Вообще, пару лет назад мы писали о проблемах декоммунизации. Тогда мы ее разложили на три части – основательно подойдя к вопросу в теории, показав, как это происходило (и происходит) на практике, а также предположили и предположили, как это может осуществиться в нашей стране. Точнее, как должно осуществиться.
Мы не станем пересказывать все это, а хотели бы подойти к этой теме с другой стороны – со стороны общества. Но прежде отметим, что с момента выхода этой «трилогии», с мая 2022 года, в Казахстане произошли знаменательные в этом роде события, в том числе, о которых мы в будущем времени говорили в третьей части материала под общим названием «Что такое «декоммунизация». Например, был осуществлен ряд политических реформ, инициированных президентом, проведены референдум и цикл выборов (от президентских, через парламентские к выборам райакимов), возвращен Конституционный суд и так далее.
Кому-то, может быть, покажется, что это прямо не относится к декоммунизации, как таковой, но если воспринимать это в виде процесса «избавления от прошлого» и теоретического и практического избавления от «коммунистической идеологии из всех сфер общества», то вполне подходит. Тем более, уже высказывались мнения, что прежде надо провести деназарбаевизацию. В любом случае, практическое внедрение многопартийности, альтернативные выборы, развитие диалога общества и власти и многое другое – как раз являются примерами «отхода от старого». Но главное, как нам кажется, это постепенное внедрение в сознание людей, что, казалось бы, незыблемые еще со времен соцреализма устои могут быть подвергнуты сомнению.
В немалой степени это касается персон – то есть, носителей этой идеологии, которая плавно перешла из советской в постсоветскую эпоху. Между прочим, Верховный совет РК еще в 1992 году поднимал вопрос о необходимости проведения процесса декоммунизации в республике, чтобы облегчить ей путь в реальную независимость. Была даже создана соответствующая комиссия, но потом что-то пошло не так. Или, вернее сказать, все пошло не так. Как бы то ни было, попытка была, но не готова была верховная власть, которой управление молодой страной досталось по наследству, а также значительная часть общества.
И здесь мы остановимся поподробнее. Возьмем прибалтийские республики, которые еще в 1989 году начали процесс избавления от всего советского. Это немудрено – ведь на тот момент они только 50 лет были в составе СССР, еще живы были свидетели оккупации, а во многих литовских, эстонских и даже латвийских семьях следующие поколения говорили, что все это временно и большевики-оккупанты рано или поздно уйдут. Другими словами, у них была подготовлена хорошая идеологическая база.
Казахстан же стал республикой, пережившей все «прелести» советского режима, что называется по полной и даже с перевыполнением плана. Ко всему прочему, коренное население здесь оказалось в меньшинстве со всеми вытекающими обстоятельствами. Вместе с тем, горести, выпавшие на головы нашего народа, заставляли скептически относиться к советской власти со стороны здравомыслящей части общества, а потомки ссыльных народов и отдельных репрессированных личностей выставляли Казахстан в более выгодном свете, чем другие республики региона. В общем, кое-какой фундамент был.
Однако определенное «общественное мнение», все еще жившее при соцреализме, стало удобным механизмом, которым воспользовалась тогдашняя власть. Большое (если не существенное) влияние оказало российское информационное поле, в котором мы тогда находились, да и продолжаем по большей части пребывать. Северный сосед-союзник тогда, в 90-ые, допускал в СМИ нечто либеральное, но к миллениуму независимость и демократичность центральных каналов сошли на нет – по крайней мере, то, что доходило до казахстанского зрителя. Ко всему прочему к этому времени стала появляться пропаганда, сводящаяся к ностальгии по Советскому Союзу и тому, что «раньше было лучше». Этот фактор обильно дополнялся социальным аспектом, когда «новая» власть делала все для того, чтобы доказать, что она хуже «прежней».
Поэтому на сегодняшний день можно констатировать, что общество разделено. Безусловно, события последних десяти лет, а особенно после Кантара и полномасштабной российской агрессии в Украине, сыграли в пользу увеличения числа казахстанцев, которые стали понимать, что надо было все-таки «декоммунизироваться», а заодно провести деколонизацию с десоветизацией. Таким образом общество, которое и без того трудно назвать единым, несмотря на старания нынешней власти, еще более раскололось, причем, с явными признаками провокаций и агрессии. Причем, последнее характерно для обеих сторон.
И как тут быть? Как мы договаривались изначально, сегодня обратим внимание на действия самого общества. Первое касается сугубо правового поля. И здесь, даже если сравнивать с ситуацией двухгодичной давности, у нас появилось больше возможностей. Это касается, например, вступившего в силу в начале этого месяца закона об общественном контроле, а именно – о петициях. Тут, несмотря на некоторые ограничения, появился широкий спектр возможностей, в том числе в виде законного давления на местные исполнительные и представительные органы власти – акиматы и маслихаты. Также избиратели группами и отдельно должны влиять на депутатов парламента, чтобы через них инициировать те или иные законы (или поправки к ним), касающиеся декоммунизации.
Второе исходит из первого, но имеет самостоятельное значение. Оно касается поддержки властей, которые прямо или косвенно относятся к нашей сегодняшней теме. Скажем, президент Токаев на курултаях в Туркестане и Атырау несколько раз говорил по этому поводу – может быть, не всегда прямо, но зато вполне четко. К слову, недавнее общественное противодействие провокациям Тины Канделаки, высказавшей недовольство в пользу переименования советских названий в казахские, можно и нужно считать хорошим прецедентом в этом направлении. Но кое-что проходит незамеченным для многих. В качестве примера можно привести действия Министерства культуры и информации по возвращению в страну культурных и исторических ценностей. Вообще, как мы считаем, ренессанс и развитие национальной культуры может и должен стать неким мощным вспомогательным фактором в выдавливании «пережитков прошлого». Недаром некоторые российские пропагандисты стали называть руководство МКИ «русофобами» – значит, в правильном направлении движутся.
Впрочем, в этом плане все-таки нужно больше конкретики со стороны правительства – хотя бы намекать обществу на то, какие конечные задачи в этом направлении предусмотрены. Тут дополним, что это касается не только Минкультуры, но и Минобразования и Миннауки. Причем, на первом из них лежит более важная ответственность – наверное, нет необходимости объяснять, почему. В общем, ханымдар мен мырзалар из кабмина, дерзайте и делайте – мы вас поддержим.
Но если говорить об обществе, то главным направлением все же является сплоченность, объективность и критическое мышление. При этом не стоит, а в некоторых случаях категорически нельзя вступать в бесполезные споры с теми, кто ратует за «интернационализм», реанимирует имена прежних партийных деятелей, многие из которых, были чекистами и ярыми коммунистами со всеми вытекающими, а также просто ностальгирует по СССР. Ведь среди них немало тех, кто не ведает, что творит, искренне считая, что нельзя трогать священную корову коммунизма, но при этом «забывая» об Ашаршылыке, репрессиях, национальном вопросе, ГУЛАГе и так далее. Будьте к ним снисходительны, друзья.
Фото из открытых источников
