В 1990 году, когда Советский Союз стремительно катился к своему окончательному распаду, один известный русский писатель набросал план постсоветского будущего. Согласно этому плану, Россия должна сбросить с себя советские оковы, изгнав разваливающуюся коммунистическую партию и проведя масштабную реструктуризацию экономики. Кроме того, добавил автор, Кремль должен отпустить на свободу ряд бывших колоний Москвы, особенно в таких местах, как Прибалтика, Кавказ и большая часть Центральной Азии.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Окончательный перелом в пользу ВСУ
Кто и что тормозит победу ВСУ?
Власть патологических автократов как организованная преступность
Другие границы, однако, окажутся на волоске. Часть северного Казахстана - территории, которые, по мнению писателя, никогда не были по-настоящему казахскими, - должны отойти к России. Так же, как и Беларусь, которая едва ли была отдельной нацией от России. Самое главное, что территория Украины оставалась по праву российской - от восточной Украины до Крыма и далее, вплоть до Киева. Все эти земли составляли традиционные русские владения. И все они, по мнению этого писателя, должны составлять будущий «Русский Союз» - не только возвращая на родину миллионы этнических русских, внезапно оказавшихся за пределами Российской Федерации, но и возвращая Москве ее законное место в мире.
В то время эти политические предложения не вызвали особого интереса или даже беспокойства на Западе. С одной стороны, такой недосмотр вполне объясним, учитывая, что Запад в первую очередь был нацелен на обеспечение стабильного распада СССР. Но, с другой стороны, это невежество почти шокирует, учитывая, что автором такого плана, собранного в книгу под названием «Перестройка России», был Александр Солженицын, лауреат Нобелевской премии и «главный писатель XX века», как однажды назвал его редактор New Yorker Дэвид Ремник.
Хотя многие произведения Солженицына - не в последнюю очередь «Архипелаг ГУЛАГ», а также такие книги, как «Раковая палата» и «Один день из жизни Ивана Денисовича», - по-прежнему широко обсуждаются и препарируются, «Перестройка России», пожалуй, является его самой забытой книгой. И если учесть, насколько тщательно Кремль следовал политическим рекомендациям Солженицына в «Перестройке России» в последующие годы, это упущение тем более прискорбно - не в последнюю очередь потому, что оно говорит нам о том, чего хочет Кремль в Украине и даже за ее пределами.
Сама книга довольно скудна: в ее английском переводе около 90 страниц - скорее манифест, чем полноценная рукопись. Но даже на этих страницах Солженицын проявляет себя не только как русский националист, но и как человек, увлекающийся теми видами заговоров и мистицизма, которые впоследствии пропитают президента России Владимира Путина. Как и Путин, Солженицын с одобрением цитирует русских фашистов вроде Ивана Ильина, восхваляя «духовную жизнь нации». Он также утверждает, что многие малые народы, колонизированные русскими войсками царской эпохи, «хорошо жили» в Российской империи, полностью игнорируя то, как русские войска жестоко расправились с целыми народами в Северной Азии, лишив их и населения, и суверенитета, вплоть до геноцида. Он даже писал, что такие страны, как Казахстан, были «сшиты вместе... совершенно бессистемным образом» - преуменьшая исторические претензии казахов не только на свою современную страну, но даже на бывшую казахскую территорию, которая до сих пор считается частью Российской Федерации.
Но именно в Украине и в призывах Солженицына к Русскому Союзу реваншизм Солженицына проявляется и дает представление о силах, движущих Кремлем и грядущими замыслами. Как и многие другие писатели, включая таких деятелей, как Александр Пушкин и Иосиф Бродский, Солженицын пропитал свои труды об Украине неприкрытым русским шовинизмом. В тезисах, которые позже подхватили другие русские националисты, Солженицын обвинял «монгольское нашествие» и «польскую колонизацию» в том, что они разделили русских и украинцев (а также белорусов), разделив «наш народ» на «три ветви». Игнорируя многовековую научную историю, Солженицын писал: «Все разговоры о том, что отдельный украинский народ существует с какого-то девятого века и имеет свой нерусский язык, — это недавно придуманная ложь». Прежние попытки украинской независимости были делом элиты и верхушки, предпринятым «без выяснения мнения широких слоев населения», а более современные попытки создать отдельное украинское государство были не более чем кампаниями «по отрыву [Украины] от живого организма», «жестоким разделением», которое разрушило бы «жизни миллионов людей и семей».
Вместо независимой Украины, отделившейся от Российской Федерации, писал Солженицын, должно возникнуть новое образование. «Останется только образование, которое можно назвать Русью, как она обозначалась в старину... или «Россией» - название, употребляемое с XVIII века, - писал он, - или - что точно отражает новые обстоятельства – «Русским Союзом»».
Вместо того чтобы писать для западной аудитории, которая ранее высоко оценила его работу, разоблачающую советскую преступность, Солженицын написал «Перестройку России» исключительно для русской аудитории. И они сразу же приняли ее с восторгом. Около 20 миллионов экземпляров, напечатанных тиражом, поглотили призывы Солженицына расширить границы России и восстановить «духовное и физическое спасение нашего собственного народа». Среди этих читателей был и будущий президент России Борис Ельцин, на которого, по словам историка Владислава Зубка, книга «оказала большое влияние», утверждая, что украинцы и русские — это «один народ, разделенный геополитическими бедами и иностранным завоеванием».
Политические предложения Солженицына повлияли и на другого будущего президента России: Путина. Хотя неизвестно, читал ли Путин когда-нибудь работы Солженицына, нынешний глава Кремля явно был поклонником его политических рекомендаций и особенно его национализма.
Нетрудно понять, как Солженицын стал, по словам одного аналитика, «духовным гуру» Путина. Мало того, что Солженицын был «несомненным русским националистом», как отметил Робин Эшенден, но по мере того, как шли годы после публикации «Перестройки России», Солженицын все больше и больше погружался в националистическую манию, которая впоследствии будет двигать Путиным. К середине 1990-х годов Солженицын начал утверждать, что распад СССР был вызван «общей целью» США «использовать все возможные средства, независимо от последствий, для ослабления России». (Это, конечно, игнорирует тот факт, что администрация Джорджа Буша не только пыталась сохранить Советский Союз, но и активно противостояла украинскому сепаратизму.) Вскоре Солженицын заявил, что демократическая Оранжевая революция на Украине была не более чем признаком «плана НАТО по окружению России», и что в действительности «огромные участки земли, которые никогда не были частью исторической Украины», были «насильственно включены в современное украинское государство и в его политику обретения членства в НАТО любой ценой».
Спустя годы комментарии Солженицына практически неотличимы от риторики Путина об Украине. Как и Солженицын, Путин считает украинские территории, такие как Крым и так называемая Новороссия, по праву российскими. Как и Солженицын, Путин считает, что этнические русские в Украине сталкиваются с «фанатичным подавлением и преследованием русского языка». Как и Солженицын, Путин считает, что Россия «ни при каких обстоятельствах... не может отказаться от единства» с этническими русскими в Украине.
Неудивительно, что в 2000-х годах Солженицын стал поклонником политики Путина. Восхваляя путинское «воскрешение России», Солженицын принял от Кремля государственную премию за достижения в области культуры и был «развернут в рамках контрреволюционной стратегии Кремля». Прославленный писатель стал «неофициальным лидером русской националистической интеллигенции», - пишет Томива Оволаде.
Кульминацией всего этого стала прямая встреча Путина и Солженицына, состоявшаяся незадолго до смерти последнего в 2008 году. Сидя за небольшим столом, окруженным книжными полками, Путин говорил с больным писателем «о будущем России». Это было, по крайней мере отчасти, то будущее, к которому когда-то призывал Солженицын. Как отметил Путин, многие из проводимых им политик, в том числе политика в отношении бывших колоний России, разбросанных сейчас по Восточной Европе, Кавказу и Средней Азии, «в значительной степени гармонируют с трудами Солженицына».
Было бы преувеличением сказать, что Путин опирался исключительно на чертежи Солженицына в своей мономаниакальной одержимости Украиной и в развязывании самой разрушительной войны, которую Европа видела почти за столетие. Корни русского национализма уходят гораздо глубже, чем у какого-либо одного писателя, и давно предшествуют творчеству даже Солженицына.
Но очевидно, что Солженицын - автор беспрецедентного масштаба, особенно в разваливающемся Советском Союзе, - структурировал разрозненные нити русского национализма таким образом, что это оказалось неотразимым для будущих российских лидеров и будущих российских реваншистов. Призывая и даже оправдывая русский ирредентизм, Солженицын помог заложить в 1990 году основу для грядущего неоимпериализма и для продолжающейся, широко распространенной в России веры в подчиненность и внутреннюю ложность современной независимой Украины.
Защитники Солженицына укажут на его фрагменты в «Перестройке России», в которых преуменьшается значение милитаризма как средства расширения границ России. («Конечно, если бы украинский народ искренне захотел отделиться, никто не посмел бы сдерживать его силой», - писал он.) Но даже такая защита вызывает подозрения: спустя годы после того, как украинцы в таких местах, как Крым и Донбасс, однозначно проголосовали за независимость от Москвы, Солженицын все еще отказывался рассматривать эти регионы как законно украинские. А учитывая его постоянную поддержку Путина в последующие годы - даже после того, как российский президент заявил, что Украина «даже не страна», - эта защита вряд ли заслуживает доверия.
Однако еще более неоправданным является то, как Запад игнорировал и преуменьшал нераскаянный национализм Солженицына в постсоветский период. Отвлекаясь на антисоветские заявления Солженицына, Запад не заметил имперских контуров, набросанных автором, и того, как они пропитали Кремль в последующие годы. Вместо того чтобы встретиться с реваншизмом Солженицына лицом к лицу, Запад - так же, как он поступает со многими другими русскими националистами, даже после расширенного вторжения Путина в 2022 году - предпочел смотреть в другую сторону, надеясь, что пламя, питающее подобные взгляды, угаснет само собой.
Но прошло уже более трех десятилетий с тех пор, как Солженицын впервые призвал к Русскому Союзу, и вряд ли это пламя скоро погаснет. Путин лишь все дальше и дальше устремляется в пропасть, которую впервые обозначил Солженицын, и не собирается останавливаться. Именно поэтому книга Солженицына и готовность Путина следовать ей должны рассматриваться именно так, как они есть, - как безоговорочная угроза стабильности в Европе и самой идее украинской (или даже белорусской и казахской) государственности. И если Солженицын так и не дожил до возвращения своего Русского Союза, то не потому, что Путин не пытался, а только благодаря самопожертвованию самих украинцев этого не произошло и у нас.
Автор: Кейси Мишель - руководитель программы по борьбе с клептократией Фонда прав человека и автор книги «Американская клептократия: как США создали величайшую в истории схему отмывания денег».
Источник: How Aleksandr Solzhenitsyn Became Putin’s Spiritual Guru in the War on Ukraine (foreignpolicy.com)
Перевод: Диана Канбакова
Фото из открытых источников
