– Сануржан, недавно ты снялся в популярном турецком историческом сериале «Мевлана». Ты играл посланца монголов. Расскажи про этот свой опыт?
– Съемки в Турции — это, наверное, самое яркое событие в моей недавней актёрской деятельности. Было нелегко — довольно трудно шли переговоры через моих международных агентов. Там сразу договориться не удалось, потом каким-то образом представители турецкого продакшна меня нашли здесь в Казахстане. К слову, мне пришлось прервать отношения с этими моими иностранными агентами, потому что я так и не понял почему эти сложности решались без меня. В результате, на меня вышли через Казахстан, и мы договорились. Прилетев в Турцию, я ещё умудрился сломать руку – параллельно ещё были сложности с менеджментом. В общем, проект этот нелегкий по всем направлениям получился. Ну и конечно, съемки в новых условиях – язык, ментальность, особенности игры, к которой привык их зритель. Но могу сказать, что все, что от меня ожидалось режиссером, авторами и зрителями я оправдал! И честь казахстанских актеров не запятнал.
С режиссером Джаном Улкаем у нас получился очень хороший «коннект» актера и режиссера. Вначале мы творчески прощупывали друг друга, но после первых съемочных дней он полностью доверил мне построение этой роли. Сегодня мне пишут зрители этого сериала из разных стран: из арабского мира, Европы, Турции – для меня это очень приятно. Под одним моим постом в Инстаграме, где я в образе из «Мевланы» кто-то из этих зрителей подписал: «Первый раз видим, как японский мальчик играет на турецком языке» (смеется).
– Чем отличается их подход к кино от нашего?
– Прежде всего, там больше бюджеты. Политика поддержки сериалов у них поставлена на высочайшем уровне. Сравнительно с нашими бюджетами, там выделяются куда большие деньги. Это чувствуется по организации работы на площадке. Хотя я считаю, что по уровню профессионализма наши кинематографисты турецким точно не уступают. Еще, например, интересный факт – оказывается в турецком кино нет позиции ассистента по актерам. У нас на площадке обязательно есть человек, который помогает, взаимодействует с актерами: приносит чай-кофе, помогает согреть его, если съемки в холоде, следит, чтобы он вовремя вышел на площадку. В Турции такого нет. То есть нужен плед для согрева – это к костюмеру, чай – к тому, кто занимается буфетом. У меня в одной сцене волосы промокли – я лежал на снегу, долго терпел. Потом наконец, сказал, что мне холодно. Съемочная группа чуть ли не ругаться начала между собой – и позвали гримера, который между дублями сушил мои волосы феном. Если же нужен тебе ассистент, то это только за твои отдельные деньги к тебе прикрепят такого человека. Для меня такое было в новинку.
– Как ты думаешь, какое у тебя сегодня амплуа, и как тебя видят режиссеры?
– Честно скажу, что я и сам не знаю. Могу только сказать, что я ответственно подхожу к выбору ролей. Иногда я думаю, что я даже чересчур избирателен для своего возраста – возможно мне нужно быть более «горящим». Многие мои ровесники, кто только начинает свой путь в большом кино они более открыты ко всему новому, они много пробуют. Во мне этого огня немного меньше. Возможно, потому что я всегда думаю о том, как спустя годы мои работы будут смотреться. Может, мне нужно больше энтузиазма. Но пока я вижу, что все от чего я отказался, это было сделано правильно. Честно сказать, мне трудно представить себя в этих картинах. Поэтому я считаю, что моя роль ещё ко мне придёт. Тот образ, который у меня сложился в среде кинематографистов, это все результат моего выбора и моего пути. Впрочем, ещё хочется пробовать себя в чем-то новом!
– Можно ли сказать, что тебя видят в амплуа «супермена» - судя по успеху твоих ролей в «Шестом посту» или «Времени патриотов»?
– Наверное, отчасти это действительно так. Я бы, конечно, не называл их прям «суперменскими». Могу сказать точно - я сделал все для того, чтобы эти фильмы были удачными. С точки зрения ожидания зрителей они, безусловно, удались. С точки зрения мировых стандартов там, конечно, есть к чему придраться. Но это нормально. Бывали проекты не самого лучшего качества с технической точки зрения, но я боролся за то, чтобы зритель понимал, что это не моя ошибка. Так случилось, например, в малобюджетном фильме «Крылья, подаренные матерью», где я играл молодого поэта. Замысел и идея этого фильма были весьма неплохи. Исполнение получилось более чем скромным, к сожалению.
– Многим ты запомнился в проекте Акана Сатаева «Районы». Пожалуй, это одна из немногих твоих отрицательных ролей.
– Я бы не назвал его отрицательным. Да, он немного труслив, малодушен. Мой персонаж Хабиб всю эту «движуху» с районами едва ли воспринимал не всерьез. Он карьерист, который, возможно потом пошел бы по комсомольской линии. Ему главное все это переждать. И тем неожиданнее, что именно Хабиб не выдерживает испытания и кончает жизнь самоубийством. Я, кстати, пользуясь тем, что мой герой на экране не до конца фильма, максимально старался играть жизнь даже в мелочах.
– Ты довольно избирательный в выборе ролей. К примеру, тебя почти не увидишь в распространенных ныне кинокомедиях…
– Как я уже сказал, я дотошный – мне это иногда мешает, но чаще помогает! Я всегда лезу в сценарии, мне очень важно в чем я снимаюсь. Но ни для кого не секрет, что 90% наших прокатных комедий, которые идут на наших киноэкранах, это не кино, а коммерческий продукт. Это фастфуд, это делается на «здесь и сейчас», и продюсеры не заинтересованы в том, чтобы история жила долго. А я хочу, чтобы фильмы, в которых я снимаюсь, было интересно смотреть и через много лет. Вот мой принцип – а не в том, чтобы не сниматься в комедиях.
– Ты ведь участвовал еще в спектакле «Одноклассники». Как сам вспоминаешь этот опыт и почему он был недолгим?
– Мне было 18 лет, когда я впервые вышел на театральную сцену. Это был театр «Жас Сахна», постановка «Одноклассники» по пьесе Тадеуша Слободзянека в постановке замечательного режиссера Барзу Абдураззакова. Меня вводили в спектакль довольно срочно. У меня было всего пять репетиций, и в вводе мне очень помог замечательный актер Виталий Куприянов, который также в этом спектакле играл. Ну а в целом в понимание театрального мира меня ввел Барзу Хабибулаевич Абдураззаков, которого я очень уважаю, люблю и ценю. Его вклад в развитие моего актерского мастерства был очень ценным. Он дал мне 18-летнему многое в понимании создания спектакля. Барзу Хабибуллаевич – человек уникального дарования, уникального опыта – он ведь обучался у великого Анатолия Эфроса.
Вообще, я бы дал совет молодым актёром. Барзу Хабибулаевич часто приезжает в наш город, ставит спектакли. И поэтому если есть такая возможность напроситесь к нему на репетиции, а если повезёт, то в саму постановку – в крайнем случае посмотрите его спектакли. Уверяю: опыт получите колоссальный.
Для меня работа в «Жас Сахне» – это первый театральный опыт, первые переживания, первые гастроли и избавления от комплекса того, что я хуже тех, у кого есть образование и у кого богатый опыт выступлений на театральной сцене. Раньше, признаюсь, меня это несколько угнетало. А тут получилось все случайно: моя коллега по съемочной площадке Мадина Кульсеитова сказала, что им на замену в спектакль нужен актёр. Продюсер спектакля Айгуль Султанбекова только посмотрела мне в глаза, и сразу сказала: берём! В результате, я целый сезон отработал в театре. С огромной любовью вспоминаю этот опыт.
– Почему ты ушел из театра?
– Я понял, что я больше нужен в кино. Я не мог в полной степени посвящать себе театру, а театр требует посвящения. Я поговорил с Барзу Хабибулаевичем и ребятами, все объяснил, и они меня поняли. Мы расстались на мажорной ноте. К слову сразу после ухода из театра я снялся очень интересной картине «Батыр» – про говорящего слона в Карагандинском зоопарке. Фильм очень долго лежал на полке, и, надеюсь, в этом году он выйдет уже на экраны.
Кстати, недавно Барзу Хабибулаевич снова приезжал, звал меня на читки, но я, к сожалению, болел. Но он пообещал, что в будущем ещё обязательно поработаем. Надеюсь, что так оно и будет!
Фото из открытых источников
