Ровно 42 года назад, в июне 1979 года, в Казахской ССР едва не образовалась новая территориальная единица – Немецкая автономная область.
О тех событиях написано немало. Главный итог – решение вызвало протест в республике, и Кремлю пришлось отступить, сохранив статус кво. Что вообще-то удивительно, поскольку Красная империя не имела привычки «давать задний ход» и считаться с мнением граждан.
Напомним общую канву тех драматических событий.
Согласно Википедии, к 1978 году на территории Казахстана проживало 940 тысяч немцев, что составляло 6,6% населения республики. Половина от этого числа считала немецкий язык своим родным.
В августе 1978 комиссия во главе с тогдашним главой всемогущего КГБ Юрием Андроповым внесла в ЦК КПСС предложение об образовании немецкой автономии. Члены комиссии констатировали: «создавать немецкую автономию в Поволжье считаем нецелесообразным, так как немецкое население здесь фактически не проживает и исторических корней в этом районе не имеет…» и предложили образовать немецкую автономию в форме автономной области на территории Казахской ССР, где в то время проживало более половины советских немцев.
Площадь автономии составила бы 46 тыс. кв. км, а численность населения 202 тыс. человек. В состав автономии предлагалось включить ряд районов Целиноградской (Ерментауcкий), Карагандинской (Молодежный) и Кокчетавской (Валихановский) областей. Руководителем автономии должен был стать первый секретарь Краснознаменского райкома партии Целиноградской области немец по национальности Андрей Браун.
Столицей автономии предлагалось сделать небольшой районный центр Ерментау (Ерейментау).
Зачем же понадобилось создавать автономию в центральном Казахстане? Главная цель, как утверждают исследователи, – гражданская реабилитация депортированного немецкого населения. При этом власти преследовали и более приземленную цель по закреплению немцев в местах их проживания и недопущению эмиграции: ценных специалистов в аграрном секторе и промышленности Казахстана не хватало.
Напомним, немцы оказались в Казахстане не по своей воле. Они были депортированы в республику как «неблагонадежный» народ во время Второй мировой войны.
План немецкой автономии уже находился на стадии воплощения, когда в Целинограде 16 июня 1979 года при поддержке администрации Д. А. Кунаева, как считают исследователи, прошли массовые демонстрации, получившие название «Целиноградские события 1979 года».
Аналогичные выступления имели место в Кокшетау и Караганде.
По словам очевидцев, 16 июня в 8 часов утра на центральной площади Целинограда перед обкомом собралась группа студентов. По разным оценкам, количество митингующих достигало от 500 до 5000 человек. Они выступили с требованием отменить решение о создании автономии; заявление было передано партийным руководителям области. В заключение демонстранты предупредили о намерении провести еще один митинг 19 июня, и если до этого времени власти не решат вопрос, то ночью 22 июня планировалось проведение факельного шествия.
Как считают исследователи событий сорокалетней давности, правительство Казахской ССР негласно поддерживало демонстрантов и не препятствовало распространению по общежитиям листовок с призывом выйти на митинг протеста. Их действия вполне объяснимы: руководство республики опасалось, что вслед за немцами автономии могут потребовать и другие народы: уйгуры, узбеки, русские и украинцы.
В итоге власти согласились с требованиями демонстрантов и объявили, что вопрос о немецкой автономии в Казахстане полностью снят с повестки дня.
Вот как вспоминал о попытке создания в Казахстане Немецкой автономной области в интервью «Радио Азаттык» писатель, переводчик, казахстанский немец Герольд Бельгер:
«Я хорошо знаю настроение немцев того времени, когда хотели создать Немецкую автономную область в Казахстане. За этой акцией немцы не стояли. Многие из нас даже были против. Немцы хотели только одного: восстановления своей республики в Поволжье. Когда казахи поднялись против создания на своей территории Немецкой автономии, я лично это приветствовал. Почему? Потому что все казахстанские немцы были благодарны казахскому народу за теплый прием в труднейшие для нас годы. А встав на ноги, претендовать на землю казахов было бы неблагодарностью с нашей стороны. Эта затея родилась в голове Брежнева под давлением ГДР и ФРГ. И хорошо, что она провалилась».
…Известный писатель, лингвист Канат Тасибеков хоть и не был непосредственным участником тех событий, но хорошо знаком с ними через своих друзей, которые вышли на площадь 16 июня 1979 года.
«Я знаю о них от своих ровесников, которые учились на зоофаке ЦСХИ в учхозе и были в самой гуще событий. Я в это время учился тоже на зоофаке, но в Алматы в АЗВИ. Товарищи, которые мне рассказывали о тех событиях, сказали, что все началось с того, что за несколько дней до митинга в учхоз приехал лектор из обкома партии. Он читал, как было принято тогда, лекцию о международной обстановке. И как бы невзначай сообщил аудитории, что «наверху» принято решение о выделении ряда районов республики с преобладающим немецким населением для создания Немецкой автономии, осталось, мол, только Брежневу подписать документ. Эта новость привела студентов в возбуждение. И аполитичная, казалось бы, молодежь начала оповещать студентов других вузов, ездить по общежитиям, агитируя провести митинг протеста. Определили дату, что это будет 16 июня. Изготовили плакаты с лозунгами: «Казахстан един», «Казахстане неделим».
Видимо, о готовящемся митинге стало известно властям, поскольку в назначенный день на центральной площади с раннего утра был организован незапланированный детский праздник. Но все пошло не по плану: митингующие отобрали у ведущего мегафон и все-таки провели митинг. Все происходило очень мирно, не было подстрекателей, ни одного провокатора, выпившего. Даже не курили на площади. Много было КГБшников, которые наблюдали, вели фотосъемку», – рассказывает Канат Тасибеков.
Последствия, конечно же, не заставили себя ждать.
«Моего товарища вызвали из общежития в полночь сотрудники КГБ, которые приехали на трех черных «Волгах» к учебному корпусу зоофака. Посадили на вертящийся лабораторный стул, кричали, угрожали отчислением, обещали «сгноить» и испортить жизнь, если он и его товарищи не откажутся от проведения повторного митинга, намеченного на 19 июня. Но он не согласился. Когда он глубокой ночью вышел из деканата, его встретила толпа студентов, чтобы защитить в случае необходимости. Как говорят казахи: «У человека не две головы», и мой приятель решил уехать в дальнюю деревню, опасаясь возможных репрессий.
Давление было оказано на всех участников тех событий. Но я хорошо знаю, что на защиту студентов зоофака встал их декан Бекен Алимжанов и никто не был отчислен из вуза. Я горжусь, что именно студенты зооветеринары СХИ и АЗВИ и в событиях Желтоксана 1986 года в Алматы, и в Целинограде в 1979-м были первыми на площади. Это молодежь из аулов, настоящие патриоты, в любой момент готовые выступить на защиту своей земли», – продолжил К.Тасибеков.
В 90-е годы в Казахстане наблюдалась массовая эмиграция немцев на историческую родину. По мнению собеседника Check-point.kz это стало большой потерей для страны.
«Я не раз говорил, что одной из самых наших больших потерь со времени обретения независимости является массовый отъезд наших казахских немцев. А это около 800 тысяч человек. Людей трудолюбивых, честных, справедливых, грамотных. При этом надо учитывать, что они гармонично вписались в казахское общество: знали язык, соблюдали обычаи.
Помню такой забавный случай. Мой брат поехал в один совхоз, забрать согым. Ему на встречу выехали два табунщика – немцы: старик в малахае и его сын. Они поймали лошадь, начали ее связывать, чтобы на месте зарезать и отвезти на Камазе. Там такие сугробы были – зима. Отец по-немецки велел сыну связать ноги лошади. А сын ему в ответ: «Was» (Что?). И так несколько раз. И старик как заорет на него: «Эй, күрмеп байла, әкеңнің аузын!» (Эй, связывай ноги лошади!) На что сын отреагировал на чистом казахском: «Эй, баяғыдан сөйтіп айтпайсың ба!?» (Сразу бы так сказали!).
Немцы прекрасно понимали и роль языка, знали его. Аксакал Герольд Карлович Бельгер, с которым у меня были очень близкие отношения и который дал мне бата на писательский труд, – яркий пример этого», – говорит Тасибеков.
Между тем, считает он, работа по постепенной, эволюционной ассимиляции других этносов внутри казахов должна вестись на основе знания и повсеместного использования государственного языка.
«Одной из предпосылок событий в Целинограде сорокалетней давности стал, на мой взгляд, недостаток идеологической работы. А идеологи нынешние тоже пускают эти моменты на самотек. Конечно, процессам, которые происходят в народе, противостоять невозможно силовыми методами, но каким-то образом регулировать их вполне реально. Работа в направлении сохранения в своем составе других этносов, их гармоничной ассимиляции должна вестись.
Также мы не должны забывать и о казахах, проживающих в других странах. На самом деле казахи, живущие в приграничных областях, – это не диаспоры, это ирриденты, и они должны чувствовать заботу своей исторической родины. Я учился во Франции. Есть такое понятие «франкофония», и французы буквально насаждают свой язык, пропагандируют, активно поддерживают его в других странах и бывших своих колониях. А мы своих казахов поддержать не можем. Поэтому я считаю, что работа по национальному строительству у нас не продумана, проблемы не артикулируются, замалчиваются. А это нужно озвучивать, проводить научно-практические конференции, этим должны заниматься ученые», – считает наш собеседник.
Тасибекова часто приглашают в Россию казахские общественные организации для проведения мастер-классов по казахскому языку.
«Я был в Москве, Тюмени, в Омске, где работает мой клуб «Мәмле». Я вижу, что это нужно для них, им это очень интересно, но мои предложения не находят отклика в коридорах власти.
Мне лично не нравится видимая в последнее время некоторая реабилитация мононациональности страны. Я не политик, но считаю, что нация – это как твоя мама, ты ее любишь, но это не дает тебе права считать, что другие матери хуже. Ведь грань между нацизмом и национализмом едва различима, а в этом кроется большая опасность. Идеология нацизма проста как, извините, три копейки, – твоя нация выше других, а все несчастья от другой нации.
Я считаю, что к проблемам мы должны относиться по-казахски: неторопливо, мудро, рассудительно. Приняли же в свое время в состав своего народа и қожа, и төре, и сұнақ, и төленгіт. Есть и казах-ногаи и казах-кыргызы. Почему бы не быть казах-немцам?
Узкий взгляд на эти вещи препятствует возрождению, модернизации казахского народа, расцвету его языка и культуры. Мы не должны стремиться обратно в юрты, играть только на домбре и чураться людей других этносов. Чтобы сохранится, нам нужно двигаться вперед, развиваться, изменяться и развивать культуру. В этом наше спасение. Наши достоинства в нашей мобильности, толерантности, легкой обучаемости, широте взглядов. Это предпосылки для дальнейшего роста», – уверен Канат Тасибеков.
