Наверное, не стоит разводить лекцию о единых корнях казахов и казаков в этимологии, идеологии и, как говорили при соцреализме, «методах хозяйствования». Хотя это должно быть основой для любого повествования на заданную тему. Однако необходимо отметить, что менталитет долгое время у нас был, если не одинаковым, то во многом схожим.
Другой аспект, о котором не стоит забывать, что казаки казакам рознь. Иногда и междоусобная рознь. Было немало фактов, когда одни станицы бились с другими по различным бытовым причинам или по законам кровной мести, не говоря уже об идеологических войнах. Например, при Екатерине II, когда апогеем таких стычек стало восстание Емельяна Пугачева. Или во времена Второй мировой – тогда советское командование на время забыло о том, что в 1918 году казачество было ликвидировано, как класс и последовали жестокие репрессии, в числе которых высылка семей в Сибирь и Казахстан считалась наименьшим злом.
Вообще, в отличие от других народов, попавших на нашу землю не по своей воле, казаки поначалу появились в Великой степи по своему желанию, в том числе, по желанию быть свободным (или соответствовать своему самоназванию). Потом они шли по приказу «белого царя», но в душе оправдывались, что делают это чисто по собственной инициативе. И это, скажем так, были не совсем те казаки, которые в XVI века материализовались на реке Жайық (Яик), которая была переименована в Орал (Урал) – дабы стереть из памяти людской события Крестьянской (на самом деле казачьей) войны под руководством Пугачева. Забегая вперед скажем, что кое-что стереть царскому правительству удалось.
Превращение вольных яицких казаков в подконтрольные «силовые органы» происходило на протяжении многих десятилетий. Этот процесс включал в себя не только политические моменты, но и идеологические и даже лингвистические. Современные исследователи отмечают, что в «родном» языке казаков было много тюркизмов, которые использовались на бытовом уровне. В этом плане вспоминается отрывок из повести «Казаки» Льва Толстого. Так, например, там есть отрывок, когда молодой казак приходит домой к старшему товарищу и кричит «Уйдема?» («Ты дома?»), а тот отвечает «Уйде!» («Да, дома»). То есть, этот малозаметный факт говорит о использовании тюркского языка в быту. Не говоря уже о других, скажем так, этнокультурных факторах подражания казаков кочевникам и горцам, которые уже давно были отмечены историками и этнографами.
Мы уже упоминали выше, что казаки казакам рознь, но слишком вдаваться в подробности не станем. Скажем лишь, что семиреченское казачество отличается от уральского (яицского), а уральское – от сибирского (омского). В том числе, по отношению к местному населению. Но мы сейчас немного обобщим. Вообще, два воинственных народа, оказавшись на одной территории, не могли не встречаться на поле брани. Точно так же, как дрались между собой сами казахи – с элементами барымты, уводом жен и скота, желание удовлетворить личные амбиции. Но в случае с казаками столкновения чаще отличались большей жестокостью и даже ожесточенностью. В тоже время были и чисто добрососедские отношения, то, что называется взаимным проникновением культур. Такая ситуация в основном относилась к Яицкому казачеству, которое сформировалось в виде «вольницы», куда стекались, в первую очередь, представители распавшейся Ногайской орды, выходцы из Казанского и Астраханского ханств.
Историки отмечали, что казаки и казахи друг другу даже звания батыров присваивали. Кстати, казаки свободно говорили на казахском языке, одевались в казахскую одежду, использовали в быту национальные приборы и так далее. Но, естественно, была и конкурентная борьба за караванные пути, за земли и реки. Поэтому отношения на местах были очень интересные и разнообразные.
Это происходило на протяжении столетий. Но потом начался процесс «добровольного присоединения», который все чаще сопровождавшийся силовыми действиями новой власти, и в авангарде которых стояли казаки – теперь уже «государевы казаки» (оренбургские и сибирские). В этой ситуации быстро соориентировались некоторые казахские ханы и султаны, которые руками казаков расправлялись со своими конкурентами-соплеменниками. Кстати, необходимо отметить, что в казачество поступали и представители коренного населения. Более того, они участвовали и в карательных операциях, и в войнах против Хивинского ханства, и так далее. В общем, синтез продолжался.
Наибольшая взаимная агрессия, по нашему мнению, развилась во времена национально-освободительной (антиимперской) войны 1916 года. Наверное, не надо объяснять, почему. После этого начались лихие годины и для казахов, и для казаков, и, вообще, для всего населения Российской Империи. Уже через два года казаки оказались чуть ли не самыми главными врагами большевиков и на протяжении последующих лет они стали подвергаться «красному террору». Теперь в Казахстан казаки и их семьи направлялись уже в качестве врагов народа – сюда было переселены десятки тысяч семей из Украины, с Дона, с Северного Кавказа.
Если вернуться к началу нашего повествования и вспомнить о сеодняшнем юбилее – 30-летии возрождения казачества, то следует отметить, что казаки в форме и при орденах стали появляться на наших улицах еще раньше. Причем, инода с открытой агрессией. Как, например, осенью 1991 года в Уральске. Через несколько лет с сепаратистскими лозунгами вышли казаки в Северном Казахстане, а потом – в Усть-Каменогорске. Впрочем, это уже другая история, к которой мы обязательно вернемся.
А в заключение хотелось бы сказать: это в русском языке у нас различие в одной букве, а вот на казахском, государственном, наши этнонимы звучат практически одинаково.
Фото из открытых источников
