- Михаил Игоревич, в последнее время наблюдается повышенный интерес стран Запада (читайте – США) к Центральной Азии и Казахстану. С чем это связано, на Ваш взгляд?
- Очевидно, что усиление рисков в сфере безопасности на некоторых участках маршрутов между Восточной Азией и Западной Европой (например, в Красном море) усиливает внимание западных игроков к логистическим возможностям Центральной Азии. А влияние международной напряженности на рынки энергоносителей — на природные ресурсы региона. Речь идет не только о нефтегазовых ресурсах, но, например, в случае с Казахстаном — о запасах урана. Можно вспомнить, например, как в ходе визита Эммануэля Макрона в Астану в ноябре 2023 года была подписана Совместная декларация между Казахстаном и Францией о намерениях по сотрудничеству по стратегическим минералам. Также усиление напряженности между Россией и западными игроками и сложные отношения конкретно между США и КНР подталкивают западные державы, как минимум, к периодической «демонстрации флага» в Центральной Азии.
Но можно отметить и дополнительный фактор. И Казахстан, и Узбекистан, как ведущие региональные игроки, обозначили достаточно амбициозные планы и по трансформации экономики, и по модернизации вооруженных сил. В случае с Казахстаном можно отметить хотя бы, обсуждение темы строительства в стране АЭС, которое предполагается вынести на референдум, а также неоднократное упоминание Касым-Жомартом Токаевым вопроса о необходимости перевооружения армии и развития собственного ВПК. Последней теме, например, было посвящено отдельное заседание Совета безопасности страны в середине июня 2023 года. Для решения таких задач важно технологическое сотрудничество с внешними игроками и конкурирующие за влияние на Центральную Азию крупные державы понимают, что сейчас наступает важный момент — чья роль в реализации этих планов будет выше, обеспечит себе дополнительные, причем, долгосрочные преимущества в работе с регионом. Вспомним ту же конкуренцию между потенциальными подрядчиками по вероятному строительству АЭС. Такая тенденция тоже усиливает конкуренцию по влиянию на регион.
Деньги блогерам, НПО и СМИ
- Заметно увеличение финансовых потоков через Агентство по международному развитию (USAID) на регион и, в частности, Казахстан. Так, RT, в прошлом году озвучило цифру в $ 12 млн из $ 50 млн. Данные деньги предназначаются казахстанским журналистам, политологам и блогерам. Эти цифры никто не опроверг. Указывается, что средства идут на поддержку демократии, предотвращение дезинформации и т.п. Однако в реальности мы видим, как разжигаются межнациональные отношения, в первую очередь, растёт русофобия. Видят ли в самой России связь между финансами USAID и усиливающейся антироссийской риторикой?
- В России как раз часто связывают критические или явно негативные высказывания политиков и других публичных фигур из постсоветских государств в отношении Москвы с внешним влиянием. Вспомним хотя бы, опубликованную еще в ноябре 2021 года статью главы МИД РФ Сергея Лаврова «Россия и Казахстан: сотрудничество без границ». В ней упоминалось, что проблемные для отношений двух стран инфоповоды, «во многом являются продуктом применения извне специальных информационных методик, направленных на культивирование местечкового национализма и дискредитацию сотрудничества с Россией». При этом стоит отметить, что данный тезис в свое время вызывал неоднозначную реакцию в Казахстане.
Справедливости ради, те же негативные высказывания в отношении Москвы ряда публичных фигур в Казахстане часто, с большой вероятностью, связаны с не «рукой США», а просто с наличием среди общественности и элит республики людей, настроенных на дистанцирование от России. Это вполне обычное явление в мировой практике — отношение к соседним государствам в обществе очень часто является неоднозначным. Опять же российско-украинский конфликт подстегивает споры в других постсоветских государствах о том, кому из участников этого противостояния стоит симпатизировать, что также становится поводом для заявлений о своей позиции со стороны лиц, изначально настроенных к Москве скептически или явно негативно. Скорее всего, не будь фактора США, такие публичные фигуры искали бы образец и внешнюю опору в каких-то других международных игроках.
Точно так же, как вызывавшие негативный резонанс в Казахстане высказывания ряда российских экспертов гораздо более вероятно, в большинстве случаев, объясняются не «хитрой тактикой Москвы», а просто выбранной самими этими медийным фигурами тактикой для привлечения внимания прессы.
Украинский сценарий
- Аналитики обращают внимание, что в отношении Казахстана пытаются реализовать тот же сценарий, что был воплощён в Украине. Это действительно так или это версии конспирологов?
- На фоне конфликта Москвы и Киева многие примеры, когда сталкиваются интересы западных игроков и какой-то другой влиятельной державы, действительно часто сопоставляют с «украинским сценарием». Но все же, аналогии здесь стоит проводить с большой осторожностью. Вряд ли кто-то будет спорить, что политические системы Казахстана и Украины, а также баланс сил вокруг них заметно отличаются. Достаточно вспомнить, что, даже с учетом наличия экономических интересов Китая в Украине, Центральная Азия для Пекина куда более значимый регион. То есть, у Астаны, во многом, больше возможностей для поддержания этого баланса и проведения многовекторной внешней политики, чем было у Киева.
Другое дело, что усиление противостояния США с Россией и той же КНР создает дополнительные вызовы для Казахстана. Например, в рамках санкционной политики в отношении Москвы вряд ли США действительно считают реалистичным «закрыть все двери» между Россией и её внешнеэкономическими партнерами. Но демонстрировать свои возможности по усилению такого давления Вашингтон наверняка будет. В случае с Казахстаном США, по крайней мере, в ближайшее время, скорее, будут не столько грубо «выкручивать руки», сколько постепенно «продавливать» вопрос об ограничении потока товаров, идущих в Россию через Центральную Азию с внешних рынков. При всей разнице в положении дел для Астаны и Анкары — можно провести осторожную аналогию с тем, как США добивались хотя бы частичного ограничения российско-турецких контактов, судя по всему, затронув эту тему в рамках проведения в Вашингтоне заседания Стратегического механизма Турция-США в начале марта 2024 года.
- Сейчас в самих США сложная ситуация, связанная с предстоящими выборами президента страны. Как может измениться внешняя политика в случае избрания, скажем, Дональда Трампа?
- Действительно, стоит отметить, что многие связывают вероятность «разрядки» в отношениях между Россией и США с возможностью возвращения в Белый дом Дональда Трампа. Возможно, Москве, в конечном счете, удалось бы найти общий язык с этим политиком, но нельзя забывать, что политический стиль Трампа — сначала доводить ситуацию до максимальной «точки кипения», а потом переходить к прагматичным переговорам. То есть, не исключено, что в случае реванша Дональда Трампа на выборах, на первых этапах давление на внешнеэкономичесих и политических партнеров Москвы со стороны Вашингтона может стать даже более жестким.
Оторвать от России
- Заметно, что акцент делается на отрицание советского прошлого, иначе говоря, России. Шельмуется наше общее прошлое – Победа в Великой Отечественной войне. Но ведь так было и в Украине?
- Симпатии к России в других странах часто связаны с советским наследием. Про противоположный тренд, правда, тоже не стоит забывать — критики России часто обращаются к негативным аспектам образа СССР, а основа антипатий к Москве среди части представителей старших поколений — нередко именно антисоветские настроения, сложившиеся у таких людей еще во времена их советской молодости.
Один из стратегических вызовов для России — не столько «споры о советском наследии» среди людей зрелого и старшего возраста, сколько смена поколений, когда и в обществе, и среди элит постсоветских стран естественным образом возрастает доля более молодых людей, заставших СССР только в школьные годы или вовсе не заставших. Отражение такого процесса смены поколений в элитах — то же самое назначение премьером Казахстана 43-летнего Олжаса Бектенова.
Чтобы Россия могла выиграть конкуренцию за культурное влияние на более молодые поколения в постсоветских странах, ей, скорее всего, придется не только активнее продвигать свою культуру в этих регионах и искать для этого новые подходы, а значит вкладывать в это дополнительные ресурсы. Необходимо и активнее вовлекать деятелей культуры из этих стран в свое информационное пространство.
Продвигая тему памяти о Великой Отечественной войне России, в рамках работы на укрепление влияния в Центральной Азии, скорее всего, понадобится активнее подчеркивать роль выходцев из этого региона (в том числе, из Казахстана, в тот исторический момент — Казахской ССР) в достижении Победы. В том числе, например, отражая это в массовой кинопродукции.
- Ещё одной из излюбленных тем является обвинения России в информационном давлении, пропаганде. И отсюда запрет на вещание российского телевидения в Казахстане. Простой довод «Не нравится – не смотри» начисто вычёркивается. Как это прокомментируете?
- В политике часто работает принцип «нелояльность ценится больше, чем лояльность» - конечно, если речь идет об обстоятельствах, когда один игрок автономен от другого. Любое сокращение возможностей вещания российских телеканалов в Казахстане, конечно, выгодно западным игрокам, но, кроме этого, такая ситуация (как и просто призывы к максимальному ограничению российского медиа-контента в стране со стороны ряда политиков и экспертов) может быть и составляющей политического торга между Москвой и Астаной. Свою роль тут также играет дистанцирование Астаны от российско-украинского конфликта.
В целом же, здесь, по сути, та же тенденция, что и с вопросами культурного влияния. По известному принципу «Алисы в Стране чудес», которой нужно было «бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, бежать как минимум вдвое быстрее», возможная линия Москвы в долгосрочной перспективе в этих условиях — готовить еще больше медиа-контента, адаптированного специально для того же Казахстана. Другое дело: насколько благоприятны будут условия, чтобы этот контент продвигать — будет зависеть от степени сближения между Москвой и Астаной в каждый конкретный момент.
Заявленным принципам не соответствует
- Замечено, что особой «любовью» грантодателей пользуются те СМИ, блогеры и политологи, кто надо и не надо критикует власть, тем самым подрывая стабильность в обществе. Иначе говоря, дезавуируются заявленные принципы финансовой поддержки. Ваш комментарий?
- Не стоит забывать, что цель работы США со СМИ и общественными активистами в других странах — влияние не только на медиа-повестку, но и на формирование контрэлиты, способной работать с протестными настроениями. Особенно на случай, если действующие власти соответствующей страны будут проводить неприемлемую для Вашингтона политику или, наоборот, будут терять контроль над ситуацией. Такая стратегия тоже имеет уязвимые стороны — далеко не факт, что критики властей, даже пользующиеся определенным авторитетом в оппозиционной среде в период политического затишья, смогут управлять протестными настроениями на их пике. Но своя логика в такой стратегии Вашингтона есть — это «диверсификация рисков», когда поиск лояльных фигур в элитах и стремление влиять на формирование контрэлит дополняют друг друга.
Можно предположить, что гораздо более консервативные нотки в выступлении Касым-Жомарта Токаева на Национальном курултае в марте 2024 года, по сравнению с его тезисами на предыдущих подобных мероприятиях, акцент на необходимость «отстаивать национальные интересы, защищать суверенитет и независимость государства» мог предвещать и дополнительные меры по регулированию медиа-пространства страны.
- Апологеты Запада, через которых идёт нарастание «мягкой силы», пытаются не замечать, что демократия, какую они подразумевают и пытаются насадить, отсутствует зачастую в их любимых странах. Осенью прошлого года министерство финансов Казахстана опубликовало список тех, кто получает иностранное финансирование. Сколько было крику о том, что нарушается свобода слова, попираются демократические принципы и т.д. Но при этом забывают о том, что в США ещё в 1938 принят закон, который можно назвать законом об иноагентах. Двойные стандарты?
- Это распространенное явление — государства стремятся защитить себя от внешнего влияния, но усилить собственное влияние на значимые для них регионы, по крайней мере, когда для этого есть необходимые ресурсы. При этом та же тема «работы на интересы иностранных лоббистов» уже поднимается сейчас и будет активнее подниматься, например, на решающем этапе нынешней американской президентской кампании. Более того, тот факт, что наиболее вероятные кандидаты на пост президента США определились весьма рано, даёт им больше возможностей уже сейчас активизировать информационные атаки друг на друга, практически не отвлекаясь на оппонентов внутри своих партий. Это одна из причин, почему тема внешних влияний на американские президентские выборы (включая «русский след») может звучать на этот раз даже более активно, чем в 2016 и 2020 годах.
Ждать и предотвращать
- Программа, согласно которой в Казахстан идут деньги через USAID, рассчитана на 5 лет. Значит, надо ждать нового вала публикаций, заявлений, как против России, других соседних государств и властей страны. Можно ли предотвратить такое?
- Многое зависеть от внешнеполитической линии Астаны. Стратегия Касым-Жомарта Токаева в настоящий момент — поддержание многовекторной внешней политики, но при активном диалоге с западными игроками. При таком курсе более жёсткое модерирование внутренней политики и медиа-пространства вполне возможно, но, все же, до определенного предела. То есть, скорее всего, в ближайшей перспективе активность зарубежных фондов и контактирующих с ними представителей медиа-сообщества в Казахстане сохранится, возможно, сопровождаясь дополнительными шагами по регулированию медиа-сферы со стороны государства.
Активность критиков России в Казахстане тоже зависит, в том числе, от внешнеполитических факторов — когда и на каких условиях закончится российско-украинский конфликт, усилится внимание США к сдерживанию влияния Москвы в Центральной Азии или, напротив, Вашингтон сосредоточит внимание на других оппонентах и регионах. Это не значит, что все такие критики «управляются из единого центра», но если речь идет не о простых пользователях соцсетей, а о медийных фигурах, внешнюю конъюнктуру они тоже будут учитывать.
При этом стоит учитывать, что наличие собственных критиков страны-партнера, как правило, является дополнительным аргументом в рамках политического диалога с этим партнером. Поэтому вряд ли кто-то будет ставить цель устранить любую критику в адрес России из медиа-пространства Казахстана, как и наоборот. Скорее, на этапах максимально активного взаимодействия между Москвой и Астаной будет минимизировано число критических комментариев по поводу каждой из стран со стороны, например, российских и казахстанских парламентских политиков. О подобном упоминал, скажем, спикер Мажилиса Ерлан Кошанов после недавнего визита в Москву. Но эти темы все равно будут присутствовать в медиа.
Фото из открытых источников
