Крах усилий Запада по построению нового Афганистана завершает эпоху, начавшуюся с распада Советского Союза 30 лет назад. Была надежда, что с концом коммунизма и упадком авторитарного правления в целом мир будет постепенно и необратимо двигаться к общей судьбе политической и экономической свободы.
Однако, когда ЕС провозгласил продвижение демократии в качестве «универсальной ценности» в своей программе действий на 2009 год, авторитаризм уже начал возвращение, которое, по данным Freedom House, растянется на продолжительных 15 лет.
Казахстан входит в число стран, которые так и не достигли первой точки перехода к демократии. Крупнейшее и богатейшее государство Центральной Азии соблюдало определенные формальности, такие как регулярные выборы, и при необходимости выступало с реформами, например, в 2007 году, когда Казахстан получил председательство в ОБСЕ в обмен на обещания укреплять свободу СМИ и права человека.
Но эти обещания так и не претерпели существенных изменений. Действительно, наблюдатели за соблюдением прав человека сообщали о продолжающемся снижении демократических стандартов во время своего руководства ОБСЕ.
Тщательно спланированный «уход» президента Нурсултана Назарбаева в 2019 году был призван обеспечить преемственность, а не перемены.
Его преемник Касым-Жомарт Токаев пришел к власти с обязательством «проложить путь к развитию многопартийной системы», но два года спустя практически нет никаких признаков прогресса.
Парламентские выборы в январе были омрачены кампанией запугивания независимых НПО и бойкотом оппозиционных партий, убежденных в том, что голосование не будет ни свободным, ни справедливым.
Институциональные основы, необходимые для установления подлинного плюрализма, остаются слабыми, особенно в отношении верховенства закона. Судебная система подвержена коррупции и не обладает независимостью, необходимой для противодействия давлению правительства.
Даже иностранные инвесторы не защищены законом. Это было подчеркнуто в ряде случаев, самый известный из которых касается Tristan Oil, компании, поддерживаемой европейскими и американскими инвесторами.
Арест его активов Казахстаном в 2010 году был признан Стокгольмским арбитражным судом незаконной экспроприацией согласно Энергетической хартии в постановлении, вынесенном спустя три года. Несмотря на то, что последняя апелляция была поддержана, Казахстан отказался выплатить арбитражное решение в размере 500 миллионов долларов (430 миллионов евро). Другие иностранные компании испытали подобное же к себе отношение.
Эта слабость судебных стандартов является проблемой для страны, которой требуются большие объемы иностранных инвестиций для диверсификации от экспорта полезных ископаемых и реализации заявленной цели - стать к 2050 году одной из 30 крупнейших экономик мира.
Сингапурская модель?
Во многом эти амбиции связаны с сознательными усилиями Казахстана по подражанию сингапурскому конгломерату просвещенной автократии и экономической модернизации.
В стратегии развития правительства Казахстан представляет собой центральноазиатского «тигра» высокотехнологичных стартапов и зеленых инноваций, привлекающего капитал и торговлю со всего мира. Но в то время как Сингапур долгое время входил в число ведущих экономик в международных исследованиях по соблюдению прав собственности и верховенства закона, Казахстан по сравнению с ним по-прежнему отстает.
Разрыв становится еще больше, когда дело касается коррупции.
В последнем издании Индекса восприятия коррупции Transparency International поместила Казахстан на 94-е место из 180 стран по сравнению с 3-м местом Сингапура. Как отмечается в недавнем отчете Института экономики труда в Берлине: «Плохая политика Казахстана одновременно сжимает пространство для «хорошей» экономики и искажает выгоды от нее».
Часто предполагается, что подъем Китая еще больше снизил стимулы для политических реформ в регионе, не в последнюю очередь потому, что китайское руководство позиционировало его как явную цивилизационную альтернативу Западу.
По формулировке лидера КНР Си Цзиньпина, Китай представляет собой «новый вариант для других стран, которые хотят ускорить свое развитие», без нежелательных условий соблюдения прав человека.
Но растущая близость в отношениях Казахстана с Китаем скрывает настороженность в отношении рисков чрезмерной зависимости. Казахстан стремится быть чем-то большим, чем просто транзитным коридором для Пекинской инициативы «Один пояс - один путь».
Существует консенсус в отношении необходимости сохранения «многовекторной» внешней политики, которая позволила Казахстану играть более автономную роль в мировых делах, чем это было бы возможно в противном случае. Это потребовало тщательного балансирования отношений с различными центрами силы в регионе и за его пределами.
«Подарок» из России
В этом отношении решающее значение имеют отношения Казахстана с Россией, но они не лишены собственных осложнений. В декабре прошлого года Казахстан резко отреагировал, когда два российских политика назвали его территорию «подарком» России. Хотя министерство иностранных дел России преуменьшило значение этих комментариев, президент Владимир Путин, похоже, в прошлом также ставил под сомнение государственность Казахстана.
Подъем Китая и напористость России не только не ограничивают влияние Запада, но и повышают важность ЕС и США как «векторов» внешней политики Казахстана и средства восстановления баланса. Это отчасти объясняет, почему министр иностранных дел с энтузиазмом говорил о приверженности своего правительства демократизации и политической реформе в западных СМИ. Здесь есть возможность, но ее не следует переоценивать.
Казахстан не собирается стать полноценной электоральной демократией. Цель должна заключаться в том, чтобы сосредоточить внимание на институциональных реформах, которые соответствуют целям развития Казахстана и могут заложить основу для будущего прогресса.
И США, и ЕС недавно начали совместно с Казахстаном программы, направленные на укрепление верховенства закона.
Более тесная трансатлантическая координация и готовность подкрепить ее четкими ориентирами и мощной политической поддержкой могут дать ощутимые результаты. Это не тот большой путь к демократии, который многие видели в 1991 году, но он предлагает практические средства для придания нового импульса идее возможной политической реформы. Маленькие шаги - но все же шаги.
Источник: https://euobserver.com/opinion/153382
Перевод – Check-point.kz
