Всего 55 дней на свободе провел Арон Атабек после 5555 дней заключения. Большинству из нас не оценить силу его духа, который помогал ему выжить там, где любой другой сломался бы. И политика, действительно, здесь ни при чем, а «кровавый режим», по сути – это лишь фон и даже нечто, что подвигало его на творчество.
Да, диссидентом Арон был всегда, начиная еще с 1986 года – сначала выйдя на площадь Брежнева, а потом вытаскивая из тюрем тех, кто был рядом с ним в те морозные декабрьские дни. Для многих из тех, кто стал жертвой операции «Метель-86» он оказался настоящим старшим товарищем (тогда ему было 33 года), который всегда придет на помощь. Подчеркнем – это было еще при том тоталитаризме. Поэтому логично было, что в начале 90-х Атабек продолжил общественно-политическую деятельность, выпускал газеты и публиковался.
Надо отметить, что в свое время он закончил филфак КазГУ, а затем проходил стажировку в аспирантуре Ленинградского Госуниверситета – на кафедре монголистики и тюркологии (одно из самых сильных научно-учебных заведений по данному направлению не только в СССР, но и во всем мире). В разное время он успел поработать в издании «Мектеп», занимался преподавательской деятельностью и, конечно же, писал. Это была не только публицистика, но и стихи и поэмы.
С одной стороны, можно было подумать, что это совершенно разные люди – один занимается тюркологией, совмещая научный подход с просвещением, другой полностью окунулся в политику, создав партию «Алаша» (Партия национальной независимости) и руководя ею, третий писал стихи – глубокие, проникновенные, стреляющие, причем, независимо от того, были ли они про Любовь, о Тенгри или пытались «разбудить казаха».
Мы с Ароном познакомились в 2004 году – на его творческом вечере в Доме ученых. Как-то сразу поняли друг друга, мгновенно перешли на «ты». По всей видимости, сказались единые взгляды на духовное прошлое казахов, да и по поводу их обязательного светлого будущего мысли у нас по большей части сходились. Впрочем, можно сказать, что и сходятся до сих пор.
Потом нередко пересекались – на каких-то мероприятиях с политическим оттенком, случайных встречах и митингах, которых тогда было немало. В последний раз мы увиделись утром 6 июля 2006 года в микрорайоне «Шанырак». Хотя, нет – мы еще виделись на судебных слушаниях – по разные стороны решетки, установленной в актовом зале горсуда, где проходили заседания. Наверное, сегодня не стоит рассказывать эту историю, хотя имя Поэта-Воина и название протестного микрорайона для многих стало синонимами, но скажем, что он сам не протестовал против того, что оказался на скамье подсудимых (внутренне был готов к этому), но при этом хотел бы, чтобы рядом с ним были и другие причастные к шаныракской трагедии, а не только те, кто защищал свои дома. И вообще, большинство из тех, кто знает что-то об Ароне, связывает его только с политикой, противостоянием с властями, диссидентством и еще чем-то в этом роде. Да, он был Воином, но при этом был и Поэтом. Поэтому когда-то давно, в своей первой статье об Атабеке (с того самого творческого вечера) автор этих строк назвал его «Поэтом-Воином».
Кстати, самому Арону это прозвище понравилось. И он, уже находясь в заключении почти десять лет, даже написал стих с одноименным названием. Да, даже находясь в колонии особого режима, он не переставал писать. Напротив, показалось, что творческая плодовитость только увеличилась – или «свободного» времени больше стало, или сама ситуация стала неким стимулом. Понятно, что строки в стихах и поэмах стали жестче, особенно в тех, которые он относил к «гражданской лирике», они даже прослеживаются и в «любовной лирике», которой также было немало написано за эти 5555 дней.
Сегодня мы хороним Арона Атабека. Как бы ни прискорбно звучало, но немало тех, для кого он умер уже давно или не рождался вовсе. Действительно, среди нас немало тех, кто предпочел о нем не знать, когда он сидел в самых жестких зонах Казахстана, а потом – пять лет подряд в одиночке. Для них он умер еще тогда, когда в горсуда Алматы шел суд, а ко дню оглашения приговора в город стянули внутренние войска и бронетранспортеры. Это понятно и объяснимо – ведь знание порождает обязанность в чем-то. Хотя бы обязанность быть Гражданином, даже если Поэтом можешь ты не быть. Ладно, не станем никого укорять и никого обвинять – по крайней мере, не сегодня.
Лучше о другом. Есть такая расхожая, но немного пессимистичная фраза (несмотря на то, что она этот пессимизм призвана рассеять), которую принято употреблять после смерти какого-то человека: «Жизнь продолжается…». Да, безусловно, она продолжается. Для кого-то она вовсе не изменится, после того, как Арон Атабек вернулся в Вечное Небо, которое прославлял последние 30 лет. Кто-то, напротив, жалеет, что так и не познакомился или не пообщался в Поэтом-Воином. Но все это можно исправить – нужно просто взять в руки его стихи (их немало в Интернете, например, здесь).
Читая их, можно понять не только Дух Поэта и Гражданина, но даже услышать его голос, еще не ослабленный болезнями и невзгодами. Услышать даже если вы никогда не слышали его в живую. Наверное, в этом заключается мастерство Поэта, его талант. Конечно, через годы именем Арона назовут улицу в том же Шаныраке, возможно, поставят памятник и будут проводить творческие вечера с его портретом, но память должна жить в его произведениях. Как бы банально ни звучало, но Арон Атабек будет жив, пока будут читать его произведения. Ведь именно они позволяли ему выдержать 15 лет несвободы в самых жестких условиях, они рушили стены зон и превращали в пыль колючую проволоку вокруг них.
Не бойтесь – за чтение стихов у нас не предусмотрена ответственность, тем более, у Арона есть и про Любовь, и про Небо – особенно те, которые выпущены до 2006 года.
А пока, прощай, Поэт-Воин! Прощай и прости…
Еще раз выражаем искренние соболезнования родным и близким Арона, его друзьям и единомышленникам, всем нам…
