Гузель Яхина в последнее время стала живой достопримечательностью Алматы и довольно часто находится в центре мероприятий, посвященных своему творчеству. На сей раз таковым стал показ спектакля «Дети мои» по одноименному роману писательницы.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Эволюция Чарли Гордона: моноспектакль с тройным дном
«Қонаев». Спектакль о неловком будущем
Роман «Дети мои» менее известен, чем другие произведения Яхиной. «Зулейха открывает глаза» и «Эшелон на Самарканд» на слуху у куда большего числа читателей и зрителей (учитывая то, что произведения успешно экранизированы). А вот «Дети мои» хоть и не так известен, с точки зрения эстетики, пожалуй, даже более любопытен, чем известные бестселлеры.
По сюжету романа, Якоб Бах — немец, живущий в советском Поволжье, учитель без класса, рассказчик без слушателей. Он говорит мало, зато пишет — придумывает сказки, потому что настоящая жизнь в 1920–30-е слишком уродлива, чтобы ее пересказывать детям. Его тихий мир — это деревня с добрым названием Гнаденталь, что на деле означает не «милость», а конец иллюзий.
Сначала приходит революция. Потом — голод, красные, белые, бандиты, ГПУ, раскулачивание. А между этим — женщина по имени Клара, дикая, как выжившая в степи волчица, и ее дочь, которую Якоб вырастит как свою. Потом появится и еще один «ребенок» — беспризорник Васька. Потому что «дети мои» — это не про ДНК, а про способность защищать хрупкое, даже когда ты сам разваливаешься изнутри.
Появление Васьки — как будто сама эпоха подсунула Якобу еще одного «ученика», еще один шанс спасти хоть кого-то, пока тонет все вокруг. Мальчишка беспризорный, уличный, поначалу дерзкий и дикий — но постепенно превращается в человека, потому что рядом с ним оказывается другой человек. Не герой, не пророк, не отец — просто Якоб Бах. Мужик с лицом, будто вырезанным из дерева, который по утрам варит суп, а вечерами рассказывает сказки.
Но сказки кончаются. Начинается 1937-й. Страна съеживается в страхе. Говорить — значит, подписать себе приговор. Якоб молчит. Молчит и тогда, когда могут спасти слова. Молчит, потому что знает: все, что можно было сказать, он уже сказал в своих историях. Там, где герои прячутся от волков, где спасение приходит не с небес, а изнутри.
Яхина весьма тонко жонглирует стилями. Здесь традиционная историко-семейная сага на фоне лихолетья ХХ века смешивается с романтико-готическим мистицизмом немецких сказок — Гофмана, братьев Гримм и других. Собственно, постановка выполнена как раз в такой стилистике. И незнакомый с первоисточником и даже не прочитавший аннотацию человек может и не понять, что дело происходит в советском Поволжье 1920-30-х. Такая история чудака, живущего на отшибе, к которому то и дело наведываются странные горожане: от грабителей до милых беспризорников. Лишь изредка возникают персонажи, все-таки привязывающие нас к советским реалиям. Причем в данной трактовке спектакля именно это и кажется лишним. Тут, как говорится, либо-либо: либо сказка, либо суровый советский реализм. Это не значит, что эти стили несовместны. Но в спектакле, думается, соединить их не вполне удалось. Сказка — да, историко-политическая составляющая — нет. Что, вероятно, было не вполне в духе Яхиной. Ведь в ее книгах политики весьма много и она вполне четко и определено встает на конкретную сторону. Создатели спектакля не вполне согласны с тем, что было стремление «убрать политику». Но по факту получилось именно так.
Вообще же у истории «Дети мои» вполне могло получиться стать романом о казахстанских немцах. Ведь изначально Гузель Яхина задумывала роман о депортации 1941 года. Но впоследствии передумала, обнаружив для себя, что тема жизни советских немцев в 1920-1930-х годах раскрыта гораздо меньше. Поэтому в этом романе тема депортации поволжских немцев упоминается лишь в эпилоге.
Вообще, тема депортаций разных народов в Казахстан — бесконечный творческий клондайк. Несмотря на то, что книги об этом периодически появляются, снимаются документальные фильмы. Театральных постановок на эту тему, и тем более полнометражных фильмов — катастрофически мало. А зря, это позволит значительно расширить представление современников о сложностях XX века. И талантливых людей для этого вполне хватает. В конце концов, одной Гузель Яхиной на всех не хватит. И кто знает, может эта книга и этот спектакль вдохновят кого-то на создание произведения на заданную тему. Кому-то она понравится, кто-то будет спорить с трактовкой исторических событий. Но в любом случае, это будет лучше, чем ничего.
Фото из открытых источников
