8 декабря командование сирийской армии объявило о крахе авторитарного правления Башара Асада, что стало сейсмическим поворотным пунктом для Ближнего Востока. Это событие последовало за стремительным наступлением повстанцев, которое завершилось взятием Дамаска, где ликующие толпы заполнили улицы, скандируя «Свобода» после десятилетий господства семьи Асада. Падение режима Асада не только изменит политический ландшафт Сирии, но и распространится по соседним регионам, вызывая опасения нестабильности и геополитических перестановок.
В то время как Ближний Восток готовится к последствиям падения Асада, возникают вопросы о его итогах для Южного Кавказа — региона, граничащего с ключевыми игроками в Сирии, включая Россию, Иран и Турцию. Поскольку эти соседи поддерживают формат «3+3» для развития сотрудничества на Южном Кавказе, параллели с астанинским форматом по Сирии становятся очевидными. Однако изменение динамики в Сирии вызывает опасения по поводу долговечности таких рамок и потенциальных проблем для регионального суверенитета на Южном Кавказе. В этот формат входят три страны Южного Кавказа — Азербайджан, Армения и Грузия — и их более крупные соседи — Россия, Турция и Иран. Несмотря на то, что его целью якобы является укрепление стабильности и снижение геополитической напряженности, реальность его проведения показывает различный уровень энтузиазма и вовлеченности участников.
Каждый из региональных игроков имеет четкие и ясные амбиции. Турция намерена сдержать военное присутствие курдов, предотвратить создание любого курдского политического образования на своей южной границе и обеспечить возвращение сирийских беженцев. Иран стремится сохранить важнейшие сухопутные маршруты, связывающие его с Сирией и Ливаном, для поставок оружия своим союзникам и доверенным лицам, а также укрепить централизованное государство в Дамаске. Тем временем Россия заявила о своем намерении урегулировать сирийский конфликт, однако у нее нет необходимых рычагов влияния, чтобы заставить президента Асада пойти на какие-либо компромиссы. В этом сложном ландшафте Асад стратегически ориентируется на интересы этих трех влиятельных игроков, чтобы укрепить свою власть.
Взгляды на формат «3+3» с точки зрения стран Южного Кавказа:
- Азербайджан активно выступает за инициативу «3+3», рассматривая ее как прагматичную платформу для совместного решения региональных проблем. Для Баку формат представляет собой возможность участвовать в многосторонней дипломатии, одновременно способствуя укреплению мира и связей на Южном Кавказе.
- Армения, с другой стороны, проявляет меньше энтузиазма. Участие Еревана, похоже, продиктовано геополитической необходимостью, в частности, зависимостью от Тегерана, а не искренним согласием с целями формата. В то время как Армения не решается углублять связи с Турцией в других контекстах, формат «3+3» обеспечивает контролируемые условия для ограниченного взаимодействия.
- Грузия остается заметным отсутствующим участником, отказавшимся от участия из-за напряженных отношений с Россией. Учитывая продолжающиеся протесты в стране и беспорядки в правительстве, Тбилиси, несомненно, пока не считает этот вопрос актуальным. Несмотря на это, Тбилиси поддерживает функциональные отношения с другими участниками, демонстрируя прагматичный подход к региональной дипломатии.
Создание регионального формата «3+3» на Южном Кавказе напоминает Астанинский процесс в Сирии. В настоящее время этот формат успешно предотвращает любые побочные эффекты на Южном Кавказе. Астанинский процесс в Сирии первоначально укрепил координацию между Россией, Турцией и Ираном, позволив им управлять своими пересекающимися интересами и сдерживать конфликты. Однако по мере разрушения соглашений и роста напряженности стали очевидны ограничения подобных форматов. Этот упадок механизмов сотрудничества вызывает опасения, что аналогичные процессы на Южном Кавказе, такие как «3+3», могут столкнуться с подобными проблемами.
В Сирии внешние силы в значительной степени опирались на прокси для продвижения своих целей. В отличие от них, Южный Кавказ сохраняет преимущество: отсутствие прямых посредников. Хотя альянс России с Арменией и партнерство Турции с Азербайджаном напоминают доверительные отношения, они заметно отличаются. Армения демонстрирует определенную автономию в отношениях с Москвой, в то время как альянс Азербайджана и Турции характеризуется взаимным уважением и равноправным партнерством. Сохраняющаяся субъектность государств Южного Кавказа — Азербайджана, Армении и Грузии — остается важнейшим фактором, не позволяющим внешним силам превратить регион в еще одну арену марионеточных войн. Будущая стабильность региона зависит от способности этих стран действовать как независимые субъекты, а не подчиняться геополитическим интересам более крупных соседей.
По этой причине нормализация отношений между Азербайджаном и Арменией — это не просто двусторонняя проблема, а насущная необходимость для Южного Кавказа в целом. Урегулирование споров, особенно в свете того, что в последнее время Азербайджан уделяет особое внимание диверсификации экономики и развитию инфраструктуры, может оградить регион от внешних манипуляций и заложить основу для устойчивого мира и процветания.
Взгляд в будущее
По мере того, как рушится сирийская государственность и растет вакуум власти, перед Южным Кавказом стоит задача консолидации своей субъектности на фоне конкурирующих интересов соседних держав. Уроки падения Асада и Астанинского формата подчеркивают важность самоопределения и регионального сотрудничества, подчеркивая, что Южный Кавказ не может позволить себе полагаться на внешних игроков в определении своего будущего. В этом контексте лидерство Азербайджана в отстаивании прагматичной многосторонности, наряду с партнерством Турции и стратегической автономией Грузии, может послужить моделью для балансирования внешнего давления при сохранении регионального суверенитета.
Автор: Акбар Новруз
Источник: What Syria's political tantrum reveals about future of South Caucasus?
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников
