В канун нашего профессионального праздника в этом году мне, как никогда, вспомнились коллеги, с которыми довелось работать. Одних уже нет с нами, другие живы-здоровы, что не может не радовать. Первыми на ум приходят те, с кем в начале 1990-х годов познакомилась в «Казахстанской правде». А надо сказать, что в конце 1980-х — начале 1990-х годов «Казахстанская правда» и «Егемен Казакстан» были не просто центральными изданиями в стране, но и выдавали на-гора контент, который и сегодня не снится многим СМИ. И в первую очередь это связано не только с тем, что перестроечные ветра захлестнули и партийную журналистику, но и с личностями людей, руководившими этими газетами.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
И каждый раз мне хочется кричать…
Эпоха героев, или Как поднималась целина
Союзы разные нужны, союзы всякие важны
Федор Федорович Игнатов работал когда-то в нашей областной газете «Индустриальная Караганда», но познакомилась я с ним в «Казахстанской правде», куда привел меня Леонид Львович Вайдман. В тогдашнюю Алма-Ату я приехала учиться, пройдя зимой мандатную комиссию в Высшую партийную школу. Однако летом 1990 года ВПШ была преобразована в Алматинский институт политологии. А годом позже на базе института организовали КИМЭП и нам вручали уже дипломы нового вуза. Сегодняшние дипломы КИМЭП отличаются по форме и цвету от наших, да и о нас, выпускниках первых лет, в альма-матер не вспоминают. Но в том повинны не только нынешние руководители вуза, но и члены попечительского совета.
На первые занятия к нам, в группу журналистов, приходили ведущие перья страны. И среди них Леонид Львович Вайдман. До сих пор помню, как, подняв перед собой экземпляр моей родной газеты «Нуринский хлебороб», он сказал: «Автор этой публикации будет работать в «Казахстанской правде».
Так я очутилась в главной на тот момент газете страны и стала первой казашкой, работающей здесь. Парней из числа казахов в газете трудилось немало, а вот представительницей прекрасного пола оказалась я.
Конечно, я благодарна до сих пор Леониду Львовичу за такую возможность. Но через несколько месяцев у меня возник конфликт со своим наставником. Все потому, что будущий спикер мажилиса Марат Оспанов сказал в интервью, что КПСС не будет играть руководящую роль в стране. Этого убежденный коммунист Лео Вайдман не мог пропустить. Тогда я набралась наглости (а на самом деле было страшно неудобно перед Маратом Турдыбековичем, с которым подружилась) и отправилась прямиком к главному редактору. Федор Федорович, прочитав интервью, сказал, что не видит ничего крамольного и велел отдать в печать. Меня же перевели в другой отдел.
Интервью вышло в канун Нового года и позже Марат Турдыбекович рассказывал мне, как он купил газету на перроне, а потом хотел побежать по поезду и кричать, что «вот я, это со мной напечатали интервью». Это было первое интервью Оспанова в республиканской печати, потом их набралось множество, но он никогда не забывал то первое интервью. Спасибо, Федор Федорович, за то, что умели предвидеть многие события!
В «Казахстанской правде» работалось по-разному, но спасало то, что нас, молодых на тот момент, оказалось несколько человек и мы держались вместе. Подружилось тогда, как оказалось, на всю жизнь с Сашей Новиковым, Таней Костиной и Колей Рубцовым. Всех троих сегодня нет в живых. И мне их страшно не хватает. Саша Новиков был запевалой во многих делах. Его и меня невзлюбили старожилы газеты, поскольку с каждым месяцем наши публикации прибавляли вес, а в редакцию стали заглядывать посетители, чтобы познакомиться с нами. Любой наш промах служил темой бесконечных проработок на планерках, а вопрос Саши на общем собрании, почему деньги за рекламу в газете идут через одно агентство, а не через рекламный отдел, вызвал бурю негодования и нас еще больше стали выживать. Вскоре каждый из нас ушел из редакции, но несколькими годами позже, встретив меня на вечеринке собкоров, главный редактор Вячеслав Срыбных сначала открыл рот, а потом долго и нудно просил извинить его за то, что поверил сплетням и позволил «съесть» меня. Перед Сашей, к сожалению, он так и не извинился. Человека, который являлся автором сплетен, сегодня тоже нет в живых, и думаю, что его ранний уход связан с тем, что много зла сотворил.
Впрочем, как бы там ни было, много и хорошего происходило. По предложению Саши Новикова мы стали изучать казахский язык. Сначала все было серьезно, переводчица газеты занималась с нами основательно, но постепенно все превратилось просто в посиделки, и это было весело, и запомнилось.
Саша, Санька, как я его называла, был вообще неистощим на идеи, выдумки и при этом был прекрасным медиа-менеджером, который с нуля мог создать любое издание и поставить на ноги. Одно из последних его детищ — газета «Фокус» — буквально за несколько месяцев набрала тиражи и стала выходить на первые позиции в рейтинге печатных изданий. Жаль, что учредители приняли решение закрыть газету. Это и другие события подкосили Сашу, и у него сдало сердце. Но и тогда он оставался прежним Санькой. Узнав, что мне сделали довольно тяжелую операцию, Саша стал звонить мне чуть ли ни каждый день и часами говорил со мной о книгах, фильмах, обо всем, лишь бы я перестала думать о болезни. И ушел раньше времени сам. Санька, Саша, ты был настоящим человеком и другом.
С Таней Костиной нас сблизило то, что обе родились в феврале и то, что несколькими годами раньше она закончила ВПШ. Более преданного своей работе, журналистике я не встречала человека. Став позже главным редактором «Казахстанской правды», Таня дни и ночи проводила в редакции, вычитывая тексты, отвечая на письма и звонки. Порой ей некогда было голову поднять от стола — так много работы оказывалось враз. О ней можно смело сказать «Сгорела на работе».
Тани нет уже два года, и мне ее не хватает, как и Саши. Обидно до слез, что двое таких талантливых людей ушли рано, хотя могли бы многое сделать.
***
В 1995 году Кайнар Олжай пригласил меня на работу в газету «Бірлик». Но после публикации заметок «Они окружают президента» по указанию одного из сотрудников Администрации президента страны меня велели уволить и выписать «волчий билет». Не знаю, как сложилась бы моя жизнь дальше, если бы не товарищи по клубу Нурбулата Масанова Асхат Асылбеков и Владимир Волошин. И как они узнали, у кого я снимала квартиру тогда, до сих пор не знаю. Застали меня в слезах и соплях, посмеялись и велели срочно идти в КазТАГ, где директором мой земляк-карагандинец Амангельды Ахметалимов. Там, дескать, уже ждут. И рассказали, что г-н, велевший меня уволить, прикрылся именем Нуртая Абыкаева, возглавлявшего тогда АП. Сам же Нуртай Абыкаев, узнав об инциденте, якобы сказал, что «если она такая умная, то должна знать, что есть некоторые должности, закрытые для прессы». Кстати, сегодня тот человек, устроивший гонения на меня, тяжело болеет. Видимо, жизнь устроена все же справедливо и человек, посеявший зло, зло и пожнет.
В общем, когда я отправилась в КазТАГ, Амангельды Ахметалимов встретил меня смехом, мол, как такая маленькая (а ростом я никогда не отличалась) напугала дяденек из АП. Взяли меня редактором отдела политики, и начался новый этап моей журналистской жизни. Мне повезло, что за время работы в агентстве довелось присутствовать на заседаниях правительства, совещаниях с участием президента страны и парламентских сессиях. К слову сказать, что сегодня никто не верит, что тогда во всех органах высшей власти эффективно работали пресс-службы, всегда готовые предоставить необходимую информацию. А лучшими пресс-секретарями были Амиржан Косанов – прессе-секретарь премьер-министра Акежана Кажегельдина, Кенжебулат Бекназаров – пресс-секретарь КНБ, Нурлан Сагимбаев – армия. Эх, таких больше нет и вряд ли будет.
Одной из ошибок тогдашнего министра информации Алтынбека Сарсенбаева был перевод КазТАГа в Астану и назначение на пост руководителя агентства человека, весьма далекого от журналистики. И хотя вместо КазТАГа появился Казинформ, прежнего статуса у нового агентства не было и не будет. И очень жаль, так как через главное информационное агентство оперативно поступали новости, которые можно было и не проверять, потому что там было все достоверно.
Так случилось, что у меня вновь возобновились приступы астмы. И я на долгое время отправилась на больничный. Выйдя после больницы на работу, увидев пустые разоренные коридоры и кабинеты КазТАГа, села и написала заявление об уходе. Уходила в пустоту, в никуда. И какой же отдушиной оказалась работа в газете «ДАТ».
***
Ермурат Бапи, однажды встретив меня, сказал, что есть работа, и отправил к Шарипу Куракбаеву — первому редактору газеты «ДАТ». Первое, что меня поразило в сугубо казахском коллективе — люди работали с такой самоотдачей, какую я не встречала ни до, ни после. Тон задавал сам Шарип. С большим уважением относилась я и к Галымжану Муканову, человеку, одинаково блестяще владевшему тремя языками: казахским, русским и французским. Великолепно образованный, он изъяснялся несколько высокопарно, что не всегда понимали окружающие. Чуть позже в редакцию пришла Бакыткуль Макимбай, и вся работа по выпуску газеты легла на ее хрупкие плечи. И о ней тоже можно сказать: «Сгорела на работе»…
Всех троих тоже нет сегодня с нами.
***
Завтра, когда будут праздновать профессиональный праздник, хорошо бы вспомнить о тех, кого уже нет с нами. Это их трудом становилась на ноги журналистика в суверенном Казахстане, и это они проложили путь в новое всем, кто пошел позже по их стопам. Светлая им всем память!
Фото из открытых источников
