Вид на морские терминалы Роттердама этой весной напоминает сцену из альтернативной реальности: вместо привычных танкеров, перевозящих уральскую нефть, к причалу одно за другим причаливают суда под казахским флагом. К концу 2024 года Казахстан неожиданно стал третьим по величине поставщиком нефти в ЕС, на его долю приходится 11,5% всего импорта нефти, уступая лишь США (15,4%) и Норвегии (чуть более 12%).
Появление такого «окна возможностей» — прямой результат санкций против России. Пока московские трейдеры перестраивали свои схемы, Астана договорилась об экспортных квотах по трубопроводу «Дружба» и уже пообещала немецким партнерам по НПЗ PCK в Шведте увеличить поставки с 1,5 до 2,2 миллиона тонн в 2025 году. Для Берлина это не просто диверсификация, а вопрос энергетической безопасности на фоне закрытой главы по российской нефти.
Однако наряду с триумфальными цифрами растет и другой показатель: число казахстанских компаний, попавших под санкции. В феврале ЕС представил свой 16-й санкционный пакет, в который вошли ТОО «МеталлСтан» и «Казстанекс», подозреваемые Брюсселем в перепродаже европейского оборудования в Россию.
Министерство национальной экономики сразу же навесило на них ярлык «компаний на побегушках», но факт остается фактом: официальный статус резидента Республики Казахстан больше не защищает от заблокированных счетов в Латвии или замороженных грузов в Гданьске.
Три месяца спустя был опубликован 17-й пакет. Наряду с новыми запретами на экспорт ЕС сделал еще один тревожный для Астаны жест: он расширил критерии «содействия» и пообещал бороться не только с товарами, но и с банками, которые «способствуют обходу» эмбарго. До сих пор Брюссель использовал общие формулировки, но в утечках о готовящемся 18-м пакете все чаще упоминается термин «банки третьих стран».
Контраст особенно разителен, если сравнить судьбы казахстанских фирм и европейских посредников. За все время санкционной эпопеи под ограничения ЕС попал только один гражданин — голландский трейдер Нильс Троост, обвиненный в продаже российской нефти выше «потолка» цен. В 2023 году немецкая вещательная компания SWR сообщила, что более 30 немецких фирм замешаны в «серых» схемах поставок оборудования в Россию. Однако Немецкая ассоциация машиностроительной промышленности заявила, что фирмы «в целом» соблюдали правила и законы о санкциях, и никаких последствий не последовало.
В целом правило «не наказывать своих» действует, даже когда речь идет о бизнесменах, переехавших в ЕС из юрисдикций, попавших под санкции. За годы президентства Владимира Путина Россию по разным причинам покинули многие известные предприниматели, включая Евгения Чичваркина, Михаила Ходорковского и Олега Тинькова, некоторые из них финансируют деятельность российских оппозиционеров, обосновавшихся в Европе. Публичная или даже негласная оппозиция Кремлю служит для российского бизнеса, проживающего в Европе, одновременно и «пропуском», и страховкой от проверок и критики, если спецслужбы или журналисты найдут основания заподозрить человека — даже бывшего россиянина, имеющего сейчас паспорт ЕС, — в нарушении санкций. Российским миллиардерам, живущим и работающим в Европе, Петру Авену и Михаилу Фридману, удалось добиться частичной отмены санкций против них через суд. Правда, Авену пришлось пожертвовать 750 тысячами фунтов стерлингов, согласившись на их конфискацию.
Характерным примером предпринимателей российского происхождения, но с европейскими паспортами, являются братья Михаил и Евгений Скигины. В публичной сфере они известны как бывшие владельцы Петербургского нефтяного терминала, недавно изъятого у них Генеральной прокуратурой РФ за нарушение российского законодательства. По данным европейских СМИ, деньги, полученные от транспортировки нефтепродуктов, в том числе для нужд российского военно-промышленного комплекса, проходили через кипрские офшорные компании, а затем оседали в европейских банках. Ограничения, предусмотренные европейским законодательством, не помешали этому.
Ранее в Москве Михаил Скигин участвовал в уличных акциях протеста в поддержку Алексея Навального и публично защищал европейскую политику в отношении России. Однако, несмотря на это, он не терял своих деловых связей с Россией до апреля этого года. После вторжения в Украину против России были введены международные санкции, но благодаря Скигиным россияне получали польскую косметику, несмотря на четкие запреты. Вместе с Михаилом Жилкиным, обладателем польского вида на жительство, Михаил и Евгений Скигины поставляли в Россию польскую косметику под брендом Bioteq, а также расходные материалы и оборудование для ее производства. Это потенциально нарушало запрет, установленный секторальными санкциями ЕС против России, закрепленными в Регламенте Совета (ЕС) № 833/2014. Однако до сих пор никаких санкций против них не последовало.
Возникает парадокс: пока казахские механики из MetallStan закрывают свои счета в Праге, немецкие граждане российского происхождения управляют многомиллионными потоками, контролируют поставки санкционных товаров и — по крайней мере, пока — остаются вне черных списков.
Как подчеркивают эксперты, мы оказались в сложной ситуации. «Конечно, мы являемся стратегическими союзниками России. Но мы не можем не соблюдать режим санкций по одной простой причине - мы очень зависим от тех же США, которые вложили в нефтегазовый сектор Казахстана почти 150 миллиардов долларов», — заметил известный политик Ермухамет Ертысбаев, председатель Народной партии Казахстана.
Политолог Талгат Калиев придерживается аналогичной позиции: «Мы являемся близкими союзниками России, она наш сосед, от этого никуда не деться. Но в то же время мы поддерживаем режим санкций, введенный цивилизованным миром. Однако соблюдать его довольно сложно, поскольку мы работаем в рамках Евразийского экономического союза, то есть у нас нет таможенной границы с Российской Федерацией», — пояснил он в интервью украинским СМИ.
Опыт последних лет дает несколько уроков. Первый из них очевиден: география учредителей давно перестала быть страховой. Евросоюз стремится продемонстрировать, что его действие распространяется на всю цепочку поставок, но на практике неписаное правило «своих не трогать» по-прежнему действует, что подтверждает история Скигиных и многих других российских предпринимателей с европейскими паспортами.
Второй урок — документирование каждой сделки. Если казахстанский экспортер машинных шестеренок не может объяснить конечный пункт поставки, его контракт в Гамбурге рискует быть «замороженным» так же быстро, как и контракт тайных швейцарских трейдеров.
И третий урок — это время. Сегодня европейская энергетика нуждается в казахстанском барреле, но Брюссель уже обсуждает новые квоты на «зеленую» синтетическую нефть после 2030 года. Чем быстрее Астана докажет свою санкционную «чистоту», тем дольше продлится нынешний медовый месяц в отношениях с ЕС.
Казахстан находится в уникальном положении: он одновременно заполняет вакуум на нефтяном рынке ЕС и проходит стресс-тест на прозрачность своих цепочек поставок. За внешним блеском экспортной статистики скрывается строгая математика: достаточно одной-двух сомнительных поставок, чтобы окно возможностей захлопнулось. Поэтому главный капитал казахстанского бизнеса сегодня — это не только нефть, но и репутация.
Автор: Луи Ауге
Источник: Kazakhstan's Fork in the Road or How Europe Switches Taps
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников