«Абай временами устремляет отрешенный взгляд куда-то вдаль. Звучат слова назидания, полные горечи. Он клеймит пороки казах-ского народа, говорит о бессилии что-то изменить вокруг. Но при этом с ним происходит нечто странное. Голос ломается, с высокого пафоса он вдруг срывается на площад¬ную ругань, переходит на полушепот, начинает гнусавить и картавить. Может быть ему нездоро¬вится? Время от времени, он делает неестественные жесты, на него нападает кашель. Он чихает, сморкается и вновь возвращается в нормальное состояние. С каждым разом эти несуразные паузы становятся час¬тыми. Мелодия фальшивит. Инструменты звучат в раз-нобой.
Абай встряхнул головой и поправил чапан. Может быть ему тесно в нем? Он делает резкое движение и чапан с треском распарывается подмышками. Абай раздраженно подтягивает штаны, что-то ищет в карманах, шмыгает носом. Вот он поет в такт музыке, но, прервавшись, снова возвращается к словам на¬зидания. Опять горькое сетование, усталость и разочаро¬вание. Тяжело вздохнув, берет в руки домбру и тихо перебирает струны. Но пальцы вдруг пускаются в пляс. Лирическая мелодия переходит в искрометный кюй. Все быстрей и быстрей… И вот уже с остервенением он бьет по струнам. Не вы¬держав, они рвутся. Абай роняет домбру, опускает голову. Нет, это невозможно. Все напрасно! Все бессмысленно! Един¬ственное утешение и отрада – любовь к Айгерим. Он поднимает израненную домбру и поет про любовь, но уже без слов, без музыки, нежно поглаживая израненный инструмент.
На заднем плане медленно появляется Айгерим. Они еще не видят друг друга. Девушка собирает на лугу цветы. Но вот обернувшись, Абай увидел ее и смешался. «О, радость моя! «- взволнованно шепчет он.
Поправив халат и тюбе¬тейку, поглаживая усы, мелкими шагами крадется к ней. Лицо мгновенно преображается, меняется весь облик. В нем появилось нечто хищное, животное, жестокое. Тяжелая, тучная комплекция превращается в упругий, гибкий си¬луэт. Мягкая, кошачья поступь. Нежная мелодия зати¬хает, а в ее недрах все более отчетливо проступает чет¬кий металлический ритм. Возможно, это стук взволнованного сердца или бой боевых барабанов? Абай приближается... И вдруг стремительно набрасывается, валит на землю. Айгерим истошно вопит, сопротивляется. Вырвавшись из объятий, вскакивает и изо всех сил бьет ногой в пах. Абай отбивает удар, ловит за руку и проводит бросок через плечо. Айгерим с грохотом падает на пол. Пытается встать, но Абай вновь и вновь швыряет ее на землю. «Я выбью из тебя дурь, сука!»- приговаривает он в бешенстве. Он бро¬сает ее с такой силой, что сцена с треском ломается и она проваливаются туда с головой. Пыль взметнулась столбом. Айгерим пытается выбраться на поверхность. Но не тут-то было. Абай заталки¬вает ее ногой обратно. И тогда разъяренная девушка издает нечеловеческий вопль. Ее лицо исказилось в жуткой гримасе. Преодолевая давление тяжелой абаевской ступни, она, наконец, выпрыгивает на поверхность. Оступившись, Абай падает. Пы-тается встать… Но Айгерим молниеносным движе¬нием проводит «подсечку» и теперь уже Абай всей тушей садится на пол, отбивая кобчик. Охая, морщась от боли, он с трудом поднимается... И стремительно проводит «мельницу», ставит Айгерим на «мост», переводит в «партер», задирает подол…. Айгерим изворачивается, пы-тается вырваться. Абай спускает штаны, проникает в нее.
«Ай! Дура-а-ак!!! Ни туда!!!»- разражается Айгерим истошным воплем. Абай бьет ее кулаком по спине… Вот он прильнул к ней всем телом, проникает внутрь.… Его движения становятся все сильней и сильней. Теперь они кричат вдвоем. Крики переходят в во¬пли, рычание. И от этой нечеловеческой страсти все во¬круг приходит в движение. Не выдержав высокого напря¬жения, загорелась электрическая проводка, мигает беспорядочно свет. Сцена ходит ходуном, сотрясаются стены. Как будто началось землетрясение! Штукатурка сыпется со стен, раскачиваются люстры, срываясь падают декорации, обнажая на заднем плане строительные леса, подъемные механизмы и прочий закулисный хлам. А там рабочие сцены, распивают водку, актеры играют в карты, электрик с уборщицей занимаются любовью в укромном углу. Застигнутые врасплох, они растерянно смотрят в зал. Рядом кто-то из администрации театра, пытается навести порядок. А влюб¬ленные входят в экстаз. Их дикие крики заглушают все вокруг. Айгерим извивается как змея. Оскалив рот, она пытается уку¬сить Абая за ногу. О, божественная музыка оргазма! Она завораживает всех. Воздух наполнен неясными звуками: ржание лошадей, рев верблюдов, рычание львов. Здание театра приходит в содрогание. Откуда-то из-под земли слышится гул. В зал забегают бродячие собаки и кошки, парят летучие мыши, гонимые таинственным инстинк¬том. Страсть переполняет зал. Зрители как будто сходят с ума. Присутствующие, забыв о приличии, бросаются друг к другу и начинают бессове¬стно совокупляться. Начинается дикая оргия. И только члены правительства и театральной академии, чинно сидящие в передних рядах, словно окаменели. И тогда в зал входит группа совершенно обнаженных чернокожих верзил, и на¬чинает их насиловать. Тщетно пытаются они вырваться из объятий и, самое главное, совершенно безмолвно, не взывая к помощи, в конце концов они отдаются. И когда рухнули эти последние островки аскетизма, ничем не сдерживаемая страсть, набрав силу, превратилась в смерч, который, закручиваясь, поднял в воздух шляпы, зонты, женские платья, нижнее белье, брюки и башмаки. Еще немного и он разнесет это здание в прах. И в этот момент крыша театра раскрылась, и над головами людей появилось ночное небо, усыпанное яркими звездами. Черное бархатное небо. Оттуда, из глубины доносится араб¬ская молитва и звуки кобыза. И все вокруг склонилось пе¬ред этой величественной музыкой, смиренно опустили го-ловы, замолкли. Разъяренный смерч покорно опустился и растворился где-то там, под ногами сидящих, а сверху, повеяло вечерней прохладой. Благословенный самал как будто отрезвил людей, вернул к реальности. Он принес с собой запах кизячного дыма и аро¬мат полыни. Слышен шум улицы. На «тещином языке» звучат автомобильные клаксоны. Смущенные зрители приводят себя в порядок. Суетятся в зале растерянные администраторы. А на сцене, никого не замечая, безумствуют влюблен-ные. Айгерим уже обессилила, и над ней Абай неутоми¬мый. Она изнемогает. Она уже почти полумертвая, истекая слезами и кровью. Айгерим взывает к помощи. Еще немного и будет поздно. Она кричит, рыдает. Абай не слышит ее мольбу. Ослепленный любовью, обезу¬мев от страсти. Лик его ужасен! Грим стекает с лица вместе с каплями пота. Страсть становится все сильней и сильней. Неистовство переходит в бешенство. Абай раз¬ражается оргазмом, но Айгерим вдруг вырвалась. И тогда струя спермы выстрелила в сторону, залив ствол рядом стоящего дерева. Абай застыл как изваяние, задрожал, как струна и тихий стон вырвался из уст его, словно по¬следние аккорды симфонии. Айгерим завиз-жала, словно ужаленная, закрутилась волчком, пытаясь укусить себя в ягодицу. Потом вдруг замерла, легла, заскулила. Медленно подползла к дереву, обнюхала разлитую сперму, потрогала пальцами, и внимательно рассмотрев на свету, начала слизывать ее, закрыв глаза, урча от на-слаждения как кошка. Багрово-красный Абай медленно остывает и переходит в розовый цвет, который все более бледнеет… Белый просветленный Абай медленно приобре¬тает черты земного человека.
И тут на сцену врывается Дильда, старшая жена Абая.
ДИЛЬДА: О, Алла! Что вы делаете?! Что вы делаете?!
Абай яростным жестом отбросил ее в сторону. Она упала. Лежит некоторое время неподвижно. Прикосновение неостывшего от страсти Абая обожгло ее, заразило магической силой. Вот она медленно поднимается, словно травинка. Странные движения руками… Как будто сбрасывает с себя паутину. Этот удар вогнал ее в потусторонний мир лишь наполо¬вину, и это причиняет ей страшный дискомфорт. Одна половина тела светится странным внутренним светом, другая остается в тени, и эта раздвоенность отражается во всем: в движении, голосе, походке. Двоится ее силуэт, он смутен, неясен. Вот она выпрямилась, замерла. И вдруг взорвалась. Да, да! Теперь это та самая Дильда! Она охвачена ревностью и гневом.
ДИЛЬДА: Вы что вытворяете?! О Алла, какой позор! Глаза б мои не видели!
Слова обожгли влюбленных. Они испуганно вскочили, словно прозрели, проснулись. Айгерим пытается уйти, но Абай ее не отпускает. Одной рукой он держит ее за трусы, другой пытается подтянуть штаны, которые все время спадают. Одновременно пытаясь отбиться от наседающей Дильды. Он тяжело дышит, растерян.
Фото из открытых источников
