Спектакль «Сац. Хроника одной репетиции» во многом уникален. Для начала, потому, что это специальный проект, поставленный под череду юбилеев, и увидеть его у алматинцев не так много возможностей.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Откровенный разговор на важную тему
Дети подземелья: арт-убежищу BUNKER — 10 лет
Читаем сами. В Казахстане бум формата театральных ридингов
Не секрет, что Наталья Ильинична Сац — не чужой нашему театру человек. Не окажись она в 1942 году в эвакуационной Алма-Ате в статусе политической ссыльной, судьба детского театра в Казахстане точно была бы иной. Одним словом, в Казахстане давно были обязан творчески увековечить память о Наталье Ильиничне. И вот, к счастью, это случилось.
Спектакль о Наталье Сац на сцене русского ТЮЗа ее имени поставила режиссер Галина Пьянова. Театралам Алматы она известна как худрук театра «АРТиШОК». Хотя именно актрисой ТЮЗа она и начинала свой творческий путь. Собственно, как раз отсюда в компании своей соратницы по театру Вероники Насальской они и ушли покорять новые вершины сценического мастерства. Теперь Галина вернулась в родной театр уже приглашенным режиссером, пожалуй, одним из самых модных в Казахстане. И что можно точно сказать — самым алматинским режиссером. Гала (как называют ее коллеги) как никто тонко на энергетическом уровне чувствует стихию, физику, химию и дух этого города. Поэтому понятно, что ставить спектакль о человеке, в чьей судьбе советская Алма-Ата сыграла одну из главнейших ролей, нужно было именно ее.
Из небольшой аннотации (или, как говорили раньше, «программки») к спектаклю мы узнаем, что в центре истории — репетиция накануне открытия алма-атинского ТЮЗа в ноябре 1945 года. Кажется, что спектакль будет представлять собой слепок времени, в который попытаются уместить как можно больше и феноменов того времени, и чисто алматинской тематики, и, собственно, саму фигуру Натальи Ильиничны Сац. Поначалу зрителям даже предлагается кино-пролог — своего рода короткометражный фильм, в котором очень вкратце, но отражена история того, как Сац добивалась и добилась открытия своего детища в Алма-Ате. В основе (и кино-пролога, и всего спектакля) — мемуары Натальи Ильиничны. В фильме обыгрывается, как сначала она долго обивала пороги партийных инстанций, писала заявления. Стоит еще раз напомнить, что в тот момент Сац пребывала в статусе ссыльной жены «врага народа». А во время приема у высшего республиканского партийного начальства первый секретарь республиканского ЦК Шаяхметов в исполнении популярного киноактера Дулыги Акмолды признается в почитании таланта режиссера и про всех коллегах говорит, что такие искренние люди должны иметь право на второй шанс.
Собственно, это право на второй шанс можно считать эпиграфом спектакля. Далее уже на сцене возникает сразу две Натальи Сац — молодая, основной действующий персонаж в исполнении Татьяны Костюченко. И пожилая Наталья Ильинична, вещающая нам с большого экрана-задника — то ли с высоты прожитых лет, то ли вовсе с того света. Ее играет заслуженная артистка Казахстана, прима ТЮЗа Татьяна Тарская. Тем не менее, как таковой хроники спектакля не получается. Почти сразу мемуары Натальи Ильиничны кидают ее то в далекий Париж, где познакомились ее родители, то в Иркутск, где она провела детство и впервые вышла на сцену, то в Москву 1920-х, где в разрухе военного коммунизма юная, но пробивная Наташа все-таки достает партийное начальство и выбивает финансы на открытие первого в мире детского театра. Сердце —пламенный мотор, искренность и любовь к своему делу: это всегда спасает Наталью Ильиничну и ведет ее вперед даже тогда, когда кажется, что все кончено. И лишь во второй половине спектакля мы понимаем, что «Хроника одной репетиции» — это и есть репетиция длиною в жизнь, где находится место и Немировичу-Данченко, и Шаляпину, и берлинским кабаре, и лагерной самодеятельности.
Но все-таки кульминация вновь возвращает нас в Алма-Ату, где мы оказываемся уже в среде знакомых нам персонажей. Это и молодой актер Юра Померанцев, и эвакуированные Николай Черкасов, Сергей Эйзенштейн и Вера Марецкая. Мухтар Ауэзов и Габит Мусрепов. А также артисты оперного театра, среди которых Курманбек Жанарбеков и чета Байсеитовых — Канабек и Куляш. Не секрет, что появление московской режиссерши они восприняли без энтузиазма и едва ли ни в лицо ей сказали (думая, что она не поймет сказанное на казахском языке): «Зачем нам эта Наталья Сац? Мы сами себе режиссеры». Можно было обидеться и уйти, а можно было зарядить и зажечь своей идеей людей, которые поначалу тебя явно не жалуют. Путь гениев типа Сац — очевидный.
К слову, несмотря на первоначальный холодный прием, со временем Сац очень полюбила Казахстан и стала своей в среде казахской интеллигенции. Особо доверительные отношения сложились у нее с Мухтаром Ауэзовым, которого она по-дружески называет в мемуарах Мухой. По ее воспоминаниям, он настолько виртуозно знал и любил казахскую культуру, что влюблял в нее всех приезжих — к слову, эвакуированные классики Константин Паустовский и Михаил Зощенко это подтверждают.
Благодаря спектаклю мы и понимаем: ничто не получается без огня, любви и веры. Они помогут и в общении с чванливыми художниками, и справиться с равнодушием окружающих, да и вообще не сойти с ума в наше тяжелое время. Время покажет, кто из наших современников окажется Натальей Сац нашего времени и о чьей жизни наши потомки захотят поставить спектакль и снять фильм.
Фото из открытых источников
