Эпоха глобальных дел, сосредоточенных исключительно на великих державах, подходит к концу. Не в результате какого-то одного драматического события, а в результате постепенного, тихого перераспределения влияния по всему миру. Нигде этот сдвиг не является более заметным — и более удивительным — чем в Центральной Азии. В течение многих лет Центральная Азия (Казахстан, Кыргызская Республика, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан) воспринималась как шахматная доска, зона пролета, периферия. Сегодня она становится чем-то совершенно иным — кластером средних держав, обладающих правами.
Возвышение средних держав Центральной Азии заставляет нас переосмыслить само понятие «соревнование великих держав». Пять стран этого региона — каждая по-своему — теперь формируют региональную динамику, а не подчиняются ей. Они больше не видят и не определяют себя через призму интересов своих крупных соседей — России и Китая, — а вместо этого преследуют двусторонние и скоординированные региональные программы, которые в первую очередь служат их собственным интересам.
Взросление Центральной Азии
Каждая страна региона практикует форму «многовекторной» дипломатии, поддерживая открытые каналы связи с мировыми столицами, включая Вашингтон, Москву, Пекин, Брюссель, Анкару и Тегеран. Они регулярно созывают форумы, которые привлекают внимание всего мира к важным региональным вопросам, включая киберсвязь, безопасность, управление водными ресурсами и экологическую безопасность. Они считают, что достигли зрелости.
Когда Россия во второй раз вторглась в Украину, введенные в результате международные санкции фактически закрыли Центральной Азии доступ к северному транспортному коридору через территорию России. Это привело к срыву большей части торговли в регионе. Последовавшие за этим экономические потрясения вынудили лидеров стран Центральной Азии принять дарвиновские решения, переориентировать свои коммерческие стратегии и адаптировать свою дипломатию.
Пять стран Центральной Азии, а также Азербайджан и Грузия работали над быстрым развитием альтернативных торговых маршрутов, улучшением инфраструктуры и внедрением механизмов сотрудничества для ускорения транзита грузов. В результате появился быстро развивающийся Транскаспийский маршрут, соединяющий Китай и Европу через Центральную Азию, Каспийское море и Кавказ.
Инфраструктура Среднего коридора как стратегия
То, что четыре года назад началось как логистическая перестройка, превратилось в стратегическую переориентацию. Теперь, соединяя Каспийское и Черное моря, Центральная Азия становится энергетическим и транспортным узлом в самом центре Евразии. Используя свое центральное географическое положение, столицы стран Центральной Азии меняют ситуацию в пользу себя по отношению к своим крупным соседям, которые стремятся контролировать региональный транзит и, как следствие, экономику обширных степей.
Однако, получив прямой доступ к мировым рынкам через Средний коридор, экономики региона создают независимые цепочки поставок и экономические реалии, которые ведут дела с Пекином и Москвой, но на своих условиях. Эти страны больше не считают себя уязвимыми объектами конкуренции, а видят себя в роли новых арбитров в этой сфере.
Страны Центральной Азии наладили партнерские отношения со своими соседями на Южном Кавказе, США, Европой и Турцией с целью координации таможенных реформ, строительства портов, оцифровки торговых потоков и установления прямых связей с Европой и Индо-Тихоокеанским регионом. Средний коридор больше не является просто торговым путем. Он становится коридором суверенитета — символом того, как средние державы могут использовать инфраструктуру в качестве стратегического инструмента. Привлекая значительные глобальные инвестиции для улучшения доступа к рынкам, Астана, Ташкент и другие столицы региона поняли, что связность — это сила.
От блоков к сетям
Этот замечательный поворот отражает более широкую эволюцию многостороннего сотрудничества. На протяжении десятилетий международное сотрудничество лучше всего описывалось как колесо, в центре которого находилась великая держава, а другие государства были спицами. Сегодня эта структура меняется, поскольку влияние, авторитет и власть распределяются более горизонтально. В вакууме, образовавшемся в результате перестройки отношений между США, Китаем, Россией, Европейским союзом и остальным миром, между государствами средней мощи формируются плотные, пересекающиеся партнерства, которые разрушают традиционные отношения. В результате мы теперь, похоже, живем скорее в сети, чем в колесе.
Распространение небольших, целенаправленных межгосударственных партнерств отражает новую форму глобальных отношений: прагматичную, гибкую, ситуативную. Речь идет не столько о «блоках», сколько о сбалансированных сетях. Центральная Азия является частным примером этого. Благодаря ряду механизмов сотрудничества (таких как формат «C5+1»), которые отдельно связывают регион с широким кругом стран, Центральная Азия создала уникальные соглашения и механизмы для участия в традиционном многостороннем сотрудничестве и извлечения из него выгод. Эти механизмы подкрепляются активной деятельностью на высшем уровне, которая связывает лидеров региона лично с их глобальными коллегами в стремлении сбалансировать партнерские отношения и диверсифицировать альянсы и торговлю.
Лаборатория перемен
Членство в Организации тюркских государств связывает Центральную Азию с Западом посредством культурной дипломатии и торговли. Различные другие платформы сотрудничества по-прежнему являются основой региональной координации с Китаем и Россией, но (как видно на примере Шанхайской организации сотрудничества и Организации Договора о коллективной безопасности) участие Центральной Азии происходит за счет конкретного учета интересов самого региона, а не только Москвы или Пекина. В этом смысле Центральная Азия не является периферией большой политики; ее возвышение до позиции глобального влияния делает ее лабораторией будущего многостороннего сотрудничества.
Но в этой новой политической обстановке есть как перспективы, так и опасности. К западу от Центральной Азии, на Южном Кавказе, где реальная проблема сегодня заключается не в прекращении войны, а в построении прочного мира после войны. Конфликт в Нагорном Карабахе 2020 года показал, что внешние силы, будь то российские миротворцы или западные посредники, не могут сделать многое. В значительной степени избегая внешнего взаимодействия, Армения и Азербайджан пришли к соглашению друг с другом, стремясь обеспечить долгосрочную стабильность собственными силами.
Тот же урок применим и к Центральной Азии. У обладателей привилегий появились новые обязанности: урегулировать споры, сотрудничать и предотвращать возникновение новых источников нестабильности. Их суверенитет укрепляется не только за счет уравновешивания великих держав, но и за счет взаимного уравновешивания.
Многополярная мозаика Центральной Азии
Это региональное укрепление привилегий является частью более масштабной ситуации, сложившейся по всей Азии. По всему континенту мы видим взаимодействие держав среднего уровня (Индия, Япония, Индонезия, Вьетнам, Южная Корея, а теперь ещё и Казахстан и Узбекистан), которые постоянно меняют своё мнение, балансируют и внедряют инновации. Каждый из них стремится к стратегической автономии, и никто не хочет принимать чью-либо сторону. Именно так выглядит новая многополярная Азия — мозаика из субъектов, а не ось лояльности.
Однако чрезмерная стратегическая автономия таит в себе риск создания многополярной, но лишенной многосторонности среды. Представьте себе многолюдную и конфликтную группу соседних стран, не имеющих общих правил. И здесь Центральная Азия предлагает модель, в которой государства доказали, что многовекторная дипломатия может быть принципиальной и не парализованной, сохраняя автономию без изоляции.
Четыре урока для меняющегося порядка
Для Северной Америки, Европы, Восточной Азии и других регионов, давно привыкших к лидерству в глобальных институтах, существует четыре соображения, которые следует учитывать при попытке понять страны со средней мощью, такие как страны Центральной Азии.
Во-первых, старое разделение на великие державы и малые государства больше не действует. Между ними находится растущий класс средних игроков, которые будут все больше определять ход глобальной конкуренции.
Во-вторых, со странами средней мощности нужно взаимодействовать через диалог, а не директивы. Партнерства, такие как C5+1 или Global Gateway ЕС, будут успешными только в том случае, если они будут уважать местные агентства и работать в партнерстве.
В-третьих, связность должна рассматриваться как стратегия. Железнодорожные линии, порты и цифровые коридоры — это не технические проекты, а новые инструменты государственного управления.
И наконец, в-четвертых, пора выйти за рамки политики сдерживания. Подъем Центральной Азии — это не просто уравновешивание Китая или России. Это утверждение суверенитета в средней части мира.
По сути, это тихая революция в области самоопределения, в ходе которой страны со средней мощью больше не считают себя объектами конкуренции между великими державами, а определяют себя, проводя собственную политику. С новым самовосприятием происходит фактическое перераспределение влияния от великих держав к странам, обладающим значительным влиянием, крупными экономиками и зачастую большей гибкостью в действиях. Вхождение Центральной Азии в эту группу отчасти обусловлено ее огромными запасами востребованных стратегических минералов и редкоземельных элементов, а также ее геостратегическим положением.
От жертв к создателям альянсов
Мы вступаем в эпоху стратегического равноправия, когда власть сегодня приобретается через сети, партнерства и вновь обретенную надежность. Это делает средние державы, особенно страны Центральной Азии, важными для будущего мирового порядка. Они достаточно малы, чтобы оставаться прагматичными, но достаточно велики, чтобы иметь значение. Они учатся ориентироваться в мире с множеством центров — не как жертвы конкуренции, а как создатели сотрудничества.
Их подъем заставляет нас переосмыслить само значение конкуренции великих держав. Центр тяжести мира смещается, распространяется и выравнивается — от Атлантики до Каспия, от Каспия до Тихого океана. Сейчас задача состоит в том, чтобы принять многосторонний подход, отражающий эту реальность, — подход, который признает не только великие державы прошлого, но и средние державы будущего.
Автор: Доктор Эрик Руденшиолд в течение четырех лет занимал должность директора по Центральной Азии в Совете национальной безопасности США при президентах Трампе и Байдене. В настоящее время он является старшим научным сотрудником в вашингтонском офисе Каспийского политического центра.
Источник: Middle Powers along the Middle Corridor
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников