В Казахстане крупнейшие сектора экономики, генерирующие основные финансовые потоки в стране, полностью контролируются государством, иностранными компаниями и бизнесменами, связанными с элитой. Остальные получают «допуск» в менее привилегированные сектора с высоким уровнем конкуренции, низкой и средней маржой и отсутствием возможности генерировать такие финансовые потоки, которые наблюдаются в сырьевом секторе. Для обычных предпринимателей, частично или полностью, открыты ворота в такие сектора, как строительство, недвижимость, транспорт, логистика, торговля и так далее. Это происходит не просто так. Но сначала нужно разобраться с цифрами.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Реформы в Казахстане идут совсем не так, как у его большого соседа
Решающие факторы модернизации Казахстана
Новые транспортные коридоры для Казахстана
По данным исследовательского центра Deloitte, 76 % ВВП страны приходится на следующие отрасли: добыча и переработка (включая нефть, газ и металлы) - 29 %, торговля - 16 %, банковское дело и недвижимость - 12 %, транспорт и связь - 11 %, строительство - 6 %, энергетика - 2 %. Кроме того, по мнению ряда экспертов, на долю компаний, работающих в этих секторах, приходится от 80 до 90 % активов, используемых в экономике. В каждом из вышеперечисленных секторов, за исключением торговли, транспорта и строительства, работают в основном иностранные компании, государственные компании или коммерческие структуры, связанные с элитой. Доступ в эти сектора независимых, не связанных с элитой отечественных предприятий затруднен из-за различных ограничений на вход. В то же время, по мнению некоторых экспертов, присутствие государства в бизнесе составляет от 40 до 50 %, но официальных данных о размере государственного (включая квазигосударственное) присутствия в ВВП Казахстана нет.
Согласно комплексному плану приватизации, который правительство подготовило в 2015 году, доля государственного сектора в Казахстане должна была быть доведена до 15 % ВВП к 2020 году, что соответствует среднему показателю стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Но если мы посмотрим на основные квазигосударственные предприятия, которые представлены финансовыми и инвестиционными организациями, мегахолдингами, объединяющими диверсифицированный бизнес (АО «Самрук-Казына», АО «Зерде», АО «Байтерек», АО «КазАгро» и др.), то увидим, что сегодня по активам эти структуры занимают более 60 % экономики страны, а их вклад в ВВП составляет около 50 %.
Как отмечает экономист В. Додонов в статье «Инвестиционная активность ведущих стран в Казахстане», общий объем государственных активов Казахстана, включая совокупные международные резервы Национального фонда и Национального банка (около 80 миллиардов долларов, или около 45 % ВВП), а также активы государственных холдингов «Самку-Казань», «Байтерек», «КазАгро» и «Зерде», практически равен размеру ВВП. Аналогичный показатель в таких странах, как Великобритания, Германия и Дания, составляет около 5 %.
Согласно расчетам Казахстанской школы прикладной политики и экономических исследований (KSAP), проведенным на основе данных из открытых источников, количество людей, получающих зарплату из государственного бюджета, составляет около 1,44 миллиона человек. Если к этой цифре добавить 300 000 работников квазигосударственного сектора (около 500 компаний), то получается, что государство «кормит» 1,7 млн. человек. В общей сложности на их содержание (все, от зарплат и пособий до зданий и других расходов) ежегодно тратится около 6-7 триллионов тенге, что равно половине республиканского бюджета или 10 % ВВП страны.
Таким образом, у нас есть два основных вопроса. Первый: почему государство накапливает такое количество активов и, противостоя приватизации, кормит целую армию государственных служащих, бюджетников и менеджеров? Второй: почему независимые казахстанские предприятия не допускаются в «привилегированные» сектора экономики?
На первый вопрос ответить несложно. За счет государственной собственности правительство создает огромное количество непроизводительных рабочих мест (в том числе высокооплачиваемых и привлекательных, учитывая возможность на таких должностях брать взятки). Это делается как для поддержания социальной стабильности, так и для координации важного социального слоя (элиты). Практика показывает, что люди, получающие выгоду от государства, в большинстве своем сохраняют лояльность действующему режиму в периоды политической нестабильности. В то же время одним из методов кооптации элиты (родственники, друзья, друзья друзей и т.д.) является распределение хорошо оплачиваемых административных должностей. При таком сильном присутствии государства в экономике сделать это гораздо проще.
Кроме того, в случае с Казахстаном это «постсоветский синдром». В прошлом партия, а сегодня правящая элита суверенного государства, чувствует политический и психологический комфорт от наличия государственной собственности.
На второй вопрос ответить сложнее. Казахстан уже 20 лет находится в стадии технологической стагнации. Страна не генерирует новые технологии, не увеличивает долю обрабатывающей промышленности, практически отсутствует естественная, вертикальная трансформация бизнеса - когда малый бизнес перерастает в средний, а затем в крупный. По данным Всемирного банка, потенциал для повышения производительности и экономического роста в Казахстане ограничен преобладающей ролью государства в экономике через квазигосударственные компании. Государство, как известно, не самый лучший собственник; оно хорошо справляется с созданием рабочих мест, но плохо - с созданием добавленной стоимости.
Но в то же время основным внутренним сдерживающим фактором экономического и технологического развития экономики Казахстана является проблема доступа - отсутствие доступа в «привилегированные» сектора экономики для не элиты. Равный и справедливый доступ к этим секторам обеспечил бы более справедливое перераспределение доходов в обществе, создав хороший задел для развития среднего класса и технологий, улучшения инвестиционного климата, повышения деловой активности населения. Частично или даже полностью этот вопрос можно было бы решить путем масштабной приватизации государственной собственности и национальных холдингов. Но при высоком уровне коррупции, несовершенстве судебно-правовой системы и непрозрачности работы государственной службы велик риск повторения ошибок предыдущих волн приватизации 1990-х годов, после распада Советского Союза. Без системной реформы этих структур бессмысленно проводить крупную приватизацию.
В рамках Стратегии индустриально-инновационного развития в начале 2000-х годов правительство Казахстана активно участвовало в развитии технологий. Но в какой-то момент элита решила, что технологическое развитие рискованно, поскольку оно может привести к получению прибыли, неподконтрольной государству или элите, которая в будущем может трансформироваться в независимую политическую силу. Таким образом, страх перед побочными эффектами технологического развития побудил элиту взять под контроль капитал и технологии, а также ограничить доступ к определенным секторам экономики. В результате экономическая модель или «правила игры», установленные элитой в Казахстане, затормозили технологическое развитие страны и привели к постоянному снижению инвестиционного климата и деловой активности населения. В результате экономические права граждан были сужены наряду с политическими, а права собственности слабо защищены.
Главная проблема нынешнего правительства заключается в том, что оно хочет сохранить сложившийся «статус-кво», поэтому фундаментальные институциональные проблемы сегодня не решаются. Власти не спешат сделать прозрачной работу государственных служб, внедрить политический плюрализм и многопартийную демократию, создать независимые и эффективные суды, справедливую и неподкупную правоохранительную систему. Мотивация понятна: деятельность таких инклюзивных институтов неизбежно повысит требования к государственному аппарату, создаст высокие издержки для коррупционеров всех уровней, а главное - приведет к неизбежному отказу от единоличной, авторитарной власти. Но проблема в том, что выбранная модель, как показала история (включая бывший Советский Союз), имеет ограниченный и неустойчивый рост, связанный с неизбежным наступлением технологической стагнации и последующим крахом.
Если Казахстан хочет добиться долгосрочного экономического роста, ему нужны ограничения и противовесы. Ему нужен открытый избирательный процесс, независимый Парламент и Национальный банк, справедливые и независимые суды. И отечественные, и иностранные инвесторы должны понимать, что в стране есть стабильные законы, что налоги не пересматриваются каждый день, что решения Национального банка независимы, что есть конкурентная политика, что есть независимые суды, что бизнес завтра не будет отнят чиновниками или конкурентами. И, конечно, важны равные и справедливые возможности, во всех секторах экономики, без исключения и дискриминации.
Источник: What’s Wrong With State Capitalism in Kazakhstan? – The Diplomat
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников
