Казахстан готовится встретить 2026 год, и мы не заметили, как попрощались с первой половиной 20-х годов XXI столетия. О том, как войдет в мировую историю этот период, придется написать не один десяток книг, но нам, казахстанцам и в особенности алматинцам, интересно вспомнить, как за последнее время из нашей жизни исчезала целая череда феноменов, некогда составлявших неотъемлемую часть быта.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Благоустройство в лесу: как убивают рощу Баума
Беззащитное прошлое, или Резонанс как оберег от «реставрации»
Здесь была история. «Реставрация», о которой не просили
Если начать этот разговор честно, то, пожалуй, с того, о чем сегодня грустят многие алматинцы. Пусть это и звучит как привычное городское брюзжание, но факт остается фактом: всего за какие-то двадцать лет яблоневые сады выше проспекта Аль-Фараби исчезли, словно шагреневая кожа. Там, где еще недавно тянулись ряды деревьев и ощущалась почти сельская тишина предгорий, сегодня — заборы, котлованы, очередные жилые комплексы. Алматы лишился не просто зеленых пятен на карте — ушло ощущение дыхания города, его естественного перехода от улиц к горам.
Не меньший удар по городскому шарму пришелся на 2015 год, когда при акиме Бауыржане Байбеке была ликвидирована трамвайная система. Старые вагоны, скрип рельсов, медленное, но понятное движение — все это оказалось признано «неэффективным» и исчезло почти одномоментно. Сегодняшние разговоры об LRT невольно вызывают дежавю: ровно так же в 1990-е алматинцы спорили о метро. Тогда казалось, что его либо не будет вовсе, либо до открытия многие попросту не доживут. Как показало время, второе предположение отчасти сбылось.
Менялась и сама городская ткань. Площадь Республики окончательно утратила роль места, где город собирался на праздники и массовые события. Сначала — бесконечные реконструкции, затем трагические события 2022 года, после которых за этим пространством закрепилась тяжелая, почти мрачная репутация. Сейчас площадь, как и 20 лет назад, снова вся в металлических заборах и – надо признать фактом — как живое общественное место она фактически перестала существовать.
Исчезали и менее заметные, но показательные приметы времени. Казалось бы, совсем недавно по всему городу стояли таксофоны — сначала жетонные, затем карточные, некогда считавшиеся технологическим шагом вперед. Сегодня о них вспоминают разве что с легкой улыбкой: как о чем-то архаичном, хотя еще вчера без них трудно было представить улицы Алматы.
В этом году многие ожидали, что один из феноменов прошлого все-таки возродится. Легендарное озеро Сайран — с обновленной набережной, обещаниями благоустройства и оптимистическими пресс-релизами — вновь станет местом массовых купаний, каким его помнили еще 20–30 лет назад. Не случилось. Экологическая ситуация оказалась определенно не в лучшую сторону изменившейся: в СМИ регулярно появлялись сообщения о качестве воды, о несоответствии санитарным нормам, о том, что купание официально не рекомендовано. Упоминались и проблемы со сточными водами, и общее ухудшение состояния городских водоемов. В итоге Сайран остался скорее прогулочной декорацией, чем живым городским «морем», каким он был для нескольких поколений алматинцев.
А ведь когда-то поездка на Сайран была почти обрядом. Летним вечером, после работы, собрать семью или друзей и поехать к воде — освежиться, посидеть на берегу, искупаться до заката. Это воспринималось так же естественно, как в выходные отправиться на барахолку за вещами. Без пафоса, без планирования — просто потому, что так делали все.
Барахолка, в свою очередь, была отдельной вселенной. Огромный выбор — от одежды и обуви до техники и экзотических мелочей, торг как форма общения, ощущение, что именно здесь можно «достать» все. Сегодня этот ритуал еще сохраняют многие, но все чаще — по инерции, как дань привычке. Онлайн-маркетплейсы, доставка «до двери», фиксированные цены и алгоритмы постепенно вытесняют саму необходимость таких поездок. Барахолка остается на месте, но как массовый городской феномен она тоже становится уходящей натурой.
Свою роль в этом размывании городских привычек сыграли и демографические сдвиги. Внутристрановая миграция, а затем волны релокантов 2022–2023 годов заметно проредили ряды так называемых «коренных алматинцев». Это не упрек и не ностальгия по «закрытому клубу», а скорее констатация: многие новые жители города попросту не понимают, о чем речь, когда слышат выражение «Тещин язык». Между тем для старых алматинцев это был вполне конкретный топоним — сложный перекресток, точнее сплетение улиц Абая, Муканова, Байзакова, Сатпаева и Джандосова. Сегодня это выражение звучит почти как фольклор, а то и как система опознавания «своих коренных».
Точно так же приходится объяснять и другие, казалось бы, очевидные вещи. Например, что когда-то многие улицы в центре города вовсе не были односторонними. Или что такое «зеленая волна» — не абстрактный термин, а вполне реальный городской феномен. На улице Кабанбай батыра, когда по ней еще можно было двигаться в западном направлении, стоило поймать зеленый свет на пересечении с тогдашним проспектов Фурманова — и можно было ехать, почти не останавливаясь до самого кинотеатра «Целинный». Для водителей это было маленькое, но ощутимое удовольствие — редкое ощущение согласованного с тобой города.
Исчезли и более тихие, почти незаметные ритуалы. Куда-то ушли прилавки с настоящими стеллажами газет и журналов. Листать свежий номер прямо на остановке общественного транспорта — без покупки, просто из любопытства — было частью повседневной городской жизни. Газетные киоски-тумбы еще кое-где сохранились, но выглядят уже скорее как анахронизмы, случайно пережившие свое время. Как и почти совсем забытый феномен интернет-кафе. А ведь еще 15 лет назад было немалое количество людей, кому выгоднее выходило платить по часам за выход в интернет в кафе, чем провести его себе домой. Мобильный слыл несусветно дорогим! Хотя появившиеся тогда сенсорные смартфоны казались чем-то элитарным, которые если и войдут в повседневность, то очень нескоро. Как порой наивны наши представления…
В случае с газетами, пожалуй, сложнее всего спорить с логикой эпохи. Бумажные газеты как самостоятельный вид медиа практически вымерли. Остались лишь отдельные реликты — издания, которые не ушли полностью в сеть и продолжают существовать скорее по инерции, чем по реальному запросу. Вместе с ними уходит и особый ритм города, когда новости читались не в телефоне, а между автобусами, под шум перекрестка и гул проспекта.
Отдельной строкой в этом списке исчезающих привычек проходят городские остановки. За последние десятилетия они пережили, пожалуй, больше трансформаций, чем многие общественные пространства. В 2000-х именно здесь нашли свое последнее прибежище киоски и ларьки, начавшие исчезать еще в конце 1990-х. Круглосуточная торговля «у дома» тогда буквально приросла к остановкам: сигареты, газеты, шоколадки, вода, позже — пополнение баланса и моментальные перекусы. Это казалось прогрессивным и удобным, почти европейским.
Со временем стало понятно, что у этой доступности есть и обратная сторона. Антисанитария, захламление, стихийная торговля — все это превращало остановки из точек ожидания транспорта в шумные мини-базары. В итоге власти шаг за шагом вернули остановкам их исходную функцию: навес, скамейка, схема маршрутов. Город стал «чище», но вместе с этим ушел еще один слой уличной жизни, знакомый и привычный.
Технологические привычки менялись не менее стремительно. Многие сегодня с удивлением вспоминают, что SMS когда-то существовали не только для уведомлений от банков, операторов связи и государственных структур. Была целая цепочка вытеснения: бумажные письма уступили место электронной почте, электронные письма — коротким сообщениям, SMS — мессенджерам. Каждому этапу казалось, что он окончательный, но история раз за разом доказывала обратное.
Что придет следующим — вопрос открытый. Ответ, как и прежде, даст сама жизнь. А пока исчезнувшие формы общения и городские привычки остаются маркерами времени, по которым легко понять: Алматы уже давно живет в другой эпохе, даже если не всегда это осознает.
Я намеренно не касался того, о чем сегодня пишут и говорят чаще всего, — вырубки деревьев и исчезновения архитектурного наследия. Но обойти эти темы стороной все-таки невозможно. В этом году многие алматинцы обратили внимание на деталь, которая еще несколько лет назад показалась бы странной: в городских парках белочек стало заметно меньше, а вот крыс — больше. Экологи и зоозащитники связывают это, в том числе, с непродуманной борьбой городских властей с бродячими котами и собаками. Нарушенный баланс быстро дает о себе знать — и даже такие, казалось бы, мелкие изменения меняют привычное ощущение городской среды.
Под занавес этого перечня исчезающих и редеющих феноменов невольно вспоминается еще одна традиция, которая вроде бы никуда не делась, но заметно поблекла. Ходить друг к другу в гости. Когда-то это было естественной частью городской жизни — без повода, с чаем на кухне, с долгими разговорами. Сегодня такая практика сохраняется в основном для очень больших праздников и значимых дат. Да и то все чаще ей приходится конкурировать с ресторанами, которые берут на себя функцию совместного времяпрепровождения, избавляя от хлопот, но вместе с ними — и от той самой домашней неформальности.
При всем этом жизнь, конечно, продолжается. Город не умирает и не «портится» окончательно — он просто меняется, как менялись все города до него. И все же грустить о прошлом в этом случае вполне естественно. Тем более в наши непростые времена, когда совсем недавняя повседневность вдруг начинает казаться «прекрасной эпохой», ушедшей тихо и почти незаметно. Возможно, именно из таких сожалений и складывается настоящая городская память — не парадная, а живая.
Фото из открытых источников
