Во-вторых, самое главное для нации – это единое национальное самосознание и приверженность к общей гражданской позиции ради процветания независимого Казахстана. Язык не является атрибутивной составляющей нации. Для существования нации не гибельна ситуация, когда не все члены данного сообщества владеют своим «национальным» языком. К примеру, когда в 1861 году впервые появилась объединенная Италия, на итальянском языке говорили только лишь 2,5% ее населения. В Индии в момент обретения ею независимости их элита, интеллигенция и бизнесмены разговаривали преимущественно на английском языке, а не хинди. Более того, в этой стране усиливаются позиции английского языка – там он является основным в бизнесе и повседневной работе. Вдобавок хинди и английский являются двумя государственными языками. При этом в Индии 22 языка могут применяться индийскими штатами для различных административных целей. Но при этом Индия не теряет своей национальной идентичности, а даже укрепляет её, становится более конкурентоспособной на мировой арене.
Собственно, в мире есть много стран, в которых существует единая нация, состоящая из разных этносов, говорящая на разных этнических языках, в том числе на одном государственном языке. В этом нет ничего плохого, наоборот, такое многообразие – к лучшему. Язык не может быть инструментом репрессий, разделений, разграничений. Задача языка состоит в связывании, кооперации и координировании. В этом и заключается его привлекательность, а не в принуждении и наказании. Со временем в Казахстане, дай Бог, все население будет знать казахский язык. Однако для этого также необходимо прикладывать усилия по стандартизации и модернизации языка, повышению эффективности и доступности программ, пособий, уроков по его обучению.
Между тем казахский язык до сих пор отражает средневековой быт и социально-экономический уклад казахов. А наши власти за более чем 30 лет независимости ничего путного не сделали для модернизации, стандартизации казахского языка, повсеместного внедрения эффективных, доступных методик его освоения. По этой проблеме власти больше занимаются «нагнетанием воздуха» с целью зарабатывания политических очков среди простых казахов. Возможно, поэтому некоторые круги эксплуатируют идею о необходимости развития казахского языка. В этом нет ничего предосудительного - казахский язык, как государственный, является атрибутом государственности. Следовательно, его развитие не должно вызывать никаких сомнений и возражений. Но дело в том, что этот процесс принимает порой какие-то непонятные формы. Так, значительная часть казахских национал-патриотов полагая, что язык является главным элементом этничности, стала называть тех казахов, кто не владеет своим родным языком, «шала-казахами».
Язык прежде всего - инструмент коммуникации. То есть, образно говоря, такой же инструмент, как, например, оружие для воинов. В этом смысле тот же русский язык – хороший инструмент, как автомат Калашникова, тем более он является «лингва франка» постсоветского пространства. Тем самым глупо отказываться от русского языка – он нужен прежде всего для экономического сотрудничества с другими постсоветскими странами. А вообще можно на любом языке выразить свой внутренний мир. Другими словами, язык выступает способом реализации культуры - феноменом цивилизации. Цивилизация же, как все способы воплощения в жизнь культуры, подвижна. Иначе говоря, мы можем пользоваться либо телевизором, либо радио, чтобы возместить наше желание слушать музыку. У каждого из нас разная градация предметов цивилизации, но при этом остается постоянной доминантой наше внутреннее существование - культура. Точно так же соотносятся этничность и язык. Следуя логике вышесказанного, этничность является культурным феноменом, а язык - одним из инструментов ее реализации. Получается, что не язык, а именно культура, в данном случае самосознание, является главным фундаментом этничности.
Другими словами, самосознание, самоощущение себя казахом является главным моментом в самоидентификации себя как казаха. В этом плане не правы те национал-патриоты, которые «шала-казахами» называют даже тех, кто ощущает, воспринимает себя как казаха. Короче, незнание кем-то своего языка не означает, что он не является носителем своей этничности. Многие так называемые «шала-казахи» на самом деле изучают родной язык, но ведь для его полноценного закрепления в памяти необходима речевая практика. Но как практиковаться «шала-казахам», если их же сородичи смеются над их акцентом и «коверканием» языка? Ведь так вырабатывается «языковой барьер», когда у человека развивается психологическая боязнь говорить на определенном языке, тем более - родном. Кстати, большинство таковых смеющихся казахскоязычных говорят на весьма бедном языке, далеком от литературы, искусства и науки.
Между прочим, для нас, казахов, это очень свойственно: прикалываться над теми, кто чего-то не знает, не имеет. Хотя на поверку часто выходит так, что мы в конечном итоге смеемся над своей глупостью. Это интересный феномен «провинциального снобизма», требующий своего отдельного изучения. Кроме того, подавляющее большинство «шала-казахов» в действительности искренне радеют о развитии и укреплении казахской государственности, культуры, казахского языка. Эта часть казахов пытается развить этническое самосознание своего народа, учитывая веления времени, достижения передовых наций мира.
Отдельно отметим, что, если главным критерием этничности, этнической принадлежности рассматривать язык, то тогда можно прийти к различным казусам. Например, если вы, будучи казахом, знаете в совершенстве французский язык, это не значит, что вы француз и т.д. На наш взгляд, такое понимание этничности сложилось вследствие рассмотрения этничности как некоего природного, биологического образования (примордиалистский подход). Но сама теория этнологии, история появления этносов показывает, что этничность не является природным образованием. Этнос и его проявление, этничность, выступают скорее смесью социально-биологического и искусственного образования, где значительную роль играет момент политической, социальной консолидации ряда племен в один народ. Необходимым объединительным стержнем при этом выступает общая культура.
Другая отправная точка искусственного выделения «шала-казахов» – это традиции и обычаи. На самом деле необоснованно объявлять какого-либо казаха «неполноценным», если он не соблюдает традиционные обычаи, в своем поведении не следует традиционным (средневековым) нормам и ценностям. Сегодня довольно часто говорят о том, что, мол, раньше казахи лучше были, и потом, в современности, испортились, видимо, потому что перешли на оседлый образ жизни. Простите, но сегодня на дворе 21-й век, при чем тут средневековый уклад жизни. Не надо застревать в прошлом и объявлять его каким-то идеалом, образцом, ибо в современную эпоху это не работает. На примере жизни человека мы можем рассматривать средневековье как «детство» казахского народа. Соответственно, сегодня пора начинать взрослую жизнь, и перестать впадать в «детство». Да, некоторые обычаи, традиционные нормы и ценности, при их модернизации, следует сохранить, поскольку без истоков нет настоящего и будущего. Но не надо делать из традиций и обычаев инструмент по изоляции и наказанию «неправильных». Благо большинство казахов придерживается идеи укрепления национального единства, национальной сплоченности (қазақ халқының береке-бірлігі – единство казахского народа).
Как бы то ни было, главным фактором развития независимого, национально консолидированного Казахстана является укрепление и модернизация культуры казахского народа, как титульного этноса. Повторимся, культура является базой, фундаментом этничности. Не случайно на практике выясняется, что те же шала-казахи и нағыз-казахи в конечном счете являются носителями одной – казахской культуры. Таким образом, не надо забывать про наши вековые традиции, но также не стоит их абсолютизировать, особенно в эпоху высоких технологий, где старые ценности, методы, инструменты не только непрактичны, но и тормозят развитие, работу. Опыт Японии, Южной Кореи и Турции доказал на практике, что можно очень успешно сочетать традиции и современность в жизнедеятельности.
Фото из открытых источников
