Сегодня в мире свобода слова считается (а в кое-где даже является) одним из фундаментальных прав человека и кроме прочего, прописано в отечественной Конституции, как право на получение и распространение информации. Наверное, не стоит напоминать, о том, что соблюдение и популяризация практически всех других прав (из соответствующей Деклараций, а также других международных и национальных конвенций и законов) без свободы слова мало возможна. Впрочем, все равно это нынешние понятия, и, несмотря на внешнюю схожесть и желание проводить параллели по всякому поводу с делами давно минувших дней, некоторые различия все же существуют. В том числе, довольно значимые.
Прежде всего необходимо раз и навсегда избавиться от привычки применять термин «военная демократия», когда только вздумается, хотя в отдельных случаях это вполне уместно. В науку он был введен в XIX веке американским ученым-социологом и историком Льюисом Морганов (в известном труде «Древнее общество»). Изначально речь шла об организации власти во времена перехода от первобытнообщинного к рабовладельческому строю. То есть как, например, древние германские племена избирали себе вождей.
Полноправным членом общества тогда и там считался здоровый мужчина и потенциальный воин, что подтверждалось тем, что на народные собрания они являлись с оружием. Казахи и их предки тоже на курултаи обязательно при оружии приходили. Здесь можно было упомянуть о том, что часть населения древней Алемании состояла из тех, кого принесла в Европу пара волн великого переселения народов (и принесла откуда-то отсюда). Ко всему прочему практически все народы мира так или иначе прошли через стадию «военной демократии» – с научной точки зрения. Кстати, это не только социально-политический термин, но и исторический, относящийся чаще всего к раннему железному веку, а по-нашему – эпохе ранних кочевников, что соответствует первому тысячелетию до нашей эры.
Другими словами, это было не изобретение и тем более не эксклюзив кочевников (казахов, тюрков, сарматов и так далее). При этом если делать акцент на «демократии» в современном понимании этого слова, то в большей степени тут речь только о прямом (самом прямом) и нисколько не тайном голосовании – когда все видят то, как ты проголосовал и фактически любой имеет право высказаться, обосновать свой выбор. Про плебисцит у кочевников мы поговорим в следующий раз, а вот про право высказаться остановимся немного подробнее.
Если на минуту вернуться в сегодняшний день, то надо отметить, что у многих свобода слова ассоциируется только с журналистами (причем исключительно независимыми) и их читателями – почти строго в рамках 20 статьи Конституции РК, суть которой мы привели в самом начале. Однако до начала ХХ века у казахов газет не было, не говоря про более ранние времена, но при этом, как ни странно, своеобразная свобода была. Распространение информации в Великой степи и не менее великих предгорьях и высокогорных пастбищах, как принято считать, был «ұзын құлақ». Это по большому счету правильно, но практически не отличается от нынешней народной молвы – разве что, в былые времена можно было поплатиться головой, если не отвечаешь за язык.
Если говорить о желании говорить правду, то, несомненно, на первый план выходит так называемое право «Дат». В современном Казахстане оно существует только в одноименном газетном проекте Ермурата Бапи, много раз закрываемом, но опять возрождающемся. Впрочем, мы договорились не слишком сравнивать то, что было с днем сегодняшним – реалии, как говорится, слишком разнятся. Да и, между нами говоря, народ не тот.
Немало исследователей и путешественников, побывавших в Великой степи в XVIII-XIX веках (да и раньше) отмечают свободолюбивый характер ее населения. Этот тезис мы оспаривать и сильно развивать не будем, при этом подметив, что уже наш современник, известный правовед Салык Зиманов называл это время «Золотым веком» казахского права. По большей части Салык Зиманович вкладывал в него верховенство закона и его органичное сочетание с «хозяйственной деятельностью» (как сказали бы при соцреализме) кочевников, но немалый акцент он делал и на правах рядовых номадов сердца Евразии.
Итак, «Дат», кто не знает, было правом члена общества высказать свое мнение по тому или иному поводу, в том числе и непосредственно султану или хану. За это фактически никакого наказания он бы не понес, тем более, критические высказывания, как правило, производились публично. Наоборот, султан (хан) должен был предпринять какие-то меры по исправлению ситуации, иначе все могло быть хуже для него – вплоть до откочевки части активного населения или вынесения своеобразного вотума недоверия.
Но сказать и раскритиковать можно по-разному. Те же (да и другие) исследователи-путешественники отмечали и выдающуюся поэтичность казахов, их любовь к музыке, песням и искусству импровизации. В этом плане необходимо вспомнить серы (сері), которые могли так высказать султану то, что о них думает народ, что тот уж точно не пропустил бы такие нарекания мимо ушей. То же самое, но несколько в другом контексте можно сказать и о жырау – посредством такого жанра, как толгау (толғау) через слова-назидания, мудрые советы и так далее. Но тут надо отметить, что казахское сказительное творчество настолько велико и разнообразно, что о нем впору писать научные трактаты. Кстати, те же жырау (серы тоже) вполне могли продвинуться по общественно-политической линии.
На бытовом уровне же понятия «свобода слова», скорее всего, не было распространено. Она, свобода, просто была как факт. Но при этом, как упоминалось выше, важно было следить за языком и отвечать за свои «свободные» слова. Тебе их могли припоминать в виде шуток и подколов всю жизнь или же, в крайней случае, предъявить иск в суд.
Но про суд биев и его устройство мы проведем ликбез в другой раз. А пока еще раз подчеркнем, право на свободу высказывания у казахов и их предков могло ограничиваться только традиционными мотивами – скажем, уважением к возрасту. В то же время мог возникнуть «конфликт интересов» с другими «вольными правами» или правами каких-то социальных групп, а также с интересами иноземных противников. Но это уже совершенно другая история…
(Продолжение следует)
