Одним из косвенных подтверждений вовлечения Китая в военно-политические игры в Афганистане является заявление Талибана, что Китай для них - это дружественная страна, в отличие от уйгур — сепаратистов. Незадолго до этого заявления Financial Times утверждало, что Китай готов сотрудничать с Афганистаном и Талибаном «в обмен на лояльность по уйгурскому вопросу». FT полагает, что Бейджин намерен поддерживать стабильность в Афганистане для продвижения здесь своего проекта «Один пояс и один путь».
Американский писатель и эксперт по Китаю Гордон Чан в интервью телеканалу Fox News заявил, что после вывода американских войск из Афганистана Китай введет в страну свои войска. Все-таки, как ни крути, для Китая через Афганистан и далее Иран открывается самый кратчайший доступ к Аравийскому морю и остальной части Ближнего Востока. Как вы все знаете, относительно недавно Китай заключил с Ираном соглашение о стратегическом сотрудничестве, вслед за которым последует массовое расширение китайских инвестиций в крупные проекты на иранской территории.
В начале второй декады этого месяца глава МИД КНР Ван И побывал в Туркменистане, Таджикистане и Узбекистане. Некоторые эксперты предполагают, что главной целью его визита стало стремление (в условиях геополитической нестабильности, трений с Западом) обговорить вопрос обеспечения безопасности активов Китая в этих странах, включая возможность использования китайских частных военных кампаний для этого. Может быть, поэтому Ван И затем заявил, что Китай заверил Туркменистан, Таджикистан и Узбекистан в готовности обеспечить «традиционную и нетрадиционную» защиту их государственной безопасности.
В то же время визит Ван И связан с обострением ситуации в Афганистане и Бейджин стремится сыграть на опережение и не допустить проникновения нелояльных джихадистов в Синьцзян через ЦА. Кстати, на 47-сессии Совета ООН по правам человека 14 июля Туркменистан поддержал позицию правительства Китая по вопросам Синьцзяна и Гонконга. За несколько дней до этого Ван И в Ашгабаде среди прочего обговаривал вопросы развития экономического сотрудничества КНР и Туркменистана.
Вопрос Синьцзяна сегодня служит лакмусовой бумагой для выявления политического давления Бейджина. Так, 25 июня текущего года Украина отозвала свою подпись под заявлением о притеснении уйгуров в Синьцзяне, подписанное в рамках 47-й сессии Совета ООН по правам человека в Женеве. Разумеется, китайские власти радушно «приветствовали» этот поступок Киева. Китайское информагентство Синьхуа предположило, что «Украине, возможно, было стыдно нанести Китаю удар в спину, в то время как она получает помощь от КНР». Тогда появилась версия, что Киев на это пошел под давлением Бейджина, который пригрозил отменить поставку в Украину около 500 тыс. доз китайской вакцины CoronaVac.
Однако ставки, видимо, гораздо покруче, тем более что Украина остро нуждается в инвестициях Китая, так как Запад не торопится вкладываться в украинскую экономику. В самом конце июня министр инфраструктуры Украины А. Кубраков и министр коммерции Китая Ван Веньтао подписали межправительственное соглашение о расширении китайско-украинского сотрудничества по различным проектам, на которые Киев, тем самым, сможет «привлекать средства на льготных условиях от правительства КНР».
В ответ на вопрос о «вакцинном» шантаже Китая министр иностранных дел Украины Д. Кулеба сказал: «История еще не отыграна. Поэтому я не буду вдаваться в детали. Наша задача — выйти из ситуации с максимальной выгодой для себя. И с минимальными потерями…». То есть он, по сути, согласился с тем, что со стороны Бейджина было давление на Киев в связи с заявлением о Синьцзяне. Понятное дело, что китайские власти отрицают давление на Украину, заявив, что Китай осуществляет поставку вакцин без каких-либо политических условий.
Тем временем крупнейшая немецкая ежедневная иллюстрированная газета-таблоид Bild сообщила, что Бейджин, по всей видимости, несколько раз использовал свои вакцины для шантажа. В частности, в марте этого года Бразилия заключила с китайской Huawei договор о расширении сети 5G в стране. Перед этим Бразилия вела переговоры о больших поставках китайской вакцины. Bild предполагает, что и Парагвай подвергся вакцинному шантажу со стороны Китая, когда Асунсьон признал Тайвань независимым государством.
Вместе с тем уже изначально в «Одном поясе, одном пути» содержалась «агрессивная» экспансия, несмотря на декларации Бейджина о совместной, взаимовыгодной реализации данной его инициативы. Отдельно стоит отметить, что Китай пару лет назад начал постепенно «экспортировать» в страны ЦА свой способ политического управления, что, например, проявляется во внедрении системы тотального видеонаблюдения за гражданами. И уже сегодня во время разных форумов некоторые лидеры наших стран заявляют о привлекательности современного китайского опыта государственного строительства и развития.
Собственно, изначально Китай встраивался в политические системы своих тесных экономических партнеров, заявляя, что ему нет дела до внутренних дел страны, и, тем самым, закрывая глаза на коррупцию и прочие изъяны. Одним словом, так китайская сторона становилась доверительным лицом в очень скользких делах, что и есть близость к центральным аспектам принятия главных решений в стране-партнере, особенно с авторитарным режимом, базирующимся на коррупционной элите. С другой стороны, так соответствующие режимы начали прикрепляться к узкому поводку Бейджина. При этом условия экономических контрактов стран ЦА с Китаем настолько расплывчаты, что дает возможность кредитору (Бейджину) любые изменения политики заемщика использовать как предлог для давления, требования досрочного погашения долга и др. Все эти положения могут быть свидетельством того, что Китай их заложил на будущее (случай), когда начнет активно оказывать политическое давление на правительства-заемщиков.
Имперские устремления китайской правящей элиты поддерживаются соответствующими чаяниями «главного этноса» Китая – ханьцев. Многие китайцы-ханьцы, по-видимому, мыслят в категориях «Китая как Поднебесной». Сам Си Цзиньпин занимает явно националистические (в смысле возрождения китайской империи) позиции. Не случайно китайскую стратегию «Одного пояса, одного пути» некоторые страны Азии называют проектом по расширению геополитического присутствия и влияния Китая. В этой связи напомню, что страны Центральной Азии являются одними из главных операторов данной китайской геоэкономической и геополитической стратегии.
И необязательно Китаю нужен выход через нас преимущественно в Европу. В условиях конфронтации с Западом железные дороги в направлении Европы Бейджин может больше использовать для экономического сотрудничества с Ираном, Турцией, странами Персидского залива и т.д. Сегодня в Китае началась реализация новой экономической политики, когда страна начнет отдаляться «от западного финансового рынка», широкой торговли с Западом. В этих условиях, очевидно, что Бейджин начнет развивать сотрудничество с другими регионами, в том числе с Центральной Азией. К тому же мы уже занимаем определенную нишу в сырьевом обеспечении Китая. Поэтому нельзя исключать, что Бейджин в ближайшем будущем начнет оказывать политическое воздействие на центральноазиатские элиты, в том числе с целью лоббирования дальнейшей экономической экспансии китайского капитала в Центральной Азии.
