее мы, в силу всех своих возможностей, заботимся о комфорте гостей и наших резидентов.
— Каким ты видишь алматинский театральный мир сегодня? И какой этап сегодня переживает BUNKER?
— BUNKER в Алматы как рыба в воде: уже никому ничего не нужно доказывать, рассказывать или объяснять. А вот на новые территории (как казахстанские, так и международные) мы очень внимательно смотрим.
Алматинский театральный мир сегодня насыщен благодаря независимым (частным) коллективам и площадкам, такого даже в столице нет. Столица искусства — это наш город. У меня довольно двоякое отношение к нашим государственным театрам, потому как они появляются в актуальной повестке только в негативном ключе (скандалы с увольнениями, судами, принадлежностью к финансированию). Независимые же театры впервые привозят флаг Казахстана на международные фестивали, знакомят публику с новейшими веяниями современного театра, поддерживают мировые социальные движения (помощь животным, сбор мусора, активная гражданская позиция). Но, с другой стороны, нет худа без добра: не будь у школьников принудительных поездок всем классом на автобусах за родительские деньги (и процент классному руководителю) на скучный спектакль государственного театра с пыльными декорациями, грязными костюмами и подвыпившими актерами, они бы не влюблялись в нас настолько сильно с первого раза (понимая с первого посещения, что театр — это не музей, это про день сегодняшний, испытывая желание прочесть повторно книгу из школьной программы, потому что после просмотра спектакля у нас она заиграла новыми красками). Все театры нужны и важны, я уверена, что со временем количество все же перерастет в качество.
— Ну и банальный вопрос: куда идет BUNKER (и шире – алматинское театральное независимое движение)?
— BUNKER, в частности, хочет идти и отчасти уже идет вне алматинского театрального независимого движения. В Алматы концентрация этого самого движения. А мне бы хотелось, чтобы в каждом из городов и крупных населенных пунктов Казахстана объекты, подобные нашей площадке (индустриальные, оборонительные), становились не «заброшками» или складами, а площадками для художников всех мастей. После пандемии мы начали самостоятельно ездить на гастроли (Караганда и Шымкент состоялись, а вот Петропавловск и Костанай нет). Но проблема в том, что для формата наших спектаклей нет подходящих площадок, а вот спрос у жителей уже есть. На площадках государственных театров работать сложно, там такая бюрократическая волокита, «левачество» и взяточничество, что просто руки опускаются бороться. А камерных (независимых, частных) площадок нет. Но у меня есть амбиции и со временем, я верю, ситуация исправится. Что касается алматинского театрального движения — целостного комьюнити у нас нет по сей день, большинство «делит шкуру неубитого медведя»: рынок толком не сформирован, но конкуренты уже обнаружены. Мне, как человеку, пришедшему в независимый театр из бизнеса с действительно конкурентной средой, наблюдать за этим смешно, а исправлять пока что нет смысла. У каждого из нас свой путь: кому-то денег на халтуре заработать, а кому-то не предать идею, ради которой все это начинал.
Фото из открытых источников
