Казахстан полностью поддерживает Авазскую программу действий в качестве дорожной карты на пути к устойчивому, инклюзивному и устойчивому будущему. Об этом заявил президент на Третьей конференции ООН по развивающимся странам, не имеющим выхода к морю. Это важное начинание должно получить политическую поддержку транзитных стран, международных организаций по развитию и финансовых институтов, резюмировал Касым-Жомарт Токаев. Глава государства заявил о необходимости инновационных финансовых механизмов для стимулирования инвестиций в такие ключевые секторы, как транспорт, энергетика и цифровая инфраструктура. По мнению председателя общественного совета министерства энергетики РК Жакыпа Хайрушева, Казахстан все чаще воспринимается как страна со средней экономикой, и этот статус особенно актуален в контексте ее энергетического потенциала. Детали – в интервью.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Центральная Азия «обречена» на многовекторность — Грозин
В вопросе строительства АЭС не нужно зацикливаться на финансах — эксперт
Казахстан удерживает пальму первенства — Айдос Сарым
— Жакып Галиевич, долгое время РК воспринималась преимущественно как сырьевой придаток, ориентированный на экспорт углеводородов и других ресурсов, но сегодня на первый план выходит более сложная и зрелая модель развития. По вашему мнению, как изменилось восприятие Казахстана в глобальной энергетической и экономической системах за последние годы?
— За последние годы Казахстан заметно укрепил свои позиции в глобальной энергетической системе и все чаще воспринимается не просто как поставщик сырья, а как страна со средней, формирующейся экономикой, способная самостоятельно определять свои приоритеты и создавать экономические экосистемы. Мы постепенно уходим от модели, где энергетика была исключительно экспортной статьей и источником сырьевой ренты. Сегодня она становится ядром внутренней трансформации и экономической зрелости. Мировое сообщество начинает воспринимать Казахстан не как сырьевой придаток глобального энергетического контура, а как страну, стремящуюся к диверсификации и институциональному развитию. Это особенно заметно в контексте устойчивых трендов: глобального перехода к низкоуглеродной экономике, борьбы с климатическими рисками и переосмысления роли энергетики в обеспечении экономического суверенитета. Казахстан в этом плане уже не наблюдатель, а полноценный участник, мы внедряем механизмы централизованного рынка, развиваем проекты ВИЭ, рассматриваем сценарии водородной и атомной генерации. Все это воспринимается как сигнал зрелости и готовности играть более активную роль в региональной и глобальной экономике.
Если раньше нашу роль сводили к поставке нефти, газа или урана, то теперь все чаще звучит вопрос: какие технологические решения предлагает Казахстан? Какие управленческие модели мы разрабатываем в сфере энергетики? Глобальная оценка сместилась от «ресурсного изобилия» к «компетентной самоорганизации». И это, пожалуй, главное достижение последних лет — Казахстан стал не просто производителем, но и инициатором новых подходов к управлению энергией и экономическим развитием.
— Какие особенности энергетической структуры Казахстана позволяют говорить о ее стратегической уникальности?
— Энергетическая структура Казахстана действительно уникальна как по своему разнообразию, так и по стратегическому потенциалу. Мы находимся в редкой категории стран, сочетающих в себе богатые традиционные ресурсы с масштабными возможностями для энергетического перехода. Это многослойная система, в которой гармонично сосуществуют экспорт нефти и газа, крупнейшие в мире запасы урана, начавшаяся атомная программа, бурное развитие возобновляемых источников энергии и серьезные амбиции в водородной экономике.
Ключевая особенность в том, что наша структура не просто обеспечивает экспортный поток, но и создает внутренний мультипликативный эффект. Строительство ВИЭ требует компонентов, инфраструктуры, инженерных решений — все это формирует спрос на локальную промышленность и сервисы. Развитие атомной энергетики усиливает научно-технический потенциал страны, стимулируя кадровую и технологическую суверенность. Газовая и угольная генерации пока обеспечивают маневренность системы, но уже адаптируются к требованиям более низкоуглеродной среды.
Важно и то, что Казахстан обладает территориальной и технологической масштабируемостью. Мы можем развивать как централизованные магистральные мощности, так и децентрализованные решения, особенно в отдаленных и энергодефицитных регионах. Это позволяет адаптироваться к самым разным задачам от обеспечения базовой надежности до запуска индустриальных зон и крупных перерабатывающих кластеров.
Наконец, Казахстан — это страна, где энергетическая стратегия напрямую влияет на геоэкономическое позиционирование. Будучи связующим звеном между Китаем, Центральной Азией, Россией и Кавказом, мы обладаем потенциалом стать региональным энергетическим хабом, экспортируя не только ресурсы, но и инфраструктурные, логистические и технологические решения. Именно эта многослойность и гибкость делает энергетическую структуру РК не просто производственной, а стратегической.
— Какие реформы в энергетике вы считаете наиболее значимыми в контексте перехода к новой модели роста?
— В контексте перехода к новой модели экономического роста наиболее значимыми являются те реформы, которые не ограничиваются текущим администрированием, а формируют долгосрочную архитектуру устойчивого развития энергетики. Их условно можно разделить на оперативные меры стабилизации и стратегические направления индустриализации и технологического перехода. К числу оперативных преобразований, обеспечивших базовую управляемость отраслью, относится внедрение института Единого закупщика электроэнергии. Это решение позволило централизовать расчеты, устранить непрозрачную деятельность посредников и создать предсказуемую основу для тарифной и инвестиционной политики. Тем самым был заложен фундамент перехода от фрагментарности к системному управлению.
Также важным шагом стало внедрение инвестиционной модели тарифа. Отказ от политики искусственного сдерживания цен, которая вела к деградации инфраструктуры, позволил запустить механизм обновления активов за счет включения инвестиционных затрат в тариф при соблюдении условий эффективности, прозрачности и целевого использования. Это дало бизнесу долгосрочные ориентиры, а потребителям — уверенность в планомерной модернизации без шоковых изменений.
Нельзя не отметить и развитие цифровой инфраструктуры: внедрение интеллектуальных систем учета, платформ сбора и анализа данных, а также первых элементов модели управления спросом уже дает ощутимый эффект. Эти меры не только повысят точность баланса и прозрачность расчетов, но и откроют возможность для гибкого реагирования на технологические, климатические и рыночные вызовы.
Однако наиболее значимыми я считаю именно стратегические реформы, направленные на глубокую индустриализацию и переосмысление роли энергетики в экономике. Одним из таких направлений является создание и развитие производств малых модульных реакторов (SMR), которые открывают возможности для надежного и безопасного энергоснабжения промышленных кластеров, удалённых территорий и инфраструктурных объектов. SMR — это не просто новая технология, это задел на суверенную энергетическую политику, формирующую вокруг себя цепочки добавленной стоимости, от машиностроения до эксплуатации.
Вторым критически важным направлением становится локализация производства ключевых компонентов энергетического машиностроения, в частности, развитие лопаточного производства, которое является одной из самых наукоемких и ответственных позиций в турбинной технике. Это не только технологическая задача, но и основа для формирования национальных компетенций, без которых невозможно добиться импортонезависимости. Логическим продолжением такой политики должно стать создание полноценного турбинного производства в Казахстане, как символа перехода от сборки к разработке и выпуску стратегически важного оборудования.
Эти направления уже находят отражение в Национальном проекте по развитию энергетики, который подчеркивает не только цели по вводу мощностей, но и задачи по вовлечению отечественных производителей, развитию инженерной школы, подготовке кадров и созданию локальных цепочек стоимости. Таким образом, энергетика все четче воспринимается не просто как инфраструктура, а как драйвер экономической политики и технологического обновления. В совокупности эти реформы формируют новый вектор от модели, основанной на извлечении ренты, к модели, ориентированной на создание и переработку, на внутренний спрос, локализацию и устойчивое развитие. Казахстан постепенно закрепляется в статусе страны со средней экономикой, где энергетика становится не просто отраслью, а платформой перехода к экономике создания.
— Почему Вы считаете, что энергетика и экономика в Казахстане — это взаимосвязанные процессы?
— В Казахстане энергетика и экономика по своей сути неразделимы. От качества, доступности и устойчивости энергоснабжения напрямую зависит динамика всех отраслей — от базовой переработки до высокотехнологичных производств. Именно энергетика задает темп и условия для развития несырьевого сектора, промышленной кооперации, локализации оборудования и роста конкурентоспособности МСБ.
Сегодня Казахстан уходит от прежней логики, где энергетика была просто поставщиком ресурса. Мы переходим к модели, в которой энергетика — это платформа для экономического роста. Это особенно заметно по подходам к поддержке отечественных товаропроизводителей. Государство уже делает ставку на системную индустриализацию вокруг энергетических проектов. Мы начали создавать условия для расширения доли казахстанского содержания, развивая долгосрочные контракты, совершенствуя условия оффтейк-соглашений и внедряя встречные обязательства бизнеса по использованию местных компонентов, работ и услуг. Кроме того, мы рассматриваем новые механизмы кредитования и модели господдержки, которые будут нацелены не просто на любые проекты, а в первую очередь на те, что связаны с приоритетными отраслями экономики и глубокой переработкой. Это позволит использовать энергетику как инструмент точечного экономического стимулирования, а не только как базовую инфраструктуру.
Таким образом, энергетика становится точкой синергии между промышленной, инвестиционной и технологической политикой государства. И это уже не только про генерацию и тариф, это про внутреннюю добавленную стоимость, про развитие человеческого капитала, про экспорт компетенций и про то, как мы хотим встроиться в архитектуру глобального устойчивого роста. В этом контексте разговор об энергетике — это разговор о зрелости экономики и о ее будущей роли в Евразии.
Фото из открытых источников
