Итак, кто же был тем, усилиями которого Зацепин стал автором музыки целых эпох. Это имя мало кому известно за пределами Казахстана, даже в России откуда он родом. Брусиловского знают лишь историки музыки. В Казахстане же это один из первых музыкальных классиков, автор нашего гимна страны. Но и здесь о нем знают не так много, как он заслуживает. А между тем, его жизненный путь поражает крутыми виражами и причудами. И не будь их, кто знает услышали бы люди свои любимые песни из обожаемых кинофильмов.
Каков же был его путь?
В середине 1920 годов молодой еврейский паренёк из Ростова Женя Брусиловский поступает в Ленинградскую консерваторию. Вступительные экзамены у него принимал сам великий Дмитрий Шостакович.
Надо сказать, попытайся он сделать это лет на 10-15 раньше, шансы у него были минимальные. Евреев среди абитуриентов столичных вузов, согласно норме, должно было быть не более 5%. И такое продолжалось вплоть до революции. В 1920-е годы все процентные нормы отменили и многие таланты из черты оседлости ринулись покорять столичные вузы.
Молодой Брусиловский в те годы искренне желал служить искусству своего народа. В своих первых пьесах, этюдах и юморесках он активно использовал хасидские мотивы.
Вместе с тем, его преподаватели, учившиеся у великих классиков Римского-Корсакова, Чайковского, Рубинштейна передали Евгению все богатство русской и западнойевропейской музыки.
Подрабатывал в те годы Брусиловский тапером в кинотеатрах - играл на фортепиано сопровождение к немым фильмам. Кстати, в тот период ему как молодому композитору невероятно повезло - его пригласили писать музыку к фильму «Возвращение Нейтана Бекера». Сегодня этот фильм мало кто помнит, кроме завзятых синефилов. Это агитка о строительстве социализма в Белоруссии, о том, как один еврей из штетла уехал в Америку и 28 лет проработал каменщиком. Но случился кризис, он вернулся в местечко в Белоруссии вместе с другом, негром Джимом. Мало того, что это один из первых фильмов на идише. Да с какими актерами – Борисом Бабочкиным, еще до того, как он станет легендарным «Чапаем»!
В общем, Евгений Брусиловский к 1933 году был подающим надежды ленинградским композитором, который может быть стал бы неплохим автором произведений в еврейском национальном стиле. А возможно стал бы просто академическим музыкантом или автором популярных песен. Но все решил его величество случай.
Сегодня распределение в провинцию после вуза считается самой незавидной судьбой у студентов. Многие воспринимают это как заведомый крест на собственной карьере. В 1933 году Брусиловскому на пару лет предлагают съездить в Алма-Ату, взять под шефское крыло тамошнюю музыкальную жизнь. В те годы симфоническая музыка в нашей республике только зарождалась и ей нужен был крепкий наставник. И Брусиловский поехал, казалось бы, в обычную служебную командировку. Кто же знал, что она изменит и его жизнь, а впоследствии и жизнь всей советской музыки.
Если бы современного алмаатинца отправить в наш город образца 1933 года, он бы просто его не узнал - в те годы наш город представлял себе большущую станицу, похожую на донскую, Северокавказскую или украинскую. И в то время жизнь в нашем городе состояла из нескольких пластов - кто-то сохранил старый дореволюционный мещанский или полукрестьянский быт, многие казахи ещё по инерции сохраняли остатки кочевого образа жизни, а кто-то напротив жил уже как современный горожанин, живя в многоквартирном доме, пользуясь автомобилем или общественным транспортом – автобусом или только появившимися в Алма-Ате трамваями.
И в городе и уж тем более в области тогда ещё было много людей ещё сохранивших признаки кочевого образа жизни. Хотя аулы после тяжёлой коллективизации уже перешли на оседлый образ жизни, степные обычаи ещё жили. И неотъемлемой частью казахского праздничного быта были музыкальные вечера и айтысы.
Что же заинтересовало питерского студента в этом абсолютно незнакомом для него виде искусства? Видимо, какая-то природная искренность, естественность, сердечность и душевность.
В течении многих лет он был счастливым очевидцем их манеры исполнения, мог записывать, как говорится. С первых уст, подлинные образцы казахского народного искусства. Все это позволило еще молодому, но прозорливому и глубоко вдумчивому композитору понять, что между русской и казахской музыкой много общего, внешне сходного – это диатоничность, плагальность, куплетная форма песенного изложения и др., но в то же время казахская музыка живет по своим канонам и ее надо изучать основательно и серьезно.
Сам Евгений Григорьевич вспоминал: «Мне очень повезло, я ещё успел познакомиться с Махамбетом и Наушой Букейхановыми, Кали Жантлеуовым, Диной Нурпеисовой и многими другими домбристами, свято сохранившими в далеких аулах народную музыку. Я ещё успел услышать кобыз — оружие степных баксы́. Конский волос делал звук его сурдинно-сдавленным, мистическим. Баксы́ знали его таинственную силу».
Брусиловский глубоко понимал содержание и назначение песен и кюев, умел профессионально разобраться в качестве исполнения, определении манеры и стиля слышанного. Вообще, музыкальной культуре Казахстана повезло, что у истоков зарождения профессиональных жанров европейского типа, какими являются опера, балет, симфонии и т.п. стоял такой вдумчивый, разносторонне грамотный, эрудированный специалист, как Евгений Брусиловский. Так, за один только год, работая в научно-исследовательском кабинете при музыкально-драматическом техникуме, он записал 250 песен и кюев.
В общем и целом, работу Брусиловского можно сравнить с работой ювелира. Самобытная казахская музыка подобно алмазу-самородку нуждалась в опытном огранщике, который превратит его в красивый бриллиант и засияет на крупных оперных подмостках страны и мира.
Именно Брусиловскому с его коллегами (Муканом Тулебаевым, Латифом Хамиди, Ахметом Жубановым) выпадет непростая миссия - создать казахскую национальную симфоническую музыку. И эта миссия ему удаётся - тот путь, который западноевропейская музыка проходила столетиями, казахская музыка прошла по сути за 5-10 лет.
Когда закончилась Великая Отечественная Война, Брусиловский уже превратился из подающего надежды молодого композитора в современного классика. Им написан золотой фонд отечественной оперной музыки «Айман-Шолпан», «Кыз Жибек», «Ер-Таргын», «Амангельды», «Гвардия, вперед» и другое. Евгений Григорьевич по-прежнему много пишет, но много времени занимается и преподаванием в Алматинской консерватории. И именно в это время на вступительных экзаменах он видит молодого талантливого абитуриента из Новосибирска - Сашу Зацепина.
Что же так привлекло Брусиловского в Зацепине? Ведь в консерваторию все приходили с какими-никакими, но способностями и даже талантами. Дело в рассказе, молодого Саши Зацепина о службе в армии. Ещё до призыва он получил профессию киномеханика. В Вооруженных силах эти навыки ему пригодились – он крутил в армейском клубе фильмы. Там к нему пришла идея вырезать фрагменты с популярными песнями и крутить их на танцах. Задумка понравилась даже командирам воинской части, не ставшим наказывать солдата Зацепина. А еще молодой композитор был заядлым радиолюбителем, он смастерил собственную радиостанцию и слушал песни, передаваемые из-за рубежа. То есть таким образом Саша Зацепин стал ди-джеем ещё до того, как это слово распространилось даже не западе.
Собственно, в этот момент и произошёл творческий атомный взрыв, когда опыт и энциклопедические знания Брусиловского столкнулись с живым пытливым умом, креативом и природным талантом Зацепина. Брусиловский, услышав, как Зацепин скомпилировал песни из зарубежных фильмов своим опытным ухом распознал, что стихия молодого таланта именно песни и музыка для кино.
Алма-Ата времен юности Зацепина уже другая, чем тогда, когда сюда приехал его учитель Брусиловский. Это уже не вчерашняя станица, а уже состоявшаяся столица. И в частности столица студенческая - десятки талантливых молодых ребят и девчат учатся в здешних вузах.
Пройдут какие-то 20–30 лет и они станут цветом национальной культуры Казахстана. Пока же они в начале своего пути. Но их знакомство для всех станет судьбоносным. Вместе с Зацепиным в 50-е зажгутся звезды Ермека Серкебаева, Бибигуль Тулегеновой, Юрия Померанцева.
Надо мной небо синее….
Дипломной работой Зацепина стал детский балет «Старик Хоттабыч» - тоже уникальный для нашей страны жанр. В Казахстане ещё толком не успел появиться взрослый балет, а Александр Зацепин возьми, да и сочини детский. Он будет идти на сценах Республики и всего Союза и будет довольно популярен. Но не он принесёт славу Саше Зацепину, а совсем другое произведение.
Середина 1950-х интересное время. Страна словно просыпается от кошмарного сна последних десятилетий: голод, большой террор, война, послевоенные репрессии. И вот когда умер Сталин и к власти пришёл Хрущев страна почувствовала какое-то дыхание свободы, новой жизни. Неудивительно, что в те годы пышным цветом расцвёл жанр музыкальной кинокомедии. Тогда же, в 50-е стала реализовываться молодая поросль казахских кинематографистов: Мажит Бегалин, Султан-Ахмет Ходжиков и главным образом – Шакен Айманов. Именно ему в то время предстояло снять главную казахстанскую музыкальную комедию эпохи.
Сегодня музыка к кино пишется просто. Режиссер и продюсер встречаются с композитором, и если первым нравится музыка, а второго устраивает гонорар, то для сотрудничества нет больше никаких преград. А в советское время даже если режиссеру нравится композитор, то его кандидатуру необходимо защитить перед худсоветом. И здесь вновь на помощь Зацепину приходит Евгений Брусиловский. Веское слово классика перед худсоветом окончательно решает судьбу фильма и на свет рождается настоящий шедевр казахстанской кинооттепели «Наш милый доктор» с песнями, которые мгновенно ушли в народ и остались навсегда вписаны в историю нашего кино и нашей страны. Казахстанская оттепель непредставима без песен «Надо мной небо синее» и «Весеннего вальса».
Спустя несколько лет после казахстанской премьеры, фильм будет презентован и в Москве, где музыку Зацепина услышит подающий надежды и тогда мало кому известный режиссёр Леонид Гайдай. И начнётся другая история дружбы и сотрудничества, которая превратит в молодого классика уже Зацепина. В сотрудничестве с Гайдаем он напишет почти весь золотой фонд своей музыки. В 60-е годы начнется его просто космический взлет: музыка к фильмам «Операция Ы», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «12 стульев», «Иван Васильевич меняет профессию», «Не может быть». В то же время он начинает сотрудничество с молодой, но уже ставшей популярной Аллой Пугачевой. Песни «Этот мир придуман не нами», «Также как все», «Любовь одна виновата» навсегда в золотом фонде творчества Примадонны.
Состоявшись в Москве, Зацепин не забудет и Казахстан. В конце 1960-х он напишет музыку для другого шедевра Шакена Айманова «Ангел в тюбетейке» с всенародными шлягерами «Песня об Алма-Ате», «Мама», «Ты куда, Одиссей», «Все равно ты будешь моею».
Любопытно, но судьбы Брусиловского и Зацепина явно перекликались. Попав волею судеб в Алма-Ату оба композитора здесь получили плодотворную творческую реализацию. В 1960-е они оба уже перебрались в Москву. И хотя в 70-е Брусиловский уже был на заслуженном отдыхе, а Зацепин на пике славы (звучат песни Пугачевой из «31 июня»), в 80-е их судьбы ещё раз перекликнутся. В 1981 году Евгений Брусиловский скончался, а годом позже Зацепин покинул Советский Союз, переехав сначала в Финляндию, а потом и во Францию. Но на этом золотой период его творчества закончился. Мистика? Возможно!
Сегодня Александру Зацепину 97 лет и для своего возраста он в прекрасной физической и творческой форме. И сегодня во многих своих интервью Зацепин добрым словом вспоминает и своего учителя Евгения Григорьевича Брусиловского, без которого ещё неизвестно стал бы Александр Сергеевич тем, каким его знают и любят миллионы. И кто знает, откажись тогда в 1933 Брусиловский от поездки в Алма-Ату как бы все сложилось для десятков людей, чьи имена сегодня вписаны в энциклопедии.
Фото из открытых источников
