Есть в нашей истории несколько политиков, государственных деятелей, о которых всегда буду отзываться с уважением. К сожалению, многих из них нет сегодня с нами. Один из них — Заманбек Калабаевич Нуркадилов, поразивший меня и масштабом личности, которую многие не оценили до сих пор, и широтой кругозора.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Погружение в историю. За кулисами референдума-1995
Только два политика сохранили, на мой взгляд, детскую непосредственность и желание учиться. Это Серикболсын Абдильдин и Заманбек Нуркадилов. Знаю, что не все со мной согласятся и, более того, поднимут то, что на современном языке называется «хейт». Но эти люди, скорее всего, никогда близко не общались с обоими политиками, не беседовали с ними по душам. Мне же повезло и общение с ними обогатило не только новыми какими-то знаниями, но и тем, как жадно оба тянулись ко всему новому.
До сих пор благодарна Сергею Михайловичу Лесковскому, давшему мне задание взять интервью у Заманбека Нуркадилова, который на тот момент был депутатом Верховного Совета XIII созыва. Мы договорились о встрече с Заманбеком Калабаевичем, но я опоздала и уже в коридоре Верховного Совета врезалась в него. Опешив, представилась и услышала гневную отповедь, что нельзя так опаздывать, и ему некогда, он уходит на другую встречу. Говорил Заманбек Калабаевич на повышенных тонах, что у меня до сих пор вызывает реакцию двойного плана. Если я чувствую, что человек не мой, то разворачиваюсь и ухожу. Во втором случае начинаю сама чуть ли не орать. При первой встрече со мной произошло именно второе. А надо сказать, что разговор происходил недалеко от кабинета депутата Нуркадилова, откуда стали выглядывать любопытные. Теперь уже опешил и сам Заманбек Калабаевич, но мгновенно успокоился и пригласил войти в кабинет.
Там он уже спокойно рассказал о том, что ему нужно на встречу и опаздывать он не может, а потому предложил встретиться в другой раз. Так и случилось. Уже много позже его помощники, ставшие свидетелями первой нашей встречи, рассказали мне о том, что впервые видели, как кто-то кричал Заманбеку Калабаевичу в ответ. Но оказалось, что примерно так происходило и знакомство Заке с Макпал Жунусовой, ставшей для него не просто женой, а путеводной звездой, маяком, которым он руководствовался. Узнав при второй нашей встрече, что я аргынка, Заке сам и рассказал о знакомстве с Макпал и заметил, что, наверное, все аргынки такие.
Вот так началось наше общение, переросшее в дружбу, не побоюсь этого слова. Каждый раз, разговаривая с Заке, удивлялась тому, как он загорался, когда говорил о музыке, поэзии. Позже узнала от его учительницы литературы и русского языка, что Заке был единственным, кто прочел все книги в школьной библиотеке, а потом и в районной.
Мало кто знает, что Заке окончил среднюю школу с серебряной медалью, а политехнический институт, куда он поступил без проблем, с красным дипломом. Я часто думаю о том, каким бы Заке стал, если бы согласился поехать учиться в Москву, как ему предлагали. Но он отказался от поездки в Москву, сказав, что не может оставить мать одну. К слову, однажды Заманбек Калабаевич сказал мне, что если кого-то и боится, то это своей матери, работавшей день и ночь на колхозных полях с тем, чтобы выучить сына. В память о своем детстве Заке повесил в своем домашнем рабочем кабинет чапан с дырками и кнут. У многих эти предметы висят, но все ли вспоминают, почему. Заке же не забывал об этом ни минуты.
Если бы Заке учился в Москве, то он стал бы совсем другим человеком — человеком, пропитавшимся высокой культурой. И кто знает…
Заке был разным, кому-то он мог показаться даже противоречивым — на первый взгляд. На самом деле он был цельной натурой и человеком, который не позволял себе за спиной дурно говорить даже о тех, кто причинил ему зло.
В моей памяти отпечатались несколько эпизодов, связанных с разными людьми, в том числе с первым президентом Казахстана и его семьей. Заманбек Калабаевич одно время дружил с ними, пока не ушел в оппозицию. Помню, что он добро отзывался о Тимуре и Динаре Кулибаевых. Но больше всего с уважением и теплотой говорил о Саре Алпысовне, называя ее «светлым пятном» в большой президентской семье.
Другое воспоминание относится к 2005 году, когда Заке не стало. В начале лета он позвонил мне и сказал: «Ты пока мне не звони и не приезжай. Я сам тебе позвоню».
И в течение лета мы практически не общались, да и как-то не было слышно вообще о Заке. Почти в конце лета Заманбек Калабаевич позвонил и рассказал, что на его интервью весьма обиделся один человек и требует извинений. Заке отказался извиняться, поскольку он всего лишь ответил на вопрос и рассказал чистую правду. А вопрос был такой: правда ли, что Заманбек Калабаевич, будучи мэром тогда еще столичного Алматы, помогал разным персонам, в том числе и «обидевшемуся». Помню, как я сказала, чтобы Заке стоял на своем и не приносил никаких извинений, потому что он прав. Однако «обидевшийся» не просто настаивал, а начал даже шантажировать Заманбека Калабаевича. Дело дошло до того, что был подготовлен макет номера одной из газет, пользовавшейся тогда спросом у казахскоязычной аудитории, и там были фотографии, которыми «обидевшийся» шантажировал Заке.
Несколько дней подряд Заманбек Калабаевич звонил мне, рассказывая о перипетиях. Я же говорила ему, чтобы он не подписывал никаких извинений, потому что человек его шантажирует и никогда не выпустит номер со скандальными фотографиями, ведь тогда его политическая карьера закончится. Но Заке «сломался» и подписал извинение, в котором признавался, что не хотел обидеть своего земляка и, мол, никакой помощи ему не оказывал. Желающие могут найти в библиотеках тот номер газеты и прочитать.
Заке вынужден был так поступить, потому что больше всего дорожил честью своей жены, а речь шла именно о ней. Потому он и подписал это извинение. Если бы речь шла только о нем, он никогда бы такого не сделал.
С этим же политиком связан и другой эпизод, случившийся несколькими годами раньше. По примеру Акежана Кажегельдина, учредившего за границей международное бюро по расследованию коррупции в Казахстане, решено было создать такую комиссию и в самой стране. Это предложение последовало от Заке. Его поддержали и даже делегировали за рубеж для встречи с Акежаном Кажегельдиным.
Однако, пока Заке был в заграничной поездке, политик, которого не хочу называть, предложил создать комиссию отдельно и Заке туда не включать. Единственным человеком, кто противился такому предложению, оказался Алихан Байменов, твердивший, что так нельзя поступать с Заке. Увы, Алихан оказался в меньшинстве.
Вернувшийся домой, узнавший обо всем, Заке был потрясен вероломством, казалось бы, соратников. Он тогда отошел в сторону и занялся переводом Пушкина, восточных поэтов на казахский язык. И даже успел выпустить книгу. Одна моя коллега, ознакомившаяся с книгой, сказала мне, что переводы высокого класса.
…Один из последних разговоров воочию у нас был где-то в конце октября 2005 года. Заке позвонил и пригласил приехать. Обычно мы разговаривали с ним в доме, где его застреленным найдут в ноябре того же года. Было солнечно, тепло. И Заманбек Калабаевич предложил говорить во дворе. Макпал подрезала траву, Мерей носилась по двору. Словом, погода и атмосфера казались замечательными. Тем страшнее были вещи, о которых говорил Заке. А рассказал он мне тогда многое. Например, почему попросил в начале лета не общаться. Оказывается, именно тогда кто-то подбил Макпал подать на развод, если Заке не прекратит свою оппозиционную деятельность. Самой же ей обещали, что в случае развода ее выпустят на сцену и разрешат концерты. Все это длилось несколько месяцев, после которых супруги окончательно помирились.
За это же время к Заке приезжали парламентеры от главы государства с различными предложениями. Конкретно, их было трое, одним из которых оказался Рахат Алиев, живший рядом. Двух других Заке не хотел мне называть, но, когда я сама назвала фамилии, подтвердил, что это они.
Был Заке задумчив, как-то философски настроен. Чувствовалось, что в нем шла какая-то борьба. Не знаю, что он выбрал бы, останься в живых. Но 12 ноября того же года Заманбека Калабаевича убили. Кто стрелял? До сегодняшнего дня правдивой, объективной информации об этом нет.
Стылый ноябрь 2005 года. В такси после звонка кого-то из коллег, что Заке убили, еду на Луганского, туда, где жил Заке. Водитель по адресу сразу понял, что везет меня к дому Нуркадилова. Оказалось, что он работал с Заке на стройке, и всю дорогу от Орбиты до Луганского он по-доброму рассказывал о Заке. А на Луганского — ужасающая атмосфера и в том самом месте, где мы часами беседовали, кровь на стене, а на полу лежит Заке, лицо которого как-то сразу стало худым и вытянутым…
На гражданской панихиде Нурбулат Масанов скажет мне: «Какого батыра потеряли. Не прощу».
Не прощу и я.
***
В январе прошлого года Заманбеку Калабаевичу исполнилось бы 80 лет. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев написал родным Заке письмо: «В этом году исполняется 80 лет со дня рождения общественного деятеля Заманбека Нуркадилова. Тех, кто трудились, не жалея себя, во благо народа, немало. Заманбек Калабаевич — один из таких. Он гражданин, который занимал множество ответственных постов на заре Независимости. Неоспоримым является его значимый вклад в становление Независимости и развитие регионов. Почитать имена сынов народа и давать достойную оценку их труду — это долг потомков. В связи с этим считаю нужным установить на родине Заке — в Кегенском районе Алматинской области памятник в его честь, а в Алматы, на доме, в котором он жил — мемориальную доску».
2 декабря прошлого года в центре Кегенского района Алматинской области был открыт бюст в честь государственного и общественного деятеля Заманбека Нуркадилова.
Фото Максима Золотухина
