Telegram давно перестал быть просто мессенджером. Он стал отдельным обширным информационным ландшафтом, где мнения формируются быстрее, чем выходят новости в традиционных медиа и даже других соцсетях. При этом одной из самых заметных особенностей этой среды стала анонимность. Она дала людям чувство свободы, но одновременно привела к появлению большого количества каналов, которые превратили анонимный статус в инструмент манипуляций, давления и распространения фейков. Нужно ли с этим бороться? Какими рисками такая борьба и ее отсутствие чреваты? Порассуждаем.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Мастер-класс по кусанию локтей. Истерика из-под плинтуса
«Цифровые» города и офлайновые аулы
Перепрошивка власти. Алгоритм обратной связи
Порог ответственности
Действительно, одни в обрывках новостей на заданную тему увидели покушение на свободу слова и стремление властей взять все под тотальный контроль, а другие, впадая в крайность, стали заявлять, что «анонимщиков» чуть ли ни каленым железом надо вытравлять. Именно этот дисбаланс и лежит в основе инициатив министерства культуры и информации. Поводом же для последних дискуссий стали ответы министра Аиды Балаевой на запрос наших коллег из Tengrinews. Но, по сути, речь идет о давно назревшем вопросе: можно ли считать нормой ситуацию, когда человек с аудиторией в десятки или даже сотни тысяч безнаказанно публикует ложь, запускает «информационные атаки» или занимается мошенничеством, оставаясь в тени и надеясь, что закон его просто не достанет?
Для начала подчеркнем очевидное — свобода слова требует не только пространства и возможности для критики, но и ответственности тех, кто влияет на широкие массы. Иначе свобода превращается в хаос, а открытость — в некое прикрытие для злоупотреблений. Ведь, заметьте, многие критики, которые попали в поле зрения правоохранительных органов, получали за нее немалые деньги, но все равно почему-то считаются «жертвами режима»
Поэтому важно выявить четкий порог ответственности и разобраться, что на самом деле предлагает Минкульт. Так, Балаева в своих ответах подчеркнула, что государство не собирается запрещать анонимность как таковую. Никто не требует от обычного пользователя раскрывать свои данные, никто не ограничивает частные чаты или небольшие блоги. Вопрос касается только тех, кто обладает значительной аудиторией и фактически выполняет функции медиаресурса, но при этом не несет никакой ответственности.
Суть предложений, по большому счету, объективна и понятна. В частности, крупные каналы должны иметь идентифицируемого администратора, а платформы обязаны будут реагировать на законные предписания. И это, по сути, никакое не «закручивание гаек», а попытка привести быстро растущую онлайн-среду к элементарным правилам, которые давно действуют для любых профессиональных источников информации. И, заметим, во многих странах, в том числе тех, которые принято называть «демократическими».
Среди инициатив определенное место занимают и технические механизмы для определения владельцев крупных анонимных каналов, дифференцированный подход к блокировкам, ответственность за отказ сотрудничать и защита пользователей от мошенников, коучей без образования и авторов «платных курсов», которые действуют без правил и гарантий, не неся при этом никакой ответственности перед подписчиками (гражданами) и государством (по налогам, в том числе).
Министр Балаева отдельно отметила и вопрос ненормативной лексики. На первый взгляд, эта тема может показаться второстепенной, но на самом деле она касается уровня токсичности, который давно стал нормой в Telegram. Для многих анонимный статус стал оправданием травли, унижений и оскорблений. И государство предлагает хотя бы минимальные рамки. Скажем так, установить своеобразный «санитарный фильтр», а не карательный инструмент. В общем, за слова надо отвечать, в частности — за оскорбления и нецензурщину. Правильно же?
«Подводные камни»
Разумеется, часть общества выражает вполне оправданное беспокойство. Это нормально, так как любая инициатива, связанная с интернетом, вызывает вопросы. Но более важно другое — то, что именно беспокоит людей. Так, например, некоторые опасаются, что регулирование может ограничить ту самую свободу слова. Но здесь принципиально важно различать свободу выражения мнений и право на безнаказанное распространение фейков под прикрытием анонимности. В предложениях Минкульта нет ни одного пункта, который ограничивал бы возможность критики, независимого анализа или альтернативных точек зрения. Более того, обычные пользователи вообще не затрагиваются инициативой. Мы даже «между строк» ничего подобного не обнаружили.
Другие опасаются злоупотреблений со стороны уполномоченных органов. И это тоже понятно, при том, что прецеденты, надо признать, были. Но механизмы, о которых говорит Минкультинформ, как раз предполагают прозрачность и возможность контроля. Речь идет не о тотальной зачистке, а о точечной работе против тех, кто сознательно использует анонимность для деструктивных целей.
И наконец, есть часть аудитории, которая задается вопросом: «Почему вообще надо что-то регулировать? Интернет сам разберется». Вроде бы так, но последние годы показали, что саморегуляции не происходит. Наоборот, фейков становится больше, а их последствия проявляются все серьезнее. Массовые атаки на отдельных людей, клевета, продажа запрещенных веществ, мошенничество под видом курсов — все это и многое другое происходит именно в анонимной зоне.
Но вернемся к главному, на наш взгляд, вопросу, который нужно задать критикам. Простите, конечно, но если вы за свободу слова, открытость и честный разговор, то зачем защищать тех, кто сознательно скрывается? Почему человек, уверенный в своей позиции, должен прятаться за набором символов? Почему канал с огромной аудиторией, влияющий на общественные настроения, должен работать без имени и ответственности?
Не только нами, но и отдельными общественными деятелями, правозащитниками и представителями независимых НПО было замечено, что многие анонимные ресурсы давно перестали быть площадками для мнений. Они стали оружием и инструментом давления, пространством кривых зеркал и изощренных игр с фактами. Платформами для торговли наркотиками, «сливов», шантажа, заказных атак. И защищать такой формат под лозунгом «свободы», значит либо подменять понятия, либо становиться участником таких «игр». Логично же?
Давайте раз и навсегда запомним, что свобода слова — это возможность говорить, спорить, критиковать. Но она не предполагает право разрушать репутации, наносить вред, распространять ложь и оставаться безнаказанным. Любая развитая информационная среда подразумевает баланс, и именно его, судя по заявлениям Балаевой, и пытается выстроить Казахстан.
Соблюсти баланс
Важно лишний раз подчеркнуть, что речь не о борьбе с платформами, с критикой и уж точно не о попытке «заткнуть» альтернативные источники. Инициатива министерства культуры и информации — это, на наш взгляд, попытка сформировать правила, которые позволят интернету развиваться, но без тех токсичных перекосов, которые накопились за последние годы.
В целом, но кратко, картина нам представляется примерно такой. Если человек (гражданин РК или кто угодно) хочет быть анонимным — он может им быть. Если он хочет вести блог — пусть ведет. Если хочет критиковать власть или отдельных личностей — это его конституционное право. Но… Но если он обладает влиянием, работает с огромной аудиторией, формирует мнение и может воздействовать на общественные процессы, то логично, что он должен быть в правовом поле. Кроме прав и свобод, должны быть и обязательства — прежде всего, перед согражданами и читателями.
В конечном итоге любая зрелая информационная среда держится на трех вещах: открытости, ответственном поведении и доверии. Инициативы, о которых говорит Аида Балаева, могут стать шагом именно в эту сторону, к его величеству интернету, где свобода слова защищена, но при этом никто не может использовать анонимность как инструмент вреда.
И да, не только аргументы, но и контраргументы должны строиться на конструктивных доказательствах, а не на эмоциях. Или мы в чем-то неправы?
Фото из открытых источников
