Так учит актеров выстраивать коммуникацию со зрителем, используя техники клоунады, профессиональный клоун, хореограф, актер Денни Деннис (Denni Dennis). Денни приехал в Алматы из Дании месяц назад. Здесь он работает над созданием танцевального перформанса «Тела» вместе с инклюзивной группой театра Adamd.art – это проект общественного фонда «Центр социальных инклюзивных программ» под руководством Салтанат Мурзалиновой-Яковлевой, а также с художественным проектом «Театр для моей птички».
С 22 по 29 сентября Денни проводил в Алматы практический мастер-класс по клоунаде для группы алматинских актеров и людей, заинтересованных в жанре клоунады, редком и не особо популярном в мире. Между тем техника клоунады помогает в том числе и в коммуникации с больными людьми, детьми, людьми с физическими и ментальными проблемами.
Более двадцати лет Денни в клоунаде и шестнадцать из них по всему миру работает как профессиональный педагог со взрослыми и детьми с ограниченными возможностями, такими как ДЦП, аутизм, синдромы Аспергера и Дауна. Денни преподавал клоунаду в Кейптауне, Лиссабоне, Москве, Санкт-Петербурге, Лондоне, Сиднее, других городах и столицах мира. В России выступал вместе с «Лицедеями» и другими труппами. В Дании, откуда Денни родом, он репетировал и выступал в театре вместе с профессиональными актерами, имеющими физические и ментальные ограничения.
Денни впервые приезжал в Алматы в декабре прошлого года и провел несколько мастер-классов для алматинских и приезжих актёров. Более полугода он вынашивал идею поставить своего «Гамлета» на сцене не европейской страны с людьми аутентичными, яркими. «Европейцы слишком сонные, инертные и у них нет той живой энергетики, к которой я привык, работая с россиянами, австралийцами, африканцами», – улыбается Денни. И вот здесь, в Алматы, он видит возможности осуществить свою идею постановки. Премьера моноспектакля-инсталяции «Гамлет» намечена на середину ноября. Продюсирует эту работу Олег Билик, профессиональный клоун, актер, коллега Денни. Денни рассказывает:
- Мне повезло, что Олег пригласил меня в Алматы. Мы также создали концепт танцевального перформанса «Тела» с независимым инклюзивным театром и планируем показать его алматинцам в первых числах декабря. Прямо сейчас мы работаем над созданием контакта. Используем техники клоунады и другие. Например, когда двое людей сидят и производят манипуляции с неподвижными руками, ногами партнера, который не владеет ими сам. Это взаимодействие, основанное на полном доверии. Это очень красиво и это основа нашего перформанса – показать уровень доверия партнерам.
Все мы в мире наткнулись на огромнейшую проблему – мы не доверяем больше друг другу. Потому что не знаем, что сейчас реальность, а что – нет. Я тоже не доверяю больше никаким правительствам, странам, людям. Моноспектакль «Гамлет», который мы покажем в ноябре, очень важен для меня. Потому что Гамлет – это голос народа, обращенный к властям, правительствам, который говорит правду.
- Как строится работа с людьми с инклюзией?
- Работать с людьми с ограниченными ментальными и физическими возможностями здорово. Им нужно верить людям, чтобы выжить. Они требуют очень много поддержки: без поддержки окружающих они не смогут существовать. Раньше огромное количество инвалидов были выключены из социальной жизни и не имели никаких возможностей самовыражения. Сейчас они могут говорить. У них есть чувство, что они нужны.
Нам всем нужно знать и чувствовать свою нужность. Мы все стараемся быть нормальными. Нормальными настолько что, например, не надеваем один красный, другой зеленый носки перед тем, как выйти из дома. Эта нормальность заставляет нас пропускать все через массу разных фильтров. В то время как люди с инклюзией, возможно, их не имеют и им не нужны эти защиты. Их легко прочитать. А так как они постоянно и легко копируют, они всегда в контакте. Они не хотят отличаться, и они намного более живые.
- Что для вас значит работать с особенными людьми?
- Для меня работать с инвалидами означает работать с личностью и видеть ее рост. Моя работа в технике клоунады заключается в контакте глазами, потому что во многом они сидят неподвижно. Для людей с синдромом Дауна это непосильная задача. Они не могут шагать назад, не изменяя направления взгляда. Поэтому им нужно работать в девять тысяч раз больше, чем обычному человеку. В танце, например. И я бы хотел работать с людьми, которые хотят по-настоящему выкладываться. И с очень сильно обездвиженными, парализованными людьми. И с очень профессиональными балетными танцорами. Здесь такого концепта нет вообще. У меня есть опыт работы с танцором с ДЦП по разработанной системе движений, где мы более шести недель трансформировали работу тела в ансамбле, чтобы они могли танцевать и взаимодействовать вместе с теми, кто очень сильно отличается от них. И я думаю, что, когда эти разные люди встречаются, происходит магия. Все они очень много работают. Люди с инвалидностью по-настоящему счастливы, гордятся собой и прилагают очень много усилий, потому что танцуют вместе с профессиональными танцорами балета. Это также интересный опыт для балетных танцоров с мощной физической подготовкой – манипулировать с беспомощным телом. Мы выстраиваем общее движение, находим баланс и язык взаимодействия для этого представления.
- Как вы думаете, сила юмора и клоунады может разрушить барьеры и наладить коммуникацию между разными людьми?
- У клоуна есть одна огромная задача, огромная цель и действие – взять зрителя в свой мир и вернуть его обратно с каким-то другим знанием жизни или того, о чем он забыл. Это значит, что юмор или контакт, коммуникация может трансформировать исцеляющим образом всех зрителей. Клоун может взаимодействовать со всеми зрителями и может исцелить какие-то душевные травмы. И это то, что мы и делаем как люди все время. Только сейчас как мне кажется мы очень плохо устанавливаем контакт друг с другом. Потому что мы постоянно в своих телефонах, мы не в контакте с нашими семьями, не в контакте в наших взаимоотношениях. Поэтому я считаю, что клоун очень важен сейчас. Энергия клоуна – это энергия исцеления. И любовь тоже сильно исцеляет. Если ты любишь в своих дурачествах, любишь в своих ошибках, любишь в своей слабости, то ты не можешь навредить.
Учить клоунаде это всегда о том, как учиться, как строить догадки, как работать с границами и ограничениями других людей и собственными. Это о том, чтобы давать и брать пространство. И это также о том, чтобы не истощать людей, контактировать с ними здоровым образом, без насилия.
Когда я работаю с инклюзивными или с обычными актерами, я всегда знаю, когда я могу дать процессу идти самостоятельно, а когда мне нужно вмешаться и подтолкнуть.
- Наверняка за долгий опыт работы с особенными людьми у вас накопилось немало разных интересных историй. Расскажите о них.
- Да, у меня есть много историй. Лет десять назад я работал в Санкт-Петербурге с группой детей, которые потеряли родителей. Им было от 8 до 18 лет. Я проводил 6-дневный мастер-класс, и там был очень красивый мальчуган лет семи, очень худенький. Он не говорил – не сказал ни слова с тех пор, как попал в детский дом. Каждый раз он страшно радовался, когда надевал клоунский красный нос. В один из дней ближе к концу мастер-класса он начал говорить. Все сильно удивились, потому что не слышали от него ни слова.
Я проводил мастер-класс с инклюзивной группой на ежегодном фестивале в Испании, и одна мама принесла туда дочь лет примерно двадцати. У нее был ДЦП и все тело было скручено, она не могла контактировать с окружающими. И за шесть дней, используя метод освобождения от травм (потряхивания, похлопывания, массажные движения), используя эмоции, работу с позвоночником ее тело расслабилось. Мама девушки плакала, потому что она еще не видела свою дочь в таком расслабленном состоянии. И еще одна история – про профессиональный театр, где я работал с актерами-профессионалами и инвалидами, в Дании лет семь назад мы работали над пьесой по роману Достоевского «Идиот» с балетными танцорами. Одна из девушек играла младшую сестру. Танцоры работали с ее ногами, потому что она не могла ходить. Они ходили с ней на руках, танцевали, и однажды она встала сама. Мы все плакали в тот день. Потребовался месяц, чтобы она села. И когда она сделала и один шаг, и второй – это было чудо. Особенно для нее, потому что она никогда не ходила. Это было так красиво.
- Расскажите немного о работе с группой тех, кто пришел к вам на недавний мастер-класс.
- Люди из нашей группы собрались не случайные. У каждого есть своя специализация, и у каждого есть над чем работать. Эта работа идет очень хорошо. Мы работали семь дней, и профессионально они все заметно продвинулись вперед. Никто из них не работал в жанре клоунады. Но если посмотреть на их работу – то каждый может сказать, что это профессиональный клоун с опытом в несколько лет. И даже если они опасаются, что не так хороши, они не конкурируют друг с другом. Если ты работаешь от всего сердца – то ты можешь быть клоуном. Каждое утро мы настраиваемся на работу всей группой по моей методике и открываем свои сердца. И это то, что отличает актёра и клоуна. Актёр постоянно в своих мыслях, размышлениях (по Станиславскому), проверяет, а так ли надо сказать, сделать. Они постоянно пытаются быть лучшими, быть восхитительными. Очень интересно наблюдать, как актеры работают в клоунаде. Они выпадают из процесса в свои чувства постоянно, потому что хотят играть лучше всех и выглядеть лучше всех. Но если ты как клоун не играешь и не живешь от всего сердца, ты не можешь стать хорошим клоуном.
- Кто такой клоун, по вашему мнению клоуна с более чем двадцатилетним стажем?
- Вы знаете, клоун – это не то, что вы делаете. Клоун – это то, кто вы есть. Вас просят им стать. С моего детства, когда мне было только восемь лет, меня просили стать клоуном. И первые мои двадцать лет жизни я сражался с тем, чтобы не быть клоуном. Я не хотел быть клоуном. Я хотел быть танцором, я хотел быть актером, я хотел быть серьезным и сниматься в кино. Я не хотел быть глупым клоуном. Однажды я принял это и стал клоуном. Клоун – это статус, который появляется, чтобы изменить мир. Я так думаю. Весь мир управляется энергией нарциссизма. Поэтому должен появиться клоун, чтобы убрать эту энергию. Зачастую клоун – это хороший психолог. Пара психолог и клоун очень хорошо работают в связке. Потому что психология и клоунада – это способы исцеления.
- Как вы думаете, изучение техники клоунады помогает взрослым людям в обычной жизни?
- Каждый, кто изучает клоунаду, становится лучше, как человек. Каждый, кто окончил мастер-класс по клоунаде, живет легче, я думаю. Это все про умение слушать, про умение поддерживать. И мы очень плохо умеем слушать и поддерживать друг друга. Мы очень плохо умеем быть самими собой. Меня часто приглашают в серьезные компании не для того, чтобы веселить, а для того, чтобы помогать налаживать контакты среди сотрудников с помощью смеха. И после него люди могут намного легче взаимодействовать друг с другом. Потому что там много проблем со страхом, с социальным взаимодействием в разных группах сотрудников. Клоун может войти и реально изменить этот мир. В конфликтующую компанию приходит колун – бац, взрыв смеха – и они опять потом могут вместе работать. Поэтому станешь клоуном – будешь лучшим человеком.
- Что вы хотите сказать всем людям?
- Слушать. Слушать и смотреть. По-настоящему видеть людей, с которыми говорите, по-настоящему слышать то, что они говорят, вместо того чтобы разбирать послания в своем телефоне. Потому что это самая огромная проблема нашего мира. Мы не слушаем, не слышим друг друга. Мы все время в своих собственных мыслях. Первые три дня мастер-класса мы потратили на то, чтобы люди вынырнули из своих мыслей и стали замечать друг друга, наладили контакт. Достаточно трех секунд смотреть в глаза, чтобы наладить контакт. И когда в следующий раз вы посмотрите на этого человека – у вас уже есть отношения с ним. Так и в клоунаде. Ты смотришь три секунды в глаза зрителей – и у вас уже возникают отношения. Это самое лучшее, что может случиться.
- Спасибо, Денни.
Фото: Маргарита Григорьева, Катерина Малама, Ольга Шейкман.
