Культура

Служение музам

Константин Козлов

20.04.2022

В казахстанском кинопрокате идет фильм «Три», в основе которого – поимка известного маньяка Николая Джумагалиева. В фильме снялись популярные отечественные актеры Аскар Ильясов, Самал Еслямова, Жандос Айбасов. Среди них - известный российский киноактер Игорь Савочкин, увы, не доживший до премьеры фильма. Также в фильме сыграл популярный театральный артист и певец Игорь Личадеев. Воспользовавшись случаем, мы решили пригласить Игоря Васильевича на разговор о жизни, профессии и творчестве.

– Игорь Васильевич, в последнее время вы много и активно снимаетесь в кино. В «Бизнесменах» у Акана Сатаева, в «Свадьбе на троих» у Аскара Бисембина, во многих исторических картинах. Какой проект из вашей фильмографии вы бы выделили особо? 

– Я очень люблю телефильм ««Ән-аға» о композиторе Шамши Калдаякове, где я сыграл замечательного композитора, профессора Василия Великанова. Он когда-то защищал Калдякова от гонений, но, к сожалению, в какой-то момент уже не смог этого сделать. Эта была очень интересная роль. Кстати, с тех пор мы много сотрудничаем с режиссером Жасуланом Пошановым. Он приглашал меня на несколько своих кинопроектов. 

Еще хочу отметить проект «Адам и Алма» Аскара Узабаева. История о двух людях, которые решили возродить апорт. Я играю немца-селекционера, который, к сожалению, погибает в конце. Перед съемками мы долго собирались на читки и репетиции. И в какой-то момент, признаюсь, меня это начало раздражать. А потом, когда мы приехали на съемку, я поразился, что в 6 утра уже все готово, все делается слаженно и быстро. К сожалению, у фильма возникли проблемы с финансированием. И он застрял на стадии пост-продакшна. Я все же надеюсь, что когда-нибудь мы его увидим. 

– Сейчас в прокате идет фильм «Три». Каково было сниматься в таком жанре – криминальный триллер с элементами мистики? 

– Мне понравилось, что создатели хорошо воссоздали эпоху. Что до меня - вспоминаю довольно забавный случай. Мою первую сцену снимали глубокой ночью. А перед этим я смотрел по телевизору фильм с актером Игорем Савочкиным в главной роли – потрясающей органики артист, очень похожий на Андрея Болтнева. Потом я уснул, за мной заехала машина и отвезла меня на съемки. Когда я увидел Игоря, я не сразу сообразил, что это он. Но я понимал, что это кто-то очень близкий и знакомый. Я подошел и по-свойски хлопнул его по плечу с криком «Здорово!». Он немного опешил, но поддержал беседу. Только потом я догадался, что это Савочкин. Был немножко смущен, но мы потрясающе поработали в кадре. Жаль, что он так скоропостижно ушел из жизни. 

– Вы сыграли в этом фильме баптистского пастора? А ваше личное отношение к вопросам веры какое? 

– При том, что я верующий человек, с церковью связана одна довольно любопытная история. В начале 90-х, когда с работой, с деньгами было тяжело, я переживал непростой период. И один мой знакомый предложил мне пойти в дьяконы в Казанском соборе. Я всерьез думал об этом. Если уж я уйду в дьяконы, то это навсегда. Готов ли я к этому? Церковная служба – это помощь человеку прийти к вере. И люди тебе априори верят. Ты этой верой не можешь разбрасываться. Мне в какой-то момент это было очень близко. 

То есть, Вы серьезно рассматривали возможность уйти служить в храм и остаться там? А как же с актерской карьерой?

– Желание быть артистом у меня никуда не пропало. И я поймал себя на мысли: «А не обманываю ли я сам себя?». Быть может, я просто начну играть священнослужителя и дальше этого не продвинусь? На священников я смотрю с точки зрения актерства. Каждый из них должен быть немного актером, чтобы люди ему поверили. Он не может вести себя как обычный мирянин. Люди приходят к священнику со своим душевным мусором, и нужно обладать большим мастерством, в том числе и актерским, чтобы людей выслушивать, сохраняя при этом лицо и не переходить на уровень общения между простыми мирянами. С прихожанами священник должен вести себя определенным образом. Ему должны верить. И священнослужитель всегда должен держать это в голове. 

– Для широкой аудитории вы стали известным благодаря телепроекту «Школа выживания» и сериалу «Саранча»? Как вы сегодня относитесь к участию в этих проектах? 

– С большой теплотой. Привел меня в этот проект мой друг Андрей Сухоногин. Он работал у нас в театре и параллельно снимал передачи на телевидении. Вот Андрей и позвал меня и Ларису Осипову на «Школу выживания». Мы разыгрывали скетчи, комментировали их в стихах и пели куплеты – я играл всегда на гармошке, а Лариса сначала на концертино, а потом на ложках. Тогда телевидение переживало свой лучший период – было очень много программ и актерам было где реализовываться. Потом почему-то игровых передач стало все меньше и меньше, его заменяли российским контентом. Но что для нас, актеров, было особенно ценно в таких программах? У нас есть поговорка: «Актерская профессия замечательная, если бы не репетиции». Нам хочется сразу играть – вот на ТВ нам такая возможность и выпала. 

А «Саранча» была моим полноценным кинодебютом. Сначала это был эпизод мой герой, бомж Гена постоянно мелькал в кадре и был свидетелем всех убийств, похищений и несчастных случаев. Но со временем роль увеличили, расписали на весь сериал. Вспоминаю одну интересную встречу на съемках этого сериала. Один раз я прихожу на читку и вижу знакомое лицо. Женщина скромно сидит на диване, читает свой текст и внимательно слушает режиссера. Когда ей сказали «Спасибо, Наташа», - я узнал ее и поразился. Это была Наталья Аринбасарова. Она играла небольшую роль психолога в этом сериале, я был удивлен ее скромности – ни малейшего пафоса и звездности. А она ведь настоящая легенда! 

– В начале 90-х, я знаю, вы работали в Карагандинском театре оперетты? Как вспоминается этот опыт? 

– Карагандинский театр оперетты был в то время уникальным коллективом. Поскольку он был прикреплен к шахтам там была очень высокая зарплата и многие актеры из Казахстана, России, Украины приезжали туда, будучи очень возрастными, чтобы подзаработать себе на хорошую пенсию. Я был одним из немногих молодых артистов. До сих пор помню свой отбор в этот театр, когда я, выложившись из последних сил спел, после чего режиссер сказал мне: «Все замечательно, только можно теперь, пожалуйста, в два раза громче». Я был просто обескуражен, но, чтобы произвести впечатление – что называется, «сел на горло», чем подпортил свой голос. Надо было совершенно по-другому с голосом работать – максимально расслабиться: сауна, немного водки, эмоциональный покой и запоешь. Но времени на это не было.

– Вы профессионально учились вокалу?

– Да, но перед этим я перепробовал кучу специальностей. Я и в ПТУ учился, и в геологические экспедиции ездил, и рабочим сцены был, даже учился на актера-кукольника! В начале 1980-х мне повезло. Тогда в Алматинском театрально-художественном институте открыли факультет музыкально-драматической комедии – для набора кадров в строящийся театр оперетты. В первый казахский набор, который устраивал великий Каукен Кенжетаев, поступила Роза Рымбаева. А в первый русский набор поступил я – меня взяла Полина Михайловна Дорохова, и учился я у Пулата Эльдарова и Виктора Доренского. Увы, алматинский театр оперетты так и не был построен – после декабрьских событий 1986 года власти отказались от его строительства и котлован зарыли. А два курса остались – они подготовили хороших специалистов. Многие сегодня работают в театрах России и Европы. Я отправился в Караганду, поработал там пять лет и вернулся на родину по семейным обстоятельствам. И меня взяли в театр Лермонтова – на тот момент меня уже хорошо знали в театральных кругах. 

– За 30 лет работы в театре имени Лермонтова какой период вспоминается с особой теплотой? 

– Наверное, самый интересный период был, когда мне дали роль чеховского Иванова. Но это было не самым простым испытанием. Был страх, неуверенность в себе, я не совсем понимал, чего от меня хочет режиссер. Еще жил теми сценическими нормами, которые приобрел, работая в театре оперетты. Приходилось искать новые методы работы, становиться более органичным, не раздражать зрителя, меньше показывать себя, больше нести замысел автора. Ведь в те годы у меня было сильное представление, что я пришел в драму ненадолго и буду продолжать петь. Но сложилось иначе, и приходилось весьма серьезно себя перековывать. 

Никогда не забуду работу с Романом Григорьевичем Виктюком. Мы ставили спектакль «Фуршет после премьеры». Это довольно нетипичный для нашего театра авторский спектакль. Но какими незабываемыми были репетиции! На него можно было смотреть бесконечно – сама репетиция была отдельным спектаклем для нас. А какой там отборный мат стоял! Я даже сыну своему звонил и приглашал его посмотреть на это. Даже сказал ему: «Если ты увидишь это, тебе больше ничего не будет страшно!» (смеется). Если в зале было много людей, он еще больше расходился и играл для них. Мало того, что он был гениальным режиссером, он был еще и нереализованным артистом. Он был великолепен – весь в искусстве, весь в своем мире. Виктюк совершенно не соприкасался с бытом, и не обращал внимания на условности. Многие воспринимали это как хамство, но, конечно, это было не так. Он жил в своей вселенной и просто нужно было его понять и принять. И тогда с ним становилось просто безумно интересно. Работа с Виктюком стала для меня отдельной школой. 

– Насколько я помню, публика не особо приняла тот спектакль Виктюка…

Да, вы правы. Он был не очень радушно принят публикой. Но тогда и люди были не готовы к авторским спектаклям, тем более наша аудитория. Да и актерский состав тоже не вполне понял задумку Романа Григорьевича. Возможно, на это нужно было побольше времени. 

В целом, я не очень расстраиваюсь из-за неудач. Большое всегда видеться на расстоянии и надо учиться быть счастливым сейчас, в данный момент. Многие, кто был тебе дорог и приятен, сегодня уходят. Вот недавно мы попрощались с Юрием Борисовичем Померанцевым. Но к счастью, многие живы и здоровы. Актер ведь никогда не бывает полностью счастлив. Он всегда живет надеждой, что все впереди, что лучшая роль еще придет. 

Фото АПН, из архива Национального театра русской драмы имени Лермонтова. 



Константин Козлов

Публикации автора

Тектурмас. Хадж по-советски

Верненские магнаты: жизнь и судьба

Что ты вьешься над моею головою?

Диагноз – алматинец

Учились, учились и еще раз учились. Как работала система образования до революции

Анна Герман. Из Джамбула с любовью!

Топ-тема

Другие темы

КУЛЬТУРА | 28.03.2024

Тектурмас. Хадж по-советски

ИНТЕРВЬЮ | 28.03.2024

Исправляя чужие ошибки, не наделать своих

ГЕОПОЛИТИКА | 28.03.2024

Казахстан открывает двери для европейских инвестиций в добычу редких минералов

АНАЛИТИКА | 27.03.2024

По следам выступления верховного главнокомандующего на 3 Курултае

КУЛЬТУРА | 27.03.2024

Верненские магнаты: жизнь и судьба

АНАЛИТИКА | 27.03.2024

Антитеррор – это серьезно