Разрыв отношений с Европой был представлен российской пропагандой как новый яркий горизонт для евразийского пространства. Однако санкции позволили Казахстану, Кыргызстану и Узбекистану укрепить свою роль посредников в торговле с третьими странами. И сегодня многие мигранты больше смотрят на Запад, чем на Москву.
Центр анализа европейской политики (CEPA) изучил текущие тенденции в экономических отношениях России с Центральной Азией — регионом, традиционно очень тесно интегрированным с Москвой, но теперь постепенно теряющим ее влияние. Разрыв отношений с Европой был оформлен российской пропагандой как начало «Поворота на Восток» на всем евразийском пространстве, начиная с самой Центральной Азии.
На 5-й Центральноазиатской конференции российского клуба «Валдай» российские ораторы описывали «водораздел между коллективным Западом и глобальным Югом», в то время как центральноазиатские участники были заметно более взвешенными и прагматичными. Рустам Хаждарзода, директор Института изучения проблем Азии и Европы при Академии наук Таджикистана, отметил, что, учитывая демографический рост в его стране, срочно требуется больше рабочих мест — отсюда и зависимость в первую очередь от российских инвестиций.
Гузель Майтдинова, профессор кафедры внешней политики Российско-Таджикского славянского университета, подчеркнула важность «развития новых путей сообщения в Центральной Евразии» — не только тех, которые неизбежно проходят через Россию. Аза Мигранян, директор Центра постсоветских исследований Института экономики РАН, признала, что страны Центральной Азии объединяются по важнейшим для России вопросам, добиваясь скидок на экспорт энергоносителей в ответ на ограничения, наложенные международными санкциями.
Эти же санкции позволили Казахстану, Кыргызстану и Узбекистану выступать в качестве посредников во внешней торговле между российскими агентами и представителями третьих стран, расширяя свою финансовую и логистическую инфраструктуру. Тем не менее, центральноазиатские ораторы подчеркнули важность «многовекторной политики», позволяющей избегать конфликтов как с Востоком, так и с Западом. Экономическая роль Китая в регионе растет, хотя связи с Россией остаются значительными.
В Казахстане и Кыргызстане сохраняется зависимость от российского импорта сахара и зерна, а транспортная инфраструктура региона по-прежнему в значительной степени связана с Россией. Астана и Бишкек являются членами Евразийского экономического союза (ЕАЭС), который, хотя и не особенно эффективен, все же служит буфером против китайского коммерческого давления и расширения рынка в Центральной Азии. Более того, несмотря на растущие ограничения, большинство трудовых мигрантов из Центральной Азии по-прежнему направляются в Россию.
Москва также претендует на роль единственной державы, способной гарантировать региональную безопасность, хотя на практике влияние Китая в этой сфере растет. Кремль поддерживает очень тесные связи с высшим военным и правоохранительным руководством в Центральной Азии, следуя линии Евразийского альянса ОДКБ, в то время как Пекин активно развивает собственное сотрудничество в сфере безопасности — например, в Таджикистане, где присутствие Китая в сфере безопасности достигло беспрецедентного уровня.
Недавние инциденты свидетельствуют о стремлении России сохранить контроль в этих странах — например, арест в конце апреля в Кыргызстане четырех человек, которые занимались вербовкой в российскую армию через учреждения, связанные с культурным центром «Русский дом» и другими организациями, связанными с Россией. В то же время репрессии против мигрантов из Центральной Азии в России становятся все более жесткими, как, например, недавний необоснованный арест десятков граждан Кыргызстана в московской сауне, вызвавший сильную напряженность в отношениях с властями Бишкека.
По многим причинам рабочие из Центральной Азии все чаще ищут возможности в Европе, стремясь освободиться от зависимости от России. Это свидетельствует о «повороте на Запад» в Центральной Азии, который, пожалуй, более выражен, чем предполагаемый поворот России на Восток.
Автор: Владимир Розанский
Источник: Russia’s uncertain ‘turn to the East’
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников