Да, агрессивная милитаристская культура была актуальна и востребована в далеком прошлом, когда вся земля была территорией «войны всех против всех». Но современный мир - это взаимосвязанный организм, в котором невозможно жить, не заботясь о правах окружающих тебя людей, не уважая их интересы. В противном случае – ты, в конце концов, останешься на обочине жизни. Поэтому давно назрело время заняться демилитаризацией массового сознания в наших странах. Тем более, что внутренняя агрессивная милитаристская культура – это проявление комплекса неполноценности. Как отмечает российский социолог Лев Гудков: «Победа в этой войне — это единственная возможность самоутверждения для страны и что никаких других поводов для гордости просто не осталось». В этом смысле культ Победобесия пришелся на соответствующую почву – на воспроизводящиеся ценности и нормы «советского человека».
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Как показали исследования, природа советского человека была сформирована взаимодействием с репрессивными и контролирующими структурами государства и сумела адаптироваться к ним, что включило механизм негативной мобилизации, идентификации, когда поведение, консолидация людей стали определяться образом врага повсюду во внешнем и внутреннем окружении. Советские люди росли и жили на отрицании, осуждении определенных черт капиталистического общества, смеялись над их социальными нормами, ценностями, о которых сочиняли небылицы «компартийные» СМИ. Враг в лице «загнивающего» капитализма, «империализма» стран Запада, буржуазного мещанства и был тем основным ориентиром негативной идентификации советского человека. С советских времен мы привыкли к стандарту упрощенного человека, не выходящего за рамки черно-белого мира и категорически не принимающего инаковость – «Не читал, но осуждаю».
Другими словами, обретение себя, как члена советского общества, личности строилось на основе отрицания определенных философских, политических, социально-экономических и культурных идей, что они не соответствуют советскому человеку. Вот это отрицание и объединяло советское общество, а сегодня – постсоветский социум. Отрицание, негативная идентификация – это идеология войны, вернее говоря, - идеологическая война. Показательно, что в СССР, особенно в первые годы советской власти и в правление Сталина, был широко распространен лозунг «все, кто не с нами, тот против нас». Во многом от такой установки у нас стала развиваться ксенофобия, идеологема «враги народа», «отщепенцы» - корни этой идентификации в сталинской эпохе. Судя по всему, аналогичные процессы широко развиваются и в постсоветской Евразии.
Полагаем, что широко распространенные в наших обществах поиски внутренних и внешних врагов, «охота на ведьм» и нетерпимость к альтернативному мнению являются отчасти наследием «советской» милитаризации. Вдобавок «советские» ГТО, НВП, «гражданская оборона» в некотором смысле продолжают функционировать в наших учебных учреждениях. Никто не говорит, что эти «предметы» не нужны – важно, чтобы они не стали рассадниками нетерпимости к «врагам», «отщепенцам» народа и государства. И без того в нашей культуре много агрессивного, первобытного милитаризма. Ведь у нас главная ценность – это быть храбрым мужчиной-мачо, воином, особенно для участия в общественно-политических делах.
При этом подразумевается «боевая смелость», то есть способность идти напролом, подавлять «конкурентов», «чужаков». Простите, но зачем нужна такая смелость, с кем вы собираетесь воевать внутри общества? Другое дело – смелость смотреть правде в глаза, нести ответственность за свои поступки, признавать свои ошибки, принимать осознанный, свободный выбор, свободное и ответственное решение. В данной смелости краеугольный камень – разум, рациональность и моральность. Между тем многие в наших обществах до сих пор «живут» в прошлом - в средневековье, несмотря на то, что некоторые имеют современную технику, умеют ею пользоваться. Даже многие руководители казахстанских научных центров, институтов, доктора наук, при выборе работника мужского пола говорят: «Главное, чтобы был настоящим мужчиной». А как же наличие знаний, научной компетентности? К тому же у этих людей, как и у подавляющей части общества, примитивные, первобытные представления о том, каким должен быть «настоящий мужчина».
Сегодня довольно часто говорят о том, что, мол, раньше казахи лучше были и потом, в современности, испортились, видимо, потому, что перешли на оседлый образ жизни. Многие ведь часто вспоминают «заветы» Чингисхана, что благороднее быть кочевником, нежели оседлым землепашцем. Не случайно прозвище «сарт» со времен Золотой орды отождествлялось с оседлыми жителями и рассматривалось как ругательство, низкое социальное положение. Напомним, что в казахской традиционной культуре одним из атрибутов знатных казахов было звание «атқамінер» (буквально – сидящий на коне), а пешие казахи относились к крайне бедным людям - қара жаяу (безлошадный). (Может быть, с тех пор у нас пешие люди находятся в несколько более низком положении на дороге, улице, нежели люди на авто, особенно дорогих марок.)
В Казахстане, можно сказать, уже ряд веков слабо дифференцированная экономика, социальная ткань, в которой у людей мало занятий, в том числе для саморазвития. Поэтому времени у них много, оно размеренное, неторопливое, почти как у предков. Ведь никаких особых занятий нет, днями, ночами науку, либо какую-нибудь дополнительную специальность не изучают - не забивают себе голову всякой «ботаникой». Жизнедеятельность однообразная, чаще всего есть только одно занятие - торговать, сырье добывать, либо таксовать, на стройке работать, скотину разводить, в поле работать. Отдыхом, культурным досугом являются только всевозможные тои, запои. А все остальное - ненужная лирика. Почему же так происходит, почему мы не можем выбраться в более лучший, развитый мир, оставаясь в прошлом? Оказывается, проблема в сути нашей культуры.
В современной науке практически доказали, что ключевую роль в характере развития нации играют культурные факторы, создавая для этого соответствующую экономическую базу. Голландский социолог Герт Хофстеде в ходе массовых опросов показал влияние 6 «параметров» культуры на экономику и бытие нации. Итак, первый параметр – это индекс дистанции власти, показывающий, в какой мере члены общества согласны с неравномерным распределением власти. Конкретно это отражается в характере отношений начальства и подчиненных - либо в демонстрации превосходства, либо в распределении ответственности.
В странах с низкой дистанцией власти людям присуща ответственность и инициативность, так как они считают, что власть принадлежит не одному лишь главе государства, а всем членам общества. Соответственно, они борются за свои права и открыто выражают свое отношение к власти. В случае высокой дистанции власти начальник не может не демонстрировать превосходство, например, имея кортеж с мигалками, богатую резиденцию и относясь к сотрудникам «сверху вниз». В противном случае его не будут воспринимать как начальника. Так, если он, допустим, будет ходить пешком и пользоваться общественным транспортом, то он не будет вызывать уважения у сотрудников, и они могут отказаться ему подчиняться.
Следующий «идентификационный» показатель – это индекс индивидуализма. Если он высокий, то люди сосредоточены на достижении личных целей. При низком индексе индивидуализма люди больше думают о целях своей группы (коллег, друзей, семьи, дома проживания, страны). Третий индекс – маскулинность и феминность, то есть мужественность и женственность. В маскулинных обществах преобладают такие «мужские качества» как напористость, стремление к успеху, ответственность, конкуренция, амбициозность. В жизни профеминных обществ доминируют «женские качества»: забота о качестве жизни, поддержание отношений. К слову, для успешного развития экономики требуется высокий уровень макулинности, стимулирующий здоровую конкуренцию.
Кроме того, в «профеминных» странах стыдно быть лучше других, здесь учат не высовываться. Конечно, внутри и профеминных обществ есть разные люди, имеющие «маскулинные качества». Но речь идет о «среднестатистических» данных. Иначе говоря, показатель мужественности в современном мире – это не «быть мачо» и крушить все подряд. То есть, получается, несмотря на свою «воинственность», наше общество, по сути, «женственное». Ведь зачастую «воинская доблесть» наших батыров ограничивается лишь стремлением побеждать в спорах, а также глумлением над теми, кто не имеет силы, власти, связей, поддержки, достатка.
Другой индекс – «избегание неопределенности» - отражает то, как члены общества боятся неизвестности и стремятся избегать неоднозначных событий. В обществах с высоким индексом избегания неопределенности перемены рассматриваются как угроза. В таких странах, как правило, тон задают религия и строгие социальные нормы, а люди нетерпимы к тем, кто от них отличается. В этих обществах не приветствуется инициатива в работе, риск представляется как непозволительная беспечность, а отклоняющееся от норм поведение - как опасное или неприличное. В странах с низким уровнем избегания неопределенности общество открыто для изменений, нового, рисков, перемен и активно проявляет свою позицию.
И предпоследний параметр измерения культур – это индекс «ориентации на будущее», который также называют стратегическим мышлением. Этот индекс показывает, насколько далеко и стратегически члены общества заглядывают в будущее. Ведь от этого зависит постановка целей на годы вперед, упорство. Так вот, в обществах с краткосрочной ориентацией на будущее и настоящее основаны на прошлом: то, что не делается сегодня, откладывается на завтра. Словом, здесь люди живут сегодняшним днем. Такие общества расточительны и склонны к откладыванию дел на «завтра». В странах с долгосрочной ориентацией люди не оглядываются в прошлое и высоко ценят сегодняшние результаты, закладывающие будущее.
Последний параметр – это индекс «потворство желаниям», отражающий готовность людей удовлетворять свои сиюминутные потребности. В обществах с высоким уровнем «сдержанности» по отношению к желаниям действуют строгие социальные правила и ограничения. В них одной из главных добродетелей является скромность. Представители таких культур обычно циничны и пессимистичны. Они мало отдыхают и не умеют расслабляться, поскольку скованы социальными нормами, ограничивающими желания. В этих обществах обычно детям заранее предписано, кем он станет по профессии и чем будет заниматься. В странах с высокой степенью потворства желаниям само общество подталкивает людей к тому, чтобы они занимались любимым делом.
Хофстеде полагал, что эти культурные измерения являются неизменяемыми. Однако последующие исследования доказали, что заметные изменения в менталитете наций, их культуре происходят в пределах 1-2 поколений. Как показали исследования команды российского экономиста А. Аузана, есть две траектории экономического развития. Большинство стран движется по траектории неравномерного и крайне медленного развития. При этом 25 наиболее экономически сильных стран развиваются стабильно и быстро. Тем не менее, можно перейти к темпам этой траектории, но для этого необходимы кардинальные улучшения в системе образования и науки, сфере культуры. Параллельно необходимо предпринимать усилия для снижения дистанции между властью и обществом; индекса избегания неопределенности и повышения долгосрочности ориентации.
Как бы то ни было, но в Казахстане продолжает задавать тон традиционная культура с традиционными ценностями. Характерной особенностью традиционной культуры является то, что изменения в ней происходят очень медленно и практически не фиксируются сознанием ее общества. Традиционная культура ориентирована на сохранение традиций как главных регуляторов жизни общества, что, соответственно, исключает любые резкие нововведения. Следовательно, таким культурам присуща замкнутость и изоляция от других, «чужих» культур, которые рассматриваются как враждебные. Понятное дело, что в традиционной культуре интересы индивида подчинены интересам общества, что не позволяет развиваться личностям. Ценность человека в традиционной культуре определяется ранговой, кастовой, сословной иерархией. В этой иерархии основополагающими выступают повиновение, преклонение, раболепие по отношению к вышестоящим, грубость и презрение к нижестоящим.
Наша милитаристская культура нередко навязывает отсутствие снисхождения, сочувствия к другим людям, желания создавать для них приемлемые условия работы, жизни. В этой культуре человек не является главной ценностью. Образно говоря, данная культура - это постоянное нахождение «в строю», «в седле», без всяких сентиментов. Хорошие, вольготные условия - это удел «Гейропы». Во многом поэтому мы привыкли к минимальным условиям повсюду, рассматриваем их как нормальное явление для батыров, «настоящих мужчин». Но в сегодняшнем мире не сила и военное мастерство, а образование, наука и открытое мышление являются ключевыми факторами богатства наций. Разумеется, не надо забывать про воинскую доблесть, какие у нас есть вековые традиции, но также не стоит их абсолютизировать, особенно в эпоху высоких технологий, где старые ценности, методы, инструменты не только непрактичны, но и тормозят развитие, работу. Опыт Японии доказал на практике, что можно очень успешно сочетать традиции и современность в жизнедеятельности...
Фото из открытых источников
