В Алматы представили спектакль «Господа Головлевы» — мрачную семейную хронику гибнущего дворянского рода. В центре — усадьба Головлево, где под властью строгой и властной Арины Петровны живут ее взрослые, но так и не повзрослевшие сыновья. Их слабохарактерность, праздность и отсутствие опоры друг в друге постепенно подтачивают семью изнутри.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Театр у дома: как меняется культурная карта Алматы
Темные аллеи любви. «Русские сезоны» в Алматы
Театральная неотложка: утром в блоге — вечером в спектакле
Главная фигура — Порфирий «Иудушка» Головлев, человек слова, но не дела. Его показная набожность и бесконечные «любезности» становятся инструментом манипуляции, а дом его усилиями медленно превращается в пустыню. Род гаснет не из-за внешних ударов, а из-за духовной опустошенности и невозможности говорить по-настоящему честно.
Подобного рода постановки зрителями ценятся за то, что каждый может угадать в них что-то неуловимо близкое ему и только ему. Каждая семья переживает и период расцвета, и период кризисов во взаимоотношениях, когда нерешенные проблемы и обиды выходят наружу и становятся огромной разрушительной силой. Смотря на сцену, зритель может видеть то, что волнует его. И — кто знает — может, просмотренное на сцене позволит, наконец, проговорить проблему с близкими и таким образом ее решить. Вот тут театр и может сыграть свою социально-терапевтическую функцию.
За постановку отвечает режиссер Полина Неведомская, чья работа уже знакома публике Лермонтовского театра. В 2019 году она представила здесь спектакль «Снегурочка. Не сказка», который вызвал резонанс: Неведомская «нещадно вымарала всю сказочность» — сохранив невинность героини, но избавив ее от наивной легкости. В своей интерпретации пьесы Островского она отходит от фольклорных стереотипов, делая акцент на современной драматургии, психологии и символике, «вскрывая одну из самых больших проблем нашего общества».
Ее подход к пластике, музыке и свету сливается в многоуровневое визуальное полотно: «жутковато, современно, но про любовь», — рассказывают о «Снегурочке».
Именно этот режиссерский почерк — поиск метафор, символов и сильных эмоциональных образов — прослеживается и в «Господах Головлевых».
При этом Полина Неведомская сознательно уводит «Господ Головлевых» от привычного реалистического тона. Для семейной драмы она выбирает неочевидную эстетику — гротеск, мистериальность, ощущение постоянного присутствия потустороннего.
Стилистика спектакля минималистична — на сцене действо разворачивается вокруг некой коробки, изображающей одновременно и умирающую семейную усадьбу и некую модель загробного мира, где то и дело возникают персонажи, будто с того света опекающие еще живых персонажей.
Безусловный успех постановки — выбор главной актрисы на роль героини Арины Петровны Головлевой. У Натальи Долматовой рабочее амплуа трагедийного персонажа. Поэтому ей как нельзя лучше подошла роль своевольный диктаторши, впоследствии павшей жертвой собственного своеволия.
Интересна работа актера Максима Лукоянова, исполнителя роли «Иудушки» Головлева. В его исполнении герой даже в конце спектакля оставаясь, что называется, «у разбитого корыта», еще сохраняет пафос любимого сынка, которому обязаны все, а он все воспринимает как должное. Жизнь будто бы ничему его не научила и уже не научит.
Остальные артисты возникают в качестве вспышек-эпизодов. Причем, иной раз накатывает чувство пресыщенности этой самой гротеск-мистерией. Не хватает простых диалогов, дабы тот, кто не так хорошо помнит оригинал, мог бы войти в контекст.
Красной нитью проходит мотив перехода: каждый раз, когда очередной герой подходит к своему жизненному рубежу, его встречают уже умершие члены семьи. Они появляются не как призраки мести или укоров, а как странные провожатые — спокойные, почти ласковые. Их присутствие несет не ужас, а обещание избавления, выхода из затхлой, давно вымершей семейной рутины. В этих сценах спектакль перестает быть сатирой и превращается в мистерию о переломе человеческой судьбы.
И в финале, вопреки мрачному ходу романа, Неведомская выводит зрителя в пространство почти невозможной красоты: перед нами возникает идеальная, доселе недостижимая семейная идиллия. Головлевы — улыбающиеся, живые, любящие — такими не были при жизни, но здесь, на границе миров, они наконец-то обретают ту гармонию, которую так и не смогли создать на земле.
Парадокс постановки в том, что этот «мертвый» мир оказывается куда более витальным, притягательным и человечным, чем реальность, где герои медленно умирали в одиночестве. Именно в этой несбыточной мечте о семье — такой простой и такой недоступной — рождается главный нерв спектакля.
Получилась история о разрушении семьи, которая не сумела удержать ни тепла, ни смысла, и потому обречена раствориться в собственной тени. И будто сама судьба и природа диктуют им эту неотвратимость — от упадка никуда не деться. И даже вдруг прослушиваясь человечность и милосердие ее не спасет.
Фото из открытых источников
