Алматинцы, сколько себя помнят, при слове «Медео» вспоминают каток. И наоборот. Что вполне понятно и объяснимо — каток мало того, что давно выступает одной из визитных карточек города, так еще и стал неотъемлемой частью городского быта и городской мифологии: кто-то ездит туда каждые выходные, а кто-то не бывает годами, но все равно безмерно гордится этой достопримечательностью. Тем интереснее узнать, что же здесь было до катка. И было ли?
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Алматы: французский поцелуй истории
Аким Каллаур и возрождение Тараза
Кто увлекается историей чуть больше, чем обычный простой обыватель, тот наверняка вспомнит предание про «доброго дедушку Медеу», владевшего этими землями. Так кем же был этот дедушка? Кто знает историю получше, вспомнит, что звали его Медеу Пусурманов. О нем, увы, известно не так много, как хотелось бы. Тем не менее, действительно, эти земли связаны с его именем. Урочище Медеу названо не просто так. Еще 130 лет назад эта местность именовалась довольно безлико — третий аул Малоалматинской волости Верненского уезда. Волость называлась Малоалматинской, так как простиралась в долине Малой Алматинки. Это место в те годы как джайляу для своего скота использовала семья Пусурмановых, самый известный из которых, Медеу, собственно, и дал имя местности. Эти места давно облюбовали представители элиты и, в частности, именно в этом урочище, близ ущелья Кимасар выбрал место для своей дачи генерал-губернатор Семиречья Герасим Алексеевич Колпаковский. Тогда это считалось «дальней дачей», так как южная черта города заканчивалась Головным арыком — нынешним проспектом Абая. Тем не менее, прелесть этих мест начали ценить уже тогда.
Именно эти места выбрал Медеу Пусурманов, чтобы построить здесь дома и потихоньку осесть всей большой семьей. Медеу принадлежал к тому типу казахов, которые уже тогда видели, что будущее народа — в переходе на оседлый образ жизни. Однако решались на такую коренную ломку многовекового бытового уклада далеко не все. Медеу Пусурманову было в определенном смысле легче, так как к 1893 году он стал уважаемым и состоятельным человеком, могущим себе позволить достойную оседлую жизнь. Личность Пусурманова известна далеко не всем алматинцам, и даже любителям истории города. Одни называют его купцом, другие — помещиком. Последнее чуть ближе к истине, однако такого статуса Медеу достиг уже к концу жизни.
В целом же он был человеком далеко не знатного происхождения. По воспоминаниям племянника Медеу, профессора Казахского Политехнического университета Муштая Батырбекова, Пусурманова можно считать человеком, сделавшим самого себя. Ведь в начале своего жизненного пути он не был богатым даже по меркам кочевого образа жизни. Приходилось быть и батраком, и пасти чужой скот. Постепенно ему удалось подняться. Во многом причиной его успеха стал переход на оседлое скотоводство. Он поставлял мясо и шерсть в Верный и со временем обзавелся крепкими деловыми связями в городе. Впоследствии Медеу стал волостным Малоалматинской волости и в этом качестве заработал большой авторитет как среди соплеменников, так и среди властей Верного и всей Семиреченской области.
Надо отметить, что до революции чиновникам не запрещалось заниматься частным предпринимательством, поэтому Пусурманов развил довольно бурную деятельность по развитию своих земель. Сначала это были просто джайляу и кыстау, а впоследствии Медеу решил закрепиться на этой земле, построив деревянные дома. Авторитета Пусурманова на местных землях вполне хватало для того, чтобы что губернатор Семиречья Михаил Ионов позволил строить жилье и хозяйственные постройки безо всякого официального разрешения администрации. И именно на месте нынешнего спорткомплекса и были построены первые дома — если быть точнее, то располагались они на месте старой гостиницы «Медеу», которую снесли в конце 2000-х годов.
Именно с тех пор — и никак не раньше — эти места и стали именоваться урочищем Медеу. При этом у Пусурманова был еще и бизнес непосредственно в Верном. Это известно в основном со слов потомков Пусурманова. Документов о том, какие именно объекты недвижимости в Верном принадлежали ему, так до сих пор не обнаружено. Упоминается, что его дома находились близ торгового дома «Исхак Габдулвалиев и сыновья» — ныне магазин тканей «Кызыл Тан». В некоторых источниках фигурирует дом на пересечении современных улиц Масанчи и Кабанбай батыра. Там уже в советские времена действовал детский сад. Это здание, скорее всего, Пусурманов сдавал в аренду, так как в этом районе проживали в основном уйгуры, дунгане и таранчи.
Собственно «дедушкой» или «аташкой» в рассказах потомков Медеу Пусурманов стал скорее согласно легенде. Ведь умер он еще не старым человеком — даже по тем временам. Родился он в 1847 году, а скончался в 1908 году в возрасте 58 лет. Похоронен он на старом кладбище близ Первомайских прудов — именно там располагался его родовой аул. Теперь остается только гадать, каким бы стало Медеу, проживи Пусурманов подольше.
После его смерти в урочище его имени началась другая жизнь. Часть построенных им домов передали в аренду Лесной школе. В 1910-х годах здесь готовили будущих лесников и потенциальных исследователей Тянь-Шанских гор. В начале прошлого века наши горы как магнит притягивали исследователей и первооткрывателей. Алматинская топонимика до сих пор помнит имя Эдуарда Оттоновича Баума, который завез и селекционировал в Семиречье 61 вид деревьев и 52 вида кустарников. А из плодовых — 74 сорта яблонь, 49 сортов груш и другие. Другой ученый — Александр Иванович Шренк впервые открыл и описал сорт растущих в этих краях голубых елей. Польско-белорусский путешественник Карл Иванович Богданович исследовал геологическое строение наших гор — в его честь назван ледник, ставший популярным туристическим объектом.
Конечно, свои коррективы внесла в жизнь урочища Медеу и революция. Здесь нельзя не вспомнить легендарного комдива, уполномоченного Реввоенсовета в Семиречье, соратника и литературного летописца не менее легендарного Чапая Дмитрия Фурманова. В течение нескольких месяцев своего пребывания в городе Верном он фактически заделался негласным градоначальником.
Облюбовав урочище, Дмитрий Андреевич приказал создать в здании бывшей Лесной школы кумысолечебницу. В те годы часть собственности Пусурмановых была реквизирована, а часть сын Медеу Пусурманова Рахым, по заверениям его племянника, добровольно передал советским властям. Насколько это было действительно добровольно, а насколько добровольно-принудительно — остается только гадать.
Надо сказать что за несколько лет после открытия кумысолечебницы Медеу обрел славу всесоюзного популярного курорта. Сюда направляли на лечение передовиков производства, видных деятелей культуры. Например, перед Великой Отечественной войной здесь отдыхал великий советский комик Аркадий Райкин.
Кстати, с легкой руки Фурманова в русскоязычную печать ушло ошибочное название этого места «Медео», которое потом и закрепится уже в имени спорткомплекса. Более того, долго в народе бытовала и расшифровка Медео как аббревиатуры МДО — «местный дом отдыха».
Как излюбленное место отдыха горожан Медео фигурирует в произведениях многих писателей-алматинцев: и в «Факультете ненужных вещей» Юрия Домбровского, и в «Мике и Альфреде» Владимира Кунина. Читая эти описания, мало кто узнает эти места — все-таки сегодня они выглядят совсем иначе, чем в 30-е и 40-е годы прошлого века.
А узнаваемыми эти места начали становиться в 1950-е годы. В 1951 году был открыт первый высокогорный каток в СССР. Конечно, он был далек от того оснащенного по последнему слову техники «Медео», к которому мы привыкли. Да и по фото видно, что на первом катке даже не было сидячих мест.
Лед в те времена заливали вручную. Однако качество ледниковой горной воды играло свою роль уже тогда. В 1951 году ленинградка Софья Кондакова проставила первый мировой рекорд, пробежав 1000 метров за 1 минуту 36,8 секунды. А спустя пару лет, в 1953-м, мировой рекорд в забеге на 3000 метров (5 минут 13,8 секунды) установила и алмаатинка Римма Жукова.
Старый каток также отличался исключительно быстрым льдом и славился им на весь СССР. Работал он, конечно, сезонно и исключительно в зимние месяцы при стабильно минусовой температуре. Проработал он фактически 15 лет. Хотя официально был закрыт лишь в 1968 году. Уже в 1966-1967 годах здесь начались работы по строительству плотины, и спортивная жизнь замерла на семь лет. В 1968 началась проектировка нового спорткомплекса, известного алматинцам и гостям южной столицы и сегодня.
Фото из открытых источников
